Уготованное судьбой (СИ) - Крэйг Даниэла

Это совершенно не давало никаких гарантий, но попробовать нужно было. Обязательно попробовать. За нашими обсуждениями, меня прервал звонок матери.

— Я пойду выйду, отвечу. - сказал я Роме, выходя изо стола, показывая экран телефона со звонком.

— Я тогда пока схожу в туалет.

И мы разошлись, оставив столик пустовать. Выйдя на улицу, даже не взяв с собой пальто, я каждым сантиметром своей кожи почувствовал осеннюю ночную прохладу. Это было хорошо. Темнота и редкий свет уличных фонарей создавали особую атмосферу. Оранжевые листья валяющиеся на земле, назло дворникам, напоминали о нынешнем времени года. А звездное небо казалось чем-то невозможно красивым. Отвечаю на звонок, опираясь спиной о стену здания, взглядом утыкаясь в звёздное небо.

— Да, мама. Ты чего не спишь? Поздно же уже.

— Сыночка, уснуть не могу. - напуганный голос матери, заставил меня посерьезнеть. - Предчувствие у меня плохое, понимаешь? Ты там будь аккуратнее. Ты же дома?

— Я не дома, но и не один. - решил ни утаивать, ни врать. - Мы с Ромой встретились, работу, дела всякие осудить.

— Будь аккуратнее, пожалуйста. Прям глаза в оба держи. - даже в приступах страха, ее интонация была командирской. - И еще пока не забыла. Я звонила Аполлинарии. Извинилась за тебя.

— Мама! Ну я же просил! - что за человек, все по своему делает.

— А ну не повышай на меня голос! Это ты, оболтус, перед ней провинился. А я как лучше хочу. - зубы начинают болеть от того, с какой силой я сжимаю челюсти.

— Мама, я же сказал, что сам извинюсь. Сегодня же, буквально через час-два. - я успокоился, но сталь четко прослеживалась в моем голосе. - А сейчас, что она подумает? Что я сопляк, который извинятся после матери? - меня это действительно волновало.

— Да ну, что ты такое говоришь сынок? Хорошо она о тебе подумает, ты только извинись. - моему возмущению не было предела.

— Это все?

— Все, сынок. Не обижайся на меня. И долго не гуляй.

Она сбрасывает звонок, а я сжимаю телефон в руке, не слыша его хруста, на удивление. То есть мама позвонила Аполлинарии, не послушав мою просьбу. Извинилась за меня, словно я пятилетний, ни на что не способный, ребенок. И как после такого я выгляжу в ее глазах? То есть это все произошло до того, как я пришел сюда? Значит она обо мне думает еще хуже. Час от часу не легче. Надо это как то быстро разрулить, пока все еще сильнее не испортилось.

Звезды теперь не проявляли такого же эффекта на меня как до звонка. А прохлада начинала раздражать. Ударив по стене кулаком, тем самым попытавшись избавиться от злости, я понял все безрезультатность этой затеи. Вдохнув побольше прохлады в грудь, я вернулся в клуб.

Там меня уже за столиком ждал Романыч, со слишком широкой улыбкой на губах, что выводила из себя. Подхожу к столу и замечаю пятитысячную купюру со своей стороны, на что удивленно обращаюсь к другу.

— Это за что?

— Не знаю. Похоже на взятку. - его одновременная невозмутимость и самодовольство только сильнее запутали.

— Что значит взятка, за что? - ничего не понимал.

— А мне откуда знать? Думал ты объяснишь. - он уставился на меня как на дурака.

— Так это не ты положил?

— Нет, я пришел, она уже лежала. У меня вроде перед тобой долгов нет, чтобы возвращать что-то.

Я вытащил купюру, немного помусолив в ее руках. И взглядом нашел девочку за баром. Она не смотрела на наш столик, но теперь до меня дошло. Эта была именно та купюра, что я оставил ей после сеанса. Точно обижается. Даже деньги брать не стала, точнее в прошлый раз в ее состоянии не нашлось места для раздумия о деньгах, а сейчас она решила мне их вернуть. Гордая, хорошая девочка. А я идиот. Причем полный. Которых свет не видывал.

Я ей верну эти деньги, приложу к чаевым. Она их заслужила за свою работу и за то, что вытерпела меня. Но возьмет ли она их? Вряд ли, но я такой же упертый, как и она. Если она будет возвращать, то и я буду делать то же самое.

Мы с Ромой еще немного пообсуждали дело, и как можно мне помочь. Гениальные мысли посетили его после сортира, как бы смешно это не звучало. Но это действительно были неплохие идеи. И когда время было уже за полночь, я рукой подозвал Аполлинарию, чтобы попросить счет. Конечно у меня в планах было не только оплатить заказ и уйти. Разумеется нет. Еще оставить чаевые и поговорить наедине, чтобы извиниться перед ней.

— Так ты говорить с ней будешь? - спросил Романыч.

— Да, буду. - в этом я был уверен на все сто теперь.

— Ну я тогда ждать не буду. - логично, зачем ему ждать меня, если мы все равно сразу же попрощаемся и разъедемся?

— Вы что-то хотели? - мужской голос явно не принадлежал девочке.

Я поворачиваю голову и наблюдаю рядом с нашим столом Семена, которому я был очень удивлен. Неужели она и сейчас струсила, решив снова подмениться другим официантом. Так и будет бегать от меня постоянно? И как мне тогда перед ней извиняться? Тоже по телефону как мама? Бред же.

— А где Аполлинария? - это был единственный вопрос, который меня волновал.

— Ее срочно вызвал к себе Руслан Имратович, поэтому я ее заменяю.

Вряд ли Семен стал бы врать мне, даже если бы его очень сильно попросила бы она. Хотя не могу представить, что она на это способна. Уж больно хорошей кажется. Я слишком часто упоминаю о ее хороших качествах, видимо и правда поплыл.

Но неожиданно в голове всплыло воспоминание. Ее синяки от жестких мужских рук, ее слезы на глазах. Она говорила, что к ней пристает начальник на работе. Тогда я поверил ей, а сейчас? А сейчас наверно поверил бы еще больше, и теперь у меня есть возможность проверить.

— Семен, принеси счет. - отправил я официанта подальше.

— Ты куда? Хочешь сбежать, чтобы я оплачивал счет? - спросил с толикой шутки Рома, когда я встал с места.

— Я пойду Руслана проверю.

— Ты чего? Ревность разыгралась? Не к Руслану ведь идешь, а к ней. - это не была ревность, это было предчувствие и переживание.

— Она говорила, что к ней пристает начальник. Поэтому пойду к ним, на всякий случай.

Друг кивает, понимая мои опасения и оставаясь сидеть за столом. А я пересекаю весь зал, направляясь к кабинету Руслана. Благо на пути никого не встречаю. Что я могу там увидеть? То что она говорила? Но я однозначно этого не хотел. И лучше было бы, если это был ее единственный обман. Сердце резко заныло, не предвещая ничего хорошего, но пока что я мог списать это только на переживания.

Преодолеваю длинный коридор до его кабинета, убавляя громкость шага, подходя вплотную к двери, чтобы прислушаться. Тишина, никаких разговоров, будто в кабинете и вовсе пусто, может все таки обманула? Но когда до моих ушей дошли ее всхлипы, я понял, что она, черт возьми, не солгала!

Глава 12. Барс

Слышу ее всхлип, и весь мир замирает, затихает. Я теперь слышу только ее. Сердце больно щемит, а руки складываются в кулаки. Она не обманула, сказав, что к ней пристают на работе. И какими должны быть приставания, после которых остаются такие синяки на руках? То что Руслан переходит все границы мне, итак, было теперь понятно. Но самое сложное сейчас было стоять под дверью и не входить. Надо дождаться чего нибудь от Руслана, пусть скажет что-нибудь, даст мне компромат на себя. Сделать так, чтобы он больше и близко не подходил к девочке.

Мне потребовалась неимоверная сила воли, чтобы держать себя в руках и не ворваться внутрь. Я мог бы спалиться, если бы моя скрипящая от злости челюсть звучала бы чуть громче. Или по моему шумному дыханию, потому что я забывал дышать и, остававшись без капли кислорода в легких, шумно вдыхал его через нос.

— Я думал, что это произойдет по обоюдному согласию, но мне надоело ждать. И я рад поторопить событие. - слышу его мерзкий голос, заставляющей девочку попытаться закричать от страха.

В голове всплывают не самые красивые картинки, что я сейчас хотел бы сделать с Русланом. И кажется держать себя в руках я очень скоро не смогу. Я отрываю ногу от пола, чтобы сделать шаг, но нога так и застывает в воздухе, когда я напрягаю слух, чтобы через дверь услышать новые слова.