Дженнифер Крузи - Ловкие женщины
— Знаю. Но ее мужа в случае чего удар хватит, так что скорее всего — нет.
— В делах семьдесят восьмого пусто, — объявил Гейб, выходя в приемную. — Значит, Нелл придется продолжить поиски в подвале. Если у тебя есть время, помоги ей, — велел он кузену.
— Будет сделано, — буркнул Райли, не глядя на Нелл. — Ладно, пойду писать отчет о вчерашней ночи.
Он испарился. Гейб вопросительно поднял брови:
— Что это с ним?
— Должно быть, не выспался, — предположила Нелл, старательно изучая лежащие перед ней бумаги. — Ну, вы знаете, эта история с подсадной уткой.
— Верно. И как все прошло?
Нелл, не глядя на него, протянула видеокассету:
— Виновен, как смертный грех. Здесь все.
— Прекрасно, — заключил Гейб, однако не сдвинулся с места. — Сделайте копию для архива, попросите отпечатать снимки и пошлите клиентке оригинал с курьером «Федерал экспресс»[10].
— Сию минуту.
— Может, объясните, что происходит?
— Нет.
— Я все равно узнаю. Я детектив.
— Нет.
— О'кей, — согласился Гейб. — Подвал за вами.
Слава Богу, отвязался. Вот обрадовался бы, начни она объяснять: «Я пыталась отметить начало новой жизни, поэтому переспала с Райли, но это не сработало, так что у меня маленькая депрессия, но я не сдаюсь и пытаюсь изобрести что-то новенькое. Есть идеи?»
Ни за что.
Итак, намеренное злобное уничтожение чужой собственности не помогло. Случайный секс — тоже. Может, она чересчур ушла в себя и свои заботы? Может, стоит попробовать помочь другим?
Хотя бы той собаке в Нью-Олбани…
Нелл встала и решительно прошла в кабинет Гейба.
— Послушайте, насчет той женщины, что приходила в понедельник. У нее проблемы с собакой.
Гейб кивнул.
— Думаю, нам следует что-то предпринять.
— Нет, — буркнул Гейб, опуская глаза к бумагам.
— Вы не можете просто так отказать ей. — У Нелл просто чесались руки врезать ему.
— Еще как могу. Я здесь хозяин.
Он игнорирует ее! Бесцеремонно выставляет!
Ее затрясло от злости.
— Вы могли бы заняться этим сегодня. Просто войдете во двор, схватите собаку, и хозяин никогда ничего не узнает.
— Нет.
— Но это было бы справедливо.
— Это было бы нарушением закона.
— И все же это было бы справедливо.
Гейб строго насупился:
— Хотите, чтобы я силой вывел вас за дверь?
Нелл встретила взгляд его темных-темных глаз и, к своему величайшему изумлению, нервно дернулась: «Ну и ну!»
Одна ночь с Райли, и теперь она повсюду ищет ЭТО. В самом деле ищет!
— Нет, сэр, — покорно промямлила она.
— В таком случае покиньте мой кабинет добровольно, — посоветовал Гейб.
Нелл повернулась и почувствовала, до чего пристально он смотрит ей в спину. Закрыв за собой дверь, она вернулась к столу и подняла трубку.
— Мне необходима помощь. Сегодня в десять, — сообщила она, услышав голос Сюз.
— Конечно. А что будем делать?
Нелл оглянулась на дверь Гейба.
— Воровать собаку, — прошептала она. — Надень черное.
Гейб активно занимался делами агентства и лениво строил предположения о следующем ходе Нелл в борьбе за собаку. Он так увлекся всем этим, что растерялся, когда Нелл появилась на пороге кабинета с большой зеленой папкой под мышкой.
— Кажется, я нашла кое-что в подвале.
— В подвале? — Гейб оглядел ее безупречный серый костюм. Ни единой пылинки. Ни пятнышка. — Как это вам удалось остаться такой чистой?
— Талант.
Нелл положила папку на стол.
— Прежде всего позвольте спросить. В делах за семьдесят восьмой год есть странная особенность. Документы за первые пять месяцев находятся в полном порядке, а потом начинается неразбериха. Новая секретарша?
— Новая.
— Зря это вы, — посочувствовала Нелл. — Вам следовало оставить прежнюю, потому что она хотя бы знала свое дело. Следующая просто невежественная лентяйка.
— Первой была моя мать. Она уволилась.
— Вот как! — Нелл помолчала. — Простите. Так вот, хорошо, что она ушла только в июне того года, поскольку, судя по всему, вы пытаетесь узнать о каком-то событии, имевшем место до двадцать седьмого мая.
Гейб подвинул к себе папку и открыл на том месте, которое Нелл заложила клочком бумаги.
— Что это?
— Финансовые отчеты за семьдесят восьмой год. Единственная запись, касающаяся Огилви, которая выбивается из общей картины. И немудрено. Это насчет цветов.
— Цветов? — переспросил Гейб, ведя пальцем по столбцу.
— Для похорон, — пояснила Нелл, когда палец остановился на строчке: «Цветы. Похороны. Огилви».
«Написано сильной смуглой рукой матери. Почерк, во всяком случае, ее», — отметил Гейб.
Похороны.
— Кто умер? — пробормотал он, силясь сохранять спокойствие. — Нужно проверить газетные объявления…
— Не стоит, — перебила Нелл, садясь в кресло напротив него. — Кажется, я знаю.
Он посмотрел на нее так, что она съежилась.
— То есть я не уверена, но предполагаю. За год до этого я вышла за Тима.
«Двадцать два года назад», — подумал он. Должно быть, в то время она была так же молода, как Хлоя.
— А Стюарт, брат Тима, — продолжала Нелл, — той весной женился на Марджи Огилви. Вскоре после этого Хелена, мать Марджи, умерла.
— Жена Тревора, — уточнил Гейб. — Оливии двадцать два. Значит, Хелена умерла родами?
Нелл отрицательно покачала головой:
— Родители Марджи как раз подали на развод. Но тут ее мать умерла, отец почти немедленно женился, и сразу же родилась Оливия. Марджи тогда была очень расстроена, но старалась не говорить на эту тему, а я не спрашивала. Тогда мы не были так близки, как сейчас.
— Как же умерла Хелена? — Гейб от души надеялся, что обстоятельства смерти были вполне обыкновенными: больница, доктора, капельницы и тому подобное.
— Застрелилась, — обронила Нелл, и Гейб понял, что дело плохо. — Но подробностей я не знаю, если не считать того, что Марджи была там и все это просто ужасно.
— Марджи видела, как она застрелилась? — чуточку приободрился Гейб.
— Нет. По-моему, она находилась в соседней комнате. И нашла тело матери. Как это, должно быть, ужасно.
— Вы правы, — машинально согласился Гейб и откинулся на спинку кресла.
В кабинет вошел Райли, и Гейб подтолкнул к нему папку:
— Посмотри.
Нелл поднялась.
— Оставляю вас вдвоем, — процедила она и удалилась, прежде чем Гейб успел ей ответить.
— Что это с ней? — спросил он.
— Возможно, не хочет, чтобы ее снова вышвырнули с работы, — пояснил Райли, беря папку. — А это что?
Гейб коротко ввел его в суть событий, а когда закончил, вид Райли соответствовал его самочувствию. Во всяком случае, лицо у него приобрело нежно-зеленый оттенок.
