В одной постели (СИ) - Лакс Айрин

Я был готов снова отлизать ей, хорошенько! Чтобы в памяти отложился уровень первоклассного любовника, и в дальнейшем было, с чем сравнивать.

Разумеется, я был так же твердо настроен не допускать до нее всяких сомнительных личностей. Но сейчас задумался… Я знал многих. Знал ли я хотя бы одного, кто был бы достоин? Кроме себя? Никого…

Объективность уступала место жадности и чувству собственничества — мое, мое сладкое Золотце. Сам вырастил, сам привил чувство стиля, красоты… Отдать кому-то неизвестному такое сокровище — хер ему. Про себя я хотя бы знаю, что творится за душой, а с другим — пойми их, ага…

Нет, лучше дать ей возможность иметь дело с собой — мы хотя бы неплохо знакомы.

Прикрыв глаза, провел губами от нежного места под коленкой выше и выше, почти до самого лакомого местечка, и вдруг услышал смешок.

— Вы меня прямо с тампоном лизать будете? Или вынете? Предупреждаю, в этом мало эстетики…

Я выпрямился и распахнул глаза. Чтооооо?!

— Ты же не серьезно, Аделина? — спросил немного разозленно, заметив белый хвостик.

Моя помощница живо села, свела ноги вместе и нырнула в карман платья, показала мне телефон, приложение “женский календарь”.

— У меня месячные, Эмиль Рустемович. Начались сегодня утром. Можете свериться с моим календарем, если на слово не верите! Или, о…. Неужели вы плохо подслушивали под дверью кабинета гинеколога, когда я рассказывала о времени месячных? Ай-яй-яй.. Невнимательно вы.

Аделина ловко спрыгнула со стола и направилась в дом.

— Ты куда?

— За новыми трусами! Эти вы поваляли по земле.

У нее месячные. Да твою же мать… Я еще не настолько озверел, чтобы брать женщину во время месячных, правда?

***

Аделина

Я забежала в спальню.

Реально, забежала!

Это только при Эмиле я шла неспешно, изображая уверенную походку, но едва скрылась от его взгляда за дверьми, сразу же побежала — быстро-быстро!

Забежала и не могла отдышаться.

Сердце лупило об ребра изнутри со страшной силой.

Я рухнула на кровать без сил.

Кажется, пронесло! Обманула… Но сколько раз Эмиль обманется так? Сколько?

Я закрыла глаза, вспоминая, как он на меня смотрел и трогал, как ласково скользил пальцами и губами выше и выше, уже немного жалея, что решилась на обман.

Ну вот и зачем это?!

Нет, не стоило жалеть!

Надо было преподать Каролю урок, я это сделала. Дальше пусть трахает других девиц, озабоченный!

Подумав о том, как он будет с кем-то развлекаться, я испытала сильнейший приступ боли в груди. Надо же, снова болит! А я-то думала, что рассталась с иллюзиями и детскими мечтами много лет назад…

Оказывается, не вышло.

Сколько ни запрещай любить своему сердцу, оно все равно поступит по-своему, будет любить потихоньку, замаскирует заботу под простую преданность, интерес — под рвение трудолюба, внимание — под исполнительность, и продолжит плести свои паутины любви, пока ты не запутаешься в них окончательно и не признаешь полное поражение.

Я его любила, а он? Ему бы только поиграться и заняться сексом. Уже и принципы не так важны, а может быть, он просто ищет повод, чтобы меня уволить!

***

Приведя в порядок свои мысли, которые разнесло в хлам, и сердце, стремившееся выскочить из груди, я вернулась.

Разумеется, надела новые трусы и постаралась выбрать максимально строгие, скромные, словом, выбирала трусы для месячных и для пущей убедительности даже приклеила тоненькую прокладку.

Если Эмиля не смутят тампоны, то пусть хотя бы постесняется белых крылышек.

Когда вернулась, босс невозмутимо занимался приготовлениями и крикнул мне издалека:

— Салат, Аделина. Ты должна сделать салат. Не думай, что ты улизнешь от готовки, только потому что на тебе секси-трусики.

Вот неугомонный!

Я взялась за готовку, нарезая овощи. Эмиль поставил рыбу жариться, в воздухе вкусно запахло. Босс ушел ненадолго, вернулся с бутылкой белого вина и двумя бокалами.

— Как же детоксикация? — поинтересовалась я.

Босс отмахнулся:

— Никто не умирал от бокала вина для поднятия аппетита. Напротив, врачи рекомендуют. Так, ты вроде справилась с нарезкой и даже не накромсала туда свои пальцы. Неплохо, неплохо…

Он оказался сзади и.. опустил ладони на стол по обе стороны от меня.

— А что насчет заправки для салата?

Я едва не дрогнула.

— Тоже. Готова.

— Вот как?

Он макнул палец в соус, облизал его.

— Вроде неплохо. Не хватает чего-то.

Добавил щепотку приправы, снова макнул, но на этот раз он поднес палец к моим губам и провел по ним, протолкнул внутрь, заставив лизнуть, сделал несколько глубоких рывков и вынул.

— Если у тебя месячные, есть и другие способы, Золотце. Папа способный и найдет выход… И вход… тоже! — снова обвел пальцем по моим губам и резко отошел.

Жарить рыбу.

Но ощущение, что жарили меня. Во всех плоскостях и смыслах, даже без прикосновений.

Я честно не знала, сколько выдержу обманывать и водить за нос его и, самое главное, саму себя, говоря, что справлюсь с этим безумным притяжением между нами.

Глава 25

Аделина

— Как тебе рыба?

— Очень вкусно! — похвалила от души, уплетая стейк, жареный на открытом огне.

— Не вкуснее твоего салата. У тебя отлично получилось. Думаю, нам нужно ввести новую традицию. Запиши та у себя, ага. Совместная готовка. Закрепи за воскресным днем.

— Что, каждое воскресенье?

— Каждое!

Босс посмотрел на меня не мигая, отпил немного вина.

— Ты против, Золотце? — спросил вкрадчиво. — Папа научит тебя кое-чему еще, не только быть первоклассным специалистом.

— И чему же?

— Искусству видеть кайф в мелочах. Это стирается, когда у тебя есть огромные возможности. Просто покупая желаемое, иногда забываешь о ценности и смысле приобретаемого.

— Ох, папа, не знала, что вы настолько сентиментальны.

— Я? Или ты, Золотце? С коробкой воспоминаний?

— Так стоп!

Краска бросилась мне в лицо. Я-то хорошо запомнила свой отчаянный жест — выбросить памятные вещицы. Прост хотела отрезать это!

Но ему откуда известно? Неужели в мусоре рылся?!

— Вы копались в мусорке?

В отличие от меня он даже не смутился:

— Твое поведение было нетипичным, я лишь узнал, почему.

— И что дальше?

— Да ничего, — пожал плечами.

Сейчас на нем была просторная рубашка, образ расслабленный, грудь с жесткими черными волосками обнажена.

Мягкий приглушенный уличный свет делал его еще более привлекательным в вечерней обстановке.

— Хочешь открою секрет?

— Попробуйте, папа.

Эмиль на миг прикрыл глаза, на губах застыла красивая, но жестокая улыбка.

— Надеюсь, завтра ты перестанешь мне папкать.

— Разумеется, это только между нами. В неофициальной обстановке. И что с вашим секретом?

— У меня тоже есть своя коробка воспоминаний, — коснулся пальцами виска.

Я заерзала на одном месте. О, как бы мне хотелось взглянуть! Его намек был таким, что он все держал в голове.

А еще…

Конечно, мне не стоило спрашивать, но я задала вопрос:

— В этой коробке воспоминаний есть место для меня?

Спросила и поспешно потянулась к вину, запивая прохладным напитком собственное смущение и смелость, которая уже казалась откровенной глупостью.

— А стоит, Золотце? — нагнулся вперед, коснулся кончиками пальцев моего лица. — Стоит ли хранить то, что так стремительно пытается от меня ускользнуть? Или только это и стоит хранить?

— Знаете, папа. Пожалуй, мне больше не наливайте. Смысл сказанного вами ускользает от меня.

— Больше не наливать? — поднял бутылку. — Больше и нечего.

Неужели мы приговорили целую бутылку?!

И не верится…

Потом я огляделась: уже стемнело, небольшие фонарики рассеивали темноту, придавая ламповость атмосфере.