В оковах его власти (СИ) - Орлова Юлианна

Рус прикусил губу и скептически посмотрел на меня, словно силясь понять, стоило ли мне верить. Конечно, и тут я не соврал. Они моя семья, и я буду оберегать их до последнего вздоха.

—Пообещай решить все вопросы скорее. Без тебя дом не дом.

С тяжелым сердцем я переехал на дачу. Но с другой стороны только так можно было жить мирно. Это мне сейчас было нужнее воздуха.

Дела с покушением встали мертвым грузом, мы не продвинулись ни на шаг, Ваха от этого ходил злой как черт. И не скупился на комплименты никому в окружении, в то время как я словил дзен. Если пофигизм и полную апатию можно так назвать. В этом есть свое великолепие и свое уродство души.

Я методично уповал на то, что очередная длинноногая модель сможет стереть из моей памяти ее, но так или иначе, закрывая глаза, я непременно видел одно и то же. Ничего не могло облегчить состояние, с каждым днем я все больше и больше утопал в ней. И это стало невыносимым, невозможным, пограничным состоянием, в котором я начал жить и ненавидеть себя за то, что жил.

Однажды я уже испытывал подобное отчаяние. И этому предшествовали волнительные события, не предвещавшие особой катастрофы.

МНОГО ЛЕТ НАЗАД

—Малыш, не плачь, — я шептал это тихо, так тихо, что сам не слышал. Только губы двигались и касались нежной кожи моей девочки. Но плакать от этого она не перестала, даже больше, теперь это все походило на настоящую истерику.

Вцепившись в меня холодными руками, она шептала одну фразу:

—Он убьет меня, он убьет тебя, Саш, — всхлипывая раз за разом, Надя продолжала дрожать.

Я мягко водил по спутавшимся волосам, то перебирая каждую словно четки, то продевая пальцы сквозь темные кудрявые прядки.

Не убьет, никого он не убьет. Мне не нужно было уже ничего рассказывать, я по ее бледному лицу все понял. Да, узнал Вениамин Абрамович о нас, и что теперь? Я и раньше хотел все рассказать, как есть, попросить руки и не прятаться. Мне нечего стыдиться и бояться нечего, я все мог вынести как мужик. Даже если бы он мне отказал, я бы хотя бы попытался, а потом все равно бы забрал ее, украл бы и сделал своей женой.

—Узнал, — вкрадчиво ответил скорее самому себе. Маленькая фигурка задрожала сильнее, а затем Надя подняла на меня заплаканные красные глаза, сейчас казавшиеся еще больше, чем обычно. Под ними пролегли черные тени.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍В последнее время она и так стала походить на тень, всего боялась и была слишком уж бледной, а сейчас меня это насторожило больше обычного. Да что же это за отец такой, что доводит дочь до подобного?

Я сжал челюсть с такой силой, что послышался скрежет, и сильнее прижал к себе свое сокровище. Ну уж нет, дальше все разговоры будут идти через него и никак иначе.

—Он залез в мой телефон, я забыла удалить последнюю переписку и там все понятно, понимаешь, все! — маленькие ручки легли на мою грудь. Я на мгновение растерялся, и от ее прикосновения, и от того, что в последней переписке не было ничего такого, за что стоило бы устраивать подобное.

Ребенок Надя еще, такой ребенок. Печально ухмыльнувшись, я поцеловал ее в макушку. Ну не чудо ли? Какое чудо мне досталось, и я ни за что на свете никому не позволю ее у меня отобрать. Только если она сама решит от меня уйти, потому что я уж точно не подхожу ей, не такой я идеальный, как она.

—Понимаю, что ничего страшного в этом нет. Посмотри на меня, — я приподнял бледное личико за подбородок. —Ты сейчас изводишь себя почем зря. Я сам поговорю с ним, — Надя отрицательно замахала головой, прикрывая глаза. —Да, я поговорю с ним сам как мужчина с мужчиной. Если он захочет ударить меня, ударит, я заслужил. Ты его дочь, его сокровище и чисто по-человечески я его понимаю, но не больше.

—А что если…Нет, не надо с ним говорить в одиночку. Лучше я сама.

—Это твой папа, а не зверь какой, успокойся.

—Саша, Сашенька, я прошу тебя, не надо, — она обхватила мое лицо двумя руками и так крепко прижалась, что я снова на мгновение отключился от реальности, поглощая сейчас только одну дозу наслаждения.

Пришлось заставить себя перевести дыхание. Столкнувшись лбами, мы простояли так пару минут. Надсадное дыхание с примесью боли вбивалось в мою кожу острыми иглами, потому что я не мог терпеть боль Нади: никакую, ни физическую, ни моральную.

Я не послушал ее и сам пошел на встречу с отцом, а по совместительству еще и лучшим другом моего бати. Ничего нового для себя на этой встрече я не узнал. И о себе тоже…

ГЛАВА 17

МАША

Я стояла перед новой дверью своей квартиры, не зная, откуда она тут вообще взялась и что происходит? Постучала, позвонила. Ничего. Рационально мыслить сейчас не получалось, а потому осела по стеночке, вперившись взглядом в гладкую поверхность темно-коричневого дерева. Где ключи брать? Конечно, я понимала, что вероятно за всем этим мог стоять мэр, но прямых доказательств не было…С другой стороны, а зачем ему это все?

Выдохнув, я медленно поднялась и еще раз постучала в дверь, но ответа, как и в первый раз, не последовало. Боже. Не могло же случиться так, что эта квартира больше мне не принадлежит? А что если отец пропил ее? Первые слезы начали душить, но я отчаянно пыталась не поддаваться панике.

—Машенька? Ты вернулась! Сейчас я дам тебе ключики, — послышался со спины голос моей дружелюбной соседки Майи Анатольевны. Когда-то с ее внуками мы дружили, пока они не переехали в столицу и не начали приезжать раз в год, а то и реже. Бывали времена, когда только благодаря ее помощи я могла есть по утрам что-то кроме от овсянки на воде.

—Ключи?

—Ну да, мне такой высокий парниша сказал передать тебе первым делом, как ты придешь, только он говорил, что ты на лечении около месяца будешь, а тут раньше выходит, — старушка замешкалась возле своей квартиры, открыла замок, а затем распахнула двери, махая мне «мол зайди».—Давай чаи погоняем? Пирожки я вчера испекла…

—Нннет, спасибо, — на автомате ответила я, находясь вообще сейчас не здесь. —А кто все это…сделал? — тут сложно было бы подобрать нужные слова.

—Как кто? Тебе не сообщили? Вы попали в какую-то там акцию по помощи малообеспеченным, косметический ремонт вам сделали за неделю, столько барахла вынесли.

Акция по помощи малообеспеченным, понятно. Теперь все встало на свои места, разумеется. Ухмыльнувшись, я перевела взгляд на дверь своей квартиры. Мда. Косметический ремонт.

—Не сообщили.

—Оу, ну так ты заходишь? — участливо переспросила старушка.

—Нет, я, пожалуй, пойду, хочу с папой пообщаться.

Она посмотрела на меня так, словно я сказала нечто совершенно глупое.

—А ты не знаешь?

—Не знаю что? — сердце пропустило удар, пока по рукам медленно поползли ледяные мурашки, прокалывающие кожу словно острым ножом.

За весь период нахождения у мэра я не знала, что с отцом, и по реакции Белова, я не понимала, что происходит на самом деле. Но то, что нечто происходило, я догадывалась. И сейчас как будто шаровая молния пронеслась мимо меня.

—Так папка же твой на лечении, от алкоголизма лечат же…Как же ты не знала?

За эти доли секунды я почти что умерла, клянусь. По крайней мере я была в шаге от этого. Дрожащими руками я обхватила свое окоченевшее тело, силясь не потерять связь с реальностью, которую от меня застилала пелена перед глазами и адский шум в ушах.

—Где?

—На Спиридоновской, стало быть…частная клиника, я ж говорю, вы попали в эту акцию…

Старушка продолжала говорить, но я не могла различить и слова. Она вскоре отдала мне ключи, которые я резво схватила и стремглав помчалась в квартиру, и ее я не узнала.

Несмело вступая внутрь, в голове всплыли мысли о последних воспоминаниях, связанных с квартирой. Я на полу и пьяные дружки отца, хохочущие вокруг.

На лечении? Ремонт? Да что же это такое? Кем он себя возомнил? Первая злость смылась осознанием необходимости помощи хотя бы отцу. И вроде как я рада получить это, но в тоже время чувство того, что я теперь ему была должна, лупило по темечку отбойным молотком.