Екатерина Вильмонт - Умер-шмумер
— О, доброе утро! Вам нужны чайные розы? — улыбнулась она.
— Нет, сегодня мне нужны красные!
— Вот посмотрите, у нас есть темно-красные, светло-красные, крупные, мелкие…
А она не такая уж нахалка, она даже милая, подумал он.
— Пожалуй, вот эти! — указал он на крупные длинные полураспустившиеся бутоны глубокого красного цвета с капельками воды на лепестках.
— И сколько штук? — Она окинула его слегка насмешливым взглядом и перешла на шепот:
— Вы с утра покупаете красные розы, на вас такой костюм, — наверное, собираетесь жениться? Идете просить руки, как выражались раньше, да?
Он радостно засмеялся и тоже шепотом ответил:
— Совершенно верно!
И через несколько минут вышел на площадь с роскошным букетом из одиннадцати роз (Трудхен сказала, что больше не надо) с какой-то еще белой и зеленой травкой. Дойдя до Томас-Манн-штрассе, он чуть замедлил шаг, сердце сильно забилось.
Я как мальчишка, ей-богу, сам себе подивился он.
Но вот и знакомая дверь. Он собрался с духом и позвонил.
— Кто там? — раздался голос из домофона.
— Извините, мне нужна Вероника Тимофеевна! — перешел он на русский, узнав голос Аллы, — Она уехала!
— Как — уехала, куда?
— Какая разница? Уехала, и все! — И Алла отключилась.
Вот это сюрприз… Уехала… Сбежала… Нет, не может быть. Когда она успела? Эта чертова кукла врет! Ника не велела ей открывать мне, вот она и врет. Ну нет, со мной такие номера не пройдут!
Он снова нажал на кнопку звонка и держал палец, не отнимая.
— Что вам нужно? — раздался опять голос Аллы. — Я же сказала, она уехала!
— Пожалуйста, впустите меня! Я вам не верю!
— Это ваши проблемы!
— Хорошо, тогда я сейчас буду стучать и с криком ломиться в дверь, вам это нужно?
— Я вызову полицию!
— Отлично, но пока она приедет, я успею перебудить всех соседей!
— Черт с вами! Открываю!
Он влетел в подъезд. Дверь одной из двух квартир второго этажа была уже открыта, и возле нее стояла Алла в шелковом халате.
— Входите, чтоб вас черти съели! — шепотом сказала она. Видимо, побаивалась соседей.
Он последовал этому не слишком радушному приглашению.
— Где Ника?
— Уехала, сказано же вам!
— Куда?
— В Москву! Где ж ей еще от вас спрятаться? Туда-то вы не помчитесь за ней, невозвращенец долбанный!
— Слушайте, почему вы мне хамите? — разозлился он.
— А что еще с вами делать? Я бы с наслаждением спустила вас с лестницы, да тут невысоко! Ну что вам надо? Для чего вы приперли этот мещанский букет?
— Мещанский? Почему мещанский? — растерялся он.
— Неважно! Ну что вам еще надо?
— Мне надо убедиться, что Ника уехала!
— А, вы не верите? Хотите пройтись по комнатам, заглянуть во все шкафы? Валяйте!
И она распахнула перед ним дверь небольшой комнаты, где стояла застеленная кровать.
— Тут жила Ника! Желаете пройтись по остальным, пожалуйста! Мама! Выйди на минутку, тут к нам с обыском пришли!
Из другой комнаты вышла пожилая красивая женщина, тоже в халате.
— Доброе утро, — растерянно пробормотал он.
Женщина окинула его оценивающим взглядом:
— Вы и есть Влад?
— Ну да…
— Идите, идите, можете заглянуть во все шкафы, я разрешаю! — дрожа от злости, твердила Алла. — И под кровать тоже!
— Аллочка, перестань, — поморщилась Белла Львовна. — Молодой человек, Ника действительно уехала, поверьте мне.
Ей он почему-то сразу поверил. У него опять невыносимо заболело под ложечкой, он даже скрючился.
— Что это с вами? Нечего тут трагедии разыгрывать, притворяйтесь где-нибудь в другом месте.
— Алла, он не притворяется. — Белла Львовна подошла к нему:
— Сядьте, что с вами? Где болит?
— Вот тут, — простонал он.
— С вами это бывает?
— Да.
— Нервное?
— Да.
— Понятно. Ну ничего, сейчас пройдет. — Она вышла и вернулась с какими-то таблетками и стаканом воды. — Вот выпейте, не бойтесь, я врач.
Ее спокойный и даже сочувственный голос был ему приятен. Он проглотил таблетки.
— А теперь вам надо прилечь, выпрямиться, идемте.
Она провела его в комнату и указала на диван:
— Лягте, расслабьтесь и расстегните ремень.
Он послушно все выполнил.
— Мама, я ухожу! — услышал он голос Аллы. — Вернусь, когда он свалит… не могу!
Громко хлопнула входная дверь.
— Почему она меня так ненавидит? — спросил он, когда Белла Львовна подошла к нему.
— У нее есть на то причины… — грустно проговорила она.
— Но она же меня не знает… И потом, я ничего плохого Нике не сделал, мы провели чудесный день, все было прекрасно… Я не понимаю… Я пришел просить ее руки… а она уехала… Это она от меня сбежала, да?
— Ну раз вы так разболтались, значит, вам немного легче?
— Да, спасибо. Не волнуйтесь, я скоро уйду.
— Наверное, так будет лучше.
— Вы тоже меня ненавидите, но клятва Гиппократа и все такое… да?
— Да нет, почему я должна вас ненавидеть? Мало ли что в жизни случается, мы все не без греха…
Просто Аллочка в свое время много сил положила, чтобы спасти Нику, и, казалось, ей это удалось, а тут вы…
Он сел на диване:
— Спасти? Вы сказали — спасти? Но от чего? Я ведь не знаю. Она мне ничего такого не рассказывала, она сказала, что у нее все нормально, что она три раза была замужем, а теперь живет с каким-то певцом…
— С певцом? С каким певцом?
— С камерным. Камерный певец по имени Гриша, которого она, видите ли, обожает…
— Гриша? Вы уверены?
— Ну она мне так сказала… Призналась, что поняла, будто вообще любить не способна, я спросил, а этого Гришу ты не любишь? Она сказала, что обожает…
— О господи, — как-то невесело рассмеялась Белла Львовна. — Вы знаете, кто этот камерный певец? Это ее кот Гришка! Она всегда утверждает, что он как-то необыкновенно поет…
— Кот? — поразился он. — В каком смысле — кот?
— В прямом. Сибирский здоровенный котище…
Она показывала его фотографию…
— Так… Значит, она наврала про певца… А что еще она мне наврала?
— Боюсь, что все.
— Но что? Что именно? Умоляю, расскажите…
— Не надо, лучше вам этого не знать, если Ника сама вам не сказала, я не вправе… Да и вообще она уж сделала свой выбор…
— Какой выбор? Какой выбор? — почему-то страшно испугался он.
Белла Львовна смотрела на него с жалостью.
— Я вас умоляю! Хотите, стану перед вами на колени? Расскажите мне, что там за тайны такие, объясните, почему она сбежала? Все ведь было так хорошо, так чудесно…
— Вам легче?
