Наташа Колесникова - Страсти в сентябре
— К черту твое вино, будем пить то, что лучше. Попробуешь — поймешь, что настоящий бурбон из Кентукки — совсем не самогонка, как любят у нас говорить о виски.
— Я уже поставила, Валя, — отрапортовала Саманта.
В кухне Романов включил газ, поставил на него кастрюлю с водой, махнул в сторону рыбы, лежавшей на столе:
— Чисть, Саманта. Вот нож, убери с рыб чешую.
— Ладно, — растерянно сказала Саманта.
Взяла нож, принялась водить туда-сюда по рыбьей тушке. Чешуя не очень-то слезала с нее.
— Смотри, как это делается.
Романов взял другой нож, прижав голову и хвост рыбы к деревянной дощечке, резкими движениями снял чешую с одного бока, потом с другого, распотрошил рыбу, бросил ее в кастрюлю.
— Поняла?
— У тебя все так классно получается, Максим!
— Спасибо за комплимент, а теперь проделай это сама.
Саманта с грехом пополам очистила одну рыбу, потом вторую. С третьей управилась быстрее. Она ничуть не жалела, что обрекла себя на эту грязную работу. Напротив, была рада ее делать, видя рядом с собой элегантного и симпатичного учителя, в прямом и переносном смысле слова. А Валентина сидит одна в саду, костер разжигает…
— Максим, у тебя тут все так здорово, я бы с удовольствием бросила Москву и переселилась в вашу станицу. Правда-правда. Я прямо обалдела, когда увидела все это, вдохнула этот воздух…
— Это только кажется, Саманта. Пару месяцев выдержишь, а потом помчишься в свою Москву. Там тепло в квартире, горячая вода есть, ванная. А здесь нет.
— За кого ты меня принимаешь? — обиделась Саманта. — Я, между прочим, слов на ветер не бросаю, понял?
Романов резал картошку на мелкие части, чтобы запустить в бульон, когда закипит. Саманта приноровилась чистить и потрошить рыбу, и скоро весь улов кипел в кастрюле, наполняя кухню тонким ароматом ухи.
— Еще минут десять покипит, запускай картошку. Зелень пока что придержи, — сказал он. — Пойду посмотрю, что там у Валентины с костром получается.
У Валентины с костром все получилось как надо, не забыла пионерские навыки, разожгла без проблем, и теперь он полыхал в саду оранжевыми языками, горели самые тяжелые чурки, а на кастрюле лежали шесть шампуров с мясом.
— Отлично, Валя, — сказал Романов. — Даже не думал, что ты так здорово справишься с этим. Ну, свой человек!
— Нет, Макс, я уже чужой человек, — грустно сказала Валентина. — Все классно, как момент. Не более того.
— Сегодня не получится, но, может, встретимся завтра, Валя? Я буду тебя ждать в десять вечера у входа в наш парк. Избавься от этой Саманты и приходи. Придешь?
— Не знаю, Макс…
— Я буду ждать, завтра в десять. Хоть поговорим без свидетелей, а сегодня… Просто отдыхаем, так?
— Да, Макс… Я подумаю. Правда, хороший костер у меня получился?
— Отличный, Валюша. Уха скоро будет готова, пойду посмотрю, как там твоя Саманта. Она больно энергичная девушка… Ты зависишь от нее?
— Нет. Она порядочная девчонка, на подлости не способна. Просто… потеряла голову. Понимаешь?
— Да уж как не понять… Ладно, не скучай тут, Валя.
В кухне вовсю кипела уха, аромат вареной рыбы чувствовался за пару метров до двери. Романов вошел в кухню, внимательно посмотрел на Саманту. Симпатичная городская девчонка, не красавица, но симпатичная… Глупая, думает, что все может…
Ирина тоже так думала, он отлично знает, чем все эти думы кончаются!
— Картошку запустила? — спросил Романов.
— Так точно, шеф! — отрапортовала Саманта. — Слушай, такой потрясающий запах… просто фантастика!
— Соли! — приказал Романов. — Солонка на столе. Но осторожно. Теперь бросай всю зелень, лук, лавровый лист, черный перец. А я плесну водки для крепости ухи.
— Может, водку использовать для других нужд, Макс? — кокетливо улыбнулась Саманта.
— Исключено. Во время готовки нельзя.
— Есть, шеф!
Романов попробовал на вкус, остался доволен — не пересолила. Через пять минут сказал:
— Теперь убавляем огонь, накрываем крышкой, пусть минут десять потомится, пропитается ароматами зелени. Пошли в сад, займемся шашлыками.
— Максим…
— Что, Саманта?
— Помнишь Олимпиаду в Москве?
— Помню, а что? Я тогда в школе учился, но помню.
— А я не помню, тогда только родилась, но песню слышала по радио, ее и сейчас иногда крутят. «Выбери меня, выбери меня…» Выбери меня, Максим, правда.
Романов улыбнулся, обнял девушку, похлопал по плечу:
— Не бери дурного в голову, Саманта. Кстати, спасибо, что детей покатала, они в полном восторге от тебя.
— Максим, а если это не дурное? — Она прижалась к нему, крепко обхватила руками его спину.
— Пройдет, Саманта, поверь моему опыту, со временем пройдет. Пошли в сад.
— И не подумаю! — сердито отстраняясь, сказала Саманта. — Я буду дежурить возле ухи, пробовать… Кстати, обалденно все получилось. Теперь, наверное, еще вкуснее будет. А ты иди, если так торопишься!
Романов пожал плечами: мол, как угодно — и вышел из кухни.
Приятно было, что московская фифа положила глаз на него. Не только местные женщины, но и лихая москвичка… На что она рассчитывает, интересно? Валентина — другое дело, она своя, знакомая с детства, местная… Да и не хочет он видеть ее своей женой, не строит далеких планов, просто хочет ее, Вальку Федченко, хоть один раз… Всю свою сознательную жизнь хотел, с первого класса влюбился… И плевать на ее миллионы, мужа богатого, Москву ее! Он всегда мечтал о ней, ну так, может, теперь его мечта сбудется? Хоть на час, хоть на полчаса? О большем и мечтать было глупо, это он понимал прекрасно.
Не выдержал, коротко поцеловал Валентину в губы, она не отвела их, но и поцелуй получился пресным.
— Давай ставить шашлыки? — спросила она.
— Давай.
Романов разворошил костер, превратив оранжевые языки пламени в малиновый свет углей, вонзил в землю с двух сторон от костра проволочные барьеры, на которые положил шампуры.
— Уха готова! — крикнула из кухни Саманта. — Дети, давайте ко мне!
Дети, наигравшись в дорогом автомобиле, с радостью бросились в кухню. Саманта сама нашла в навесном шкафу керамические пиалы, наполнила первую ухой, положила вареную рыбу, ложку, укутала пиалу кухонным полотенцем, протянула Антону.
— Справишься, Антоша? Отнеси это тете Вале. Только не опрокинь на себя! Если все будешь делать нормально, завтра покатаю вас на машине.
Еще бы Антону не справиться с таким простым заданием! Это ведь означало, что Насте не нужно просить Саманту, чтобы покатала, и он может сидеть у окна!
— Саманта, я тоже хочу отнести уху, — сказала Настя. — Папе, можно?
