Уготованное судьбой (СИ) - Крэйг Даниэла

— С цветами за тобой бегал, но тебе не нравилось. А по принуждению тебе нравится? А?! - мужик переход на крик, он не контролирует себя, и кто знает, что он может сделать с девочкой в порыве злости.

Слышу глухой сильный удар, и испуганный приглушенный крик Аполлинарии. И это становится спусковым рычагом моего терпения. Я распахиваю дверь одним яростным рывком. Та с грохотом ударяется о стену, привлекая к себе внимание.

Я вижу Руслана, что стоит ко мне спиной, закрывая своими габаритами шкафа девочку в углу. Ее и правда не видно, но я то понимаю, что она там. Не решил же Руслан в углу постаять, как в детстве в наказание.

Он не отпускает ее, и даже не отходит. Продолжает зажимать ее, лишь немного поворачивая голову в бок, чтобы обратить внимание на ворвавшегося в его кабинет человека. А она жалобно стонет, пытаясь привлечь к себе внимание, зовет на помощь.

— Отпусти ее. - сталь в моем голосе была острее самой катаны Мурамаса, самого острого меча в мире.

С пару секунд после моих слов, ничего не происходит. Он не отпускает, не отходит. Но по жалобным тихим вскрикам понимаю, что он делает ей больно. И с каждой секундой все сильнее. Руслан продолжает закрывать ей рот, не позволяя закричать в полной мере. Он все же отступает открывая мне вид на истерзанную страхом девочку.

Ее глаза красные от слез, а щеки блестят от влаги, с черными разводами размазанной туши. В ее глазах сверкает надежда при виде меня, она видит во мне помощь, надежду. Аполлинария дергается в мою сторону, но мужская рука на ее предплечье не позволяет сделать и шагу, оттягивая ее обратно в угол.

— Ты меня не понял? - я не просил ведь отойти, я просил отпустить девочку.

У меня есть непреодолимое желание решить этот вопрос менее деликатно и более по-мужски, но у этого могут быть печальные последствия для всех сторон конфликта. Как только вокруг ее руки спадает кольцо захвата, она бросается на выход из этого злополучного кабинет, мимо меня, но одаривая меня благодарными, но очень испуганными глазами. Я бросаю гневный взгляд на Руслана, прежде чем развернуться и поспешить нагнать девочку.

— Стой. - кричу ей, когда она почти повернула на выход с коридора в основной зал.

Она услышала меня и замерла, прирастая к полу и вытягиваясь по струнке. Я вижу как ее трясет, дрожь то и дело отбивает на ее теле четкий ритм. Я подхожу к ней сбоку, заставляя повернуться ко мне. Она бьется в истерике, но меня не боится. Она не может отойти от того, что чуть не произошло с ней минуту назад. Я аккуратно беру ее лицо в свои руки, чувствуя как ее дрожащие руки накрывают мои, прижимая сильнее к себе. Она прикрывает глаза, кажется пытаясь успокоится. Но я точно осознаю, что сейчас она мне доверяет.

— Он успел что-то сделать? - понимаю, что мой вопрос вызовет у нее новую волну паники, что захлестнет ее с еще большей силой, но я просто обязан спросить.

Она старается качнуть головой, но дрожь ее тела едва ли дает понять, что именно она делает. Качает головой или кивает? Она сильнее впивается в кожу моих рук, оставляя на них полукруглые следы ногтей.

— Ударил? - я же слышал глухой удар и ее вскрик.

Но она снова попыталась покачать головой, сопротивляясь адской дрожи собственного тела. Было больно смотреть в ее лицо, такое напуганное, в слезах и поплывшей туши для ресниц. У нее даже тряслись зубы, не попадая друг на друга.

— Посмотри на меня. - она открыла глаза не с первой попытки, но у нее вышло.

Ее глаза бегали в страхе по моему лицу, от одного глаза к другому, по моим губам, что шевелились. Ее взгляд не мог спокойно зафиксировать на одном месте, бешеное количество адреналин играло в крови.

— Слушай внимательно. - я проговаривал все медленно, чтобы она лучше меня поняла. - Сейчас иди умойся, возьми верхнюю одежду, вещи если есть и жди меня, никуда не уходи. Я приду и отвезу тебя домой. Все поняла?

— А... т... ты... - она кивала, но пыталась спросить, что получилось у нее на самом деле очень плохо.

Сбивчивое дыхание от слез, дрожь тела, непослушный язык - мешали нормально общаться, но я и по простому молящему взгляду и опущенным бровям понимал, что ее интересует сейчас.

— Мне надо поговорить с Русланом. - при произношении этого имени, она дернулась в моих руках, нарываясь на новую волну паники. - Не бойся, все будет хорошо. - она снова попыталась кивнуть, полностью доверяя мне и моим словам. - Ты сможешь сама дойти или помочь?

— Я с... са... сама... - теперь уже кивал я, соглашаясь с ее выбором.

Я медленно отстранил свои руки, дабы не пугать ее резкими движениями. Но она видимо не хотела отпускать мои руки, а я не настаивал, знал как в ее состоянии важно, чтобы рядом кто-то был. Она крепко сжала мои руки в последний раз и медленными, но резкими дергающими движениями убрала руки. Последний раз взглянув в мои глаза, она сорвалась дальше по коридору, постоянно оборачиваясь на меня.

Я выдохнул, поднял к глазам руки, на которых остались следы ее ногтей. Но боль чувствовалась не на руках, а где-то глубоко в груди. Я сжал снова руки в кулаки, уже не контролируя это движение. И тяжелыми громкими шагами направился обратно в кабинет. Где вальяжно, будто ничего и не было, в кресле сидел Руслан. Я закрыл за нами дверь, на всякий случай, но так и остался стоять у входа.

— Ты отдаешь себе отчет, что ты творишь? - а он и ухом не повел, услышав мой вопрос.

Руслан казался спокойным, самоуверенным мужиком сейчас, хотя на его месте стоило бы поджать хвост от страха.

— А ты? - в моем злостном взгляде, проявляется удивление и насмешка. - Какое право ты имеешь врываться в мой кабинет, ты не при исполнении сейчас.

— Ты меня вздумал законам сейчас учить? Ничего не перепутал? - теперь мы поменялись эмоциями, я стал спокойным и сатирическим, а он вспыхнул за секунду, вскакивая со стула, ударяя руками по крышке стола.

— Это ты кажется перепутал. Ты ворвался в мой кабинет! В мой!

— Любой имел право ворваться сюда, зная, что ты здесь творишь. И не важно был бы это твой кабинет или общий туалет. - и это полная правда, кабинет не защищает от наказания за проступок с его стороны. - Тебе хорошая жизнь надоела?

— Ты мне ничего не сделаешь. - он был слишком уверен в себе. - Ничего не было, за это не сажают. - законами припугивать умеет, а сам походу их не знает.

— А вот тут ты не прав. В уголовном кодексе есть несколько статей, как за само изнасилование, так и за попытку к нему. - все карты были против него.

— Не докажешь. - ухмыляется, поворачивая мне монитор компьютера с удаленными записями камер видеонаблюдения.

— Ха! Показание жертвы, снятие побоев в виде синяков, мои показания, как прямого свидетеля. А еще показания свидетелей среди твоих работников, что видели, как ты увел ее из зала. И удаление записей только еще больше подсказывает на заметание следов. Итого, попытка изнасилования, причинение вреда здоровью жертвы, отрицание фактов. Тебе этого будет достаточно для длительного курорта в колонии. - его лицо побагровело, осознавая все тупиковость его ситуации, в которые завели его неразумные действия. Теперь он не казался таким уж уверенным и бесстрашным. - У тебя есть остаток ночи, чтобы в последний раз прочувствовать вкус свободы. А завтра за тобой придут, и не думай бежать. Все равно найдем, а ты только срок себе увеличишь.

Мне больше нечего было ему сказать, поэтому я покинул кабинет, с атмосферой насилия и страха. Я слышал как после закрытия двери, в кабинете воцарился хаус, со звуками уничтожения мебели. Хотя даже мебель не виновата во всей его тупости. Он сам заварил эту кашу, ему и расхлебывать. Пока иду по коридору, набираю номер горячей линии своего участка, сегодня должна ответить Оля. Если не ошибаюсь.

— Центральное отделение полиции. Я вас слушаю. - буквально через два гудка мне отвечает женский голос.

— Оля, это Барс. - слышу какой-то шорох по ту сторону трубки.

— Товарищ полковник, что случилось? - я не часто пользовался подобные способом связи, однако он был самым эффективным.