Татьяна Веденская - Мечтать о такой, как ты
– Не-а. Только из-за пуза, – шепнула мне на ушко она.
– Да? Ты никогда не рассказывала.
– А ты никогда не спрашивала. Между прочим, он мне впервые сказал, что меня любит, только когда прошло лет пять после свадьбы.
– А как тогда ты узнала, что он тебя любит? – удивилась я.
– Ну… по глазам. И потом, я его любила.
– И этого было достаточно? – возмутилась я.
– Достаточно было, что мы были вместе, – отрезала она. – Это максимум, на что способны многие мужчины. Соловьем заливаются не все.
– Стас – точно не соловей, – согласилась я.
Добиться от него хоть пары слов о чувствах – это утопия. Он будет молчать, как партизан. Но как же я устала ждать его звонков. Ведь мне тоже тяжело! Я тоже по вечерам, закрывая глаза, думаю, что будет дальше. Я тоже чувствую себя маленькой песчинкой, попавшей под жернова какой-то огромной машины, всей сути которой я даже не могу понять. Мне страшно, что меня перемелют в муку, изменив мою жизнь до неузнаваемости. А ведь я всегда бежала от любых перемен. Я боялась поставить на кон даже три копейки. Даже если мне обещали, что я выиграю много и выиграю обязательно. Сидеть спокойно, пока не началось, – я поступала так всегда. Почти всегда. Если честно – мой ночной звонок Шувалову, тогда, в прошлый раз, когда мы с Машкой так безобразно напились, – это чуть ли не единственный поступок, который я совершила в жизни. И вот теперь мою жизнь вдруг поставили на кон, даже не спросив моего разрешения. И мне кажется, что Стас мог бы хотя бы набирать иногда мой номер. Хотя бы один звонок в неделю, чтобы я знала, что не совсем уж одинока в этом мире.
– Почему ты боишься? Позвони ему сама! – подбодрила меня Машка.
– А вдруг он… меня пошлет.
– Если так, значит, ты все равно напрасно ждешь. И маешься. Налить еще вина?
– Слушай, почему все дикие поступки я совершаю у тебя дома? – запоздало удивилась я.
– Я плохо на тебя влияю, – хохотнула Машка. – Давай, звони.
– Нет. Не могу, – я замотала головой, косясь на телефон.
– Ага, а потом ты позвонишь ему посреди ночи. Нет уж, давай сейчас! Ну, набирай. Это же так просто! – нетерпеливо вертелась вокруг меня Машка.
Я схватила телефон и зажала в руке.
– Не хочу. Я не хочу столько волноваться, чтобы услышать что-то вроде «я сейчас занят, ты мне мешаешь».
– Тогда все просто – пошли ему СМС! – хлопнула в ладоши Машка. – А что? Почему нет?
– Ты знаешь… – подумала я, – в принципе…
– Давай! Ну же!
Я вздохнула и решилась. Сколько, в конце концов, можно делать вид, что меня это не волнует? Я открыла телефон и набрала то, что давно хотела ему сказать: «Стас, не хочу тебя отрывать от дел, но мне очень одиноко. Разве одно СМС в день – это так много для того, чтобы я знала, что наши отношения еще живы?»
– Отправлять? – на секунду засомневалась я.
– Конечно, отправляй! – заверила меня Маша, но я сидела на месте.
Тогда она выхватила телефон у меня из рук и сама нажала на «О’k».
– Машка, дай сюда! – взвизгнула я, и она бросила мне аппарат обратно.
Сообщение было отправлено, потому что современная техника работает на грани фантастики. Все делается практически молниеносно. Я вздохнула. Ну и ладно. Я же все равно собиралась его отослать. Пусть теперь он знает, что я думаю о нем. И что мои мысли полны грусти. Я покосилась на телефон. Он тихо лежал у меня на коленях.
– Так быстро он даже не успеет прочитать! – заверила меня подруга.
Я кивнула, но взгляд сам собой опускался на телефон.
– Ну-ка, пойдем на кухню. Посмотришь через час! – строго сказала она и потащила меня за собой. Я покорно потащилась за ней, по пути уже начиная потихоньку сомневаться, переживать и жалеть о том, что сделано. Это так типично для меня – ни на что не решаться, а потом мучиться и крутить все в голове. Я сидела, пила вино и делала вид, что мне все равно. Сколько сил надо, чтобы убедить в этом окружающих, а особенно себя. И все же, когда из гостиной (примерно минут через двадцать) раздалось тихое «чирик» моего телефона, я моментально побледнела и вскочила с места.
– Только не нервничай, – предостерегла меня Машка.
Но я уже убежала и схватила в руки телефон. Однако СМС было не от Шувалова. Я вздохнула – такое напряжение, а СМС пришло от Ники.
– Что там? – Машка попыталась заглянуть через плечо.
– Это от Ники, – ответила я и открыла СМС.
«У меня две полоски. Позвони мне срочно. А лучше приезжай».
– Что это? – с недоумением спросила Машка.
Я же не нашла слов, чтобы ей ответить. Их у меня просто не было!
Часть вторая
Вся в меня!
Глава 1
Те же страхи, только в профиль
Наша компания развалилась примерно через месяц. И ровно через два дня после того, как я передала почти все имеющиеся у меня деньги маминому строительному мужику. Экспертиза земельного комитета показала, что елочка законно зеленеет в тридцати сантиметрах от границы нашего участка, и таким образом наши новоявленные соседи не имеют никакого морального и материального права любоваться ее вечнозеленостью.
– Этот вопрос надо решать немедленно! – скомандовала моя мама. – Они там под шумок снимут вешки, и потом придется все делать заново.
– Мам, зачем им это надо?
– Потому что все люди – сволочи, которым только дай хапнуть чужое. А елочка – моя!
– Мам, но мы же ее не отгородим всю. Все равно она же будет видна из-за забора, – взывала я, потому что денег на забор, особенно такой, какой хотела мама, двухметровый, на бетонных столбах, мне было ужасно жаль.
– Ничего. Зато мы там лавочку поставим. Будешь костерчик жечь.
– Я и так могу костерчик жечь, без забора!
– Не возражай! Это моя последняя воля! – вскричала мама, и я тут же послушно созвонилась с ее мужиком.
Хотя эта последняя мамина воля была уже где-то двенадцатой по счету за последние пять лет, я не решилась возражать. Деньги были переданы, причем, каюсь, безо всяких расписок, и мужик отбыл к нам на дачу строить забор. А через два дня случилось это – наша фирма прекратила поставки и платежи, так как ряд банков и фирм-партнеров тоже разорились. Тут и наша фирма объявила себя банкротом. Она, конечно же, не впервые переживала трудные времена. Просуществовав почти десять лет (это только то, что я помню лично), она многократно меняла названия, юридические адреса, имена генеральных директоров и печати. Неизменными оставались только мы, сидящие за серыми столами в нашем офисе недалеко от МКАД. И вместительные склады, расположенные прямо под нами, где лежали горы всевозможного оборудования, от компьютерных шнуров до полиграфических станков. Мы пережили множество налоговых проверок, в процессе которых наша главная бухгалтерша, покрытая багровыми пятнами, бегала туда-сюда с выпученными глазами, а налоговая инспекторша (почему-то всегда женщина средней упитанности и благообразной внешности) закатывала глаза к небу и грозила страшными штрафами, превышающими наш годовой оборот. Потом звучало сакраментальное:
