Его нельзя любить. Сводные (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

— Не свалишь, я тебя порежу, смазливый.

— Уверен? — Гирш улыбается в своей дурацкой манере, будто не понимает, что этим лишь больше их провоцирует.

— Хочешь проверить?

Ян перекатывается с пяток на мыски. Передергивает плечом, будто хочет сбросить мои пальцы, и я послушно отступаю.

— Почему нет?

Это последние внятные слова, которые я слышу. Ян оборачивается с пугающей меня улыбкой и произносит одними губами: «Беги», — после чего плюет в лицо тому, кто держит нож, и моментально получает по лицу.

Они набрасываются на него вчетвером. Бьют ногами. Нож падает на землю, я не успеваю его схватить, потому что татуированный наконец понимает — можно.

Теперь ему можно меня поймать. С легкостью.

Я кричу. Но толку ноль. Он хватает меня за волосы и тащит к машине.

Ноги буксуют на каменистой песочной поверхности, я падаю на колени, сдирая кожу. Кричу. Плачу.

Ужас. Паника.

Это конец.

Дверь в машине захлопывается. Чужие руки обшаривают мое тело. Бедра, живот, грудь.

От страха стучат зубы. Я издаю какие-то нечеловеческие крики, чувствуя, как он рвет бретели сарафана. Мы боремся. Я дерусь, пытаясь себя отстоять, но пространства слишком мало. Мне не победить. Не выстоять.

— Ты совсем дебил? Не здесь же!

Двери в машине хлопают. Трое других садятся в салон.

Меня зажимают на заднем сиденье посередине. От них пахнет сигаретами и алкоголем.

— Не переживай, кукла, мы тебе все вместе поможем, — говорит тот, что за рулем.

Он смотрит на меня. На выпавшую из лифа грудь, которую я стараюсь прикрывать руками и обрывками сарафана.

Внутри смешивается коктейль из страха и отчаяния.

Бросаю взгляд в окно. Ян медленно поднимается на ноги и пошатываясь идет к машине.

Вот и все. Сейчас он уедет. Сердце падает в пятки.

Гирш склоняется к багажнику, что-то оттуда берет и идет прямиком к нам.

— Да ему мало, — хохочет татуированный, — Лёха, надо успокоить парня.

Он тянется к ручке. Ян тем временем оказывается перед машиной. Стоит у капота, широко расставив ноги.

Он медленно поднимает пистолет. Направляет его прямо в лобовое стекло. В машине тут же становится тихо.

— Газуй, он шмальнет сейчас.

Ян стреляет в воздух. В ушах такой грохот стоит, но я даже не пикнула. Просто смотрю на все происходящее как зритель кинозала. Мозг отказывается бить тревогу, его так сильно сковал страх, что любое другое действие ему просто неподвластно.

— Выпустили ее. Иначе всех перестреляю, и ничего мне за это не будет. Слышь, — пинает ногой капот.

Он весь в крови. Грязный и взбешенный. Я понятия не имею, откуда у него пистолет.

— Он реально шмальнет, на хер ее. Это не смешно уже!

— Ты зассал? — тот, что меня лапал, сопротивляется.

Ян снова стреляет, но теперь не в воздух. Пуля проходит попадет в боковое зеркало. Гирш улыбается окровавленными губами и направляет дуло пистолета в лобовое стекло.

— Выкинь ее отсюда, я сказал.

— Уебок.

— Он не вменяемый. Точно выстрелит.

— Пшла отсюда, кукла, — татуированный напоследок облапывает меня, до едкой боли стискивая скулы, и выталкивает на землю.

Как только я падаю дорогу, машина тут же срывается с места. Ян едва успевает отскочить в сторону.

— Мы тебя запомнили, сучоныш. Бойся!

Они орут это нам, пока их машина набирает скорость.

— Завались! — Гирш орет в ответ и снова стреляет.

Я даже не смотрю куда, лишь слышу грохот вылетевшей пули.

— Ты как? — Ян прихрамывая подходит ко мне и поочередно упирается коленями в землю.

— Нормально, — всхлипываю. Сарафан разорван до пояса надвое. — А ты?

Меня потряхивает. Зубы стучат от страха. Я продолжаю прикрывать грудь руками и трясусь.

Ян хмурится и усаживается на землю, сгибая ногу в колене. Вытаскивает из кармана телефон и кому-то звонит.

— Да еду я. Меня тут задержали на дороге. Гос номер тебе скину. Поможешь? Окей.

— Откуда у тебя пистолет? Кому ты звонил? У тебя кровь. Больно? — я разом выдаю десятки букв, раскачиваясь из стороны в сторону.

— У Тёмы спер, — кладет оружие на землю. — Надо поменять это долбаное колесо и валить отсюда.

— Боже…

— Испугалась?

Я качаю головой. Гирш выдыхает. Мы смотрим друг на друга неотрывно несколько минут, и все это время по моим щекам текут слезы.

— Я думала, ты меня бросишь.

— Ты, кажется, забыла, — он ухмыляется. — В тебя играю я, не они.

Мое сердце снова сжимается. Извращенность происходящего, его слова — все это просто какая-то дикость.

Он выдает какое-то подобие улыбки и хромает к машине. Вытаскивает из потайного отделения в багажнике запасное колесо и домкрат.

Все время, что Ян производит замену, я сижу на улице. Пытаясь хоть немного привести платье в порядок. Хорошо, что лифчик от купальника остался цел, потому что в итоге я просто отрываю верх сарафана, сообразив из него что-то наподобие юбки.

Срываюсь уже в машине. Мы садимся в нее синхронно.

Как только касаюсь мягкого сиденья, меня окончательно накрывает.

Буквально секунда. Я не отдаю отчета своим действиям и словно вижу нас со стороны. То, как тянусь к Яну и то, как крепко прижимаюсь к его груди.

13.2

Гирш в это время не шевелится. Думаю, он и сам в не меньшем шоке. Пялимся друг на дружку. Молчим.

Мои ладони скользят по его плечам, шее. Я аккуратно касаюсь кончиками пальцев его разбитого лица.

Боже, мне кажется, я еще ни разу не видела, как он выглядит без всех этих ссадин и синяков.

— Больно? — перехожу на шепот.

— Терпимо.

Ян едва разлепляет губы, чтобы ответить. Только смотрит на меня пристально. Прямо в глаза.

— Нам, наверное, лучше вернуться, Ян.

— Да щас, — он прищуривается, — я тебя предупреждал, что назад дороги не будет. Но всегда могу отправить обратно.

Он чуть отшатывается, так что мои руки скользят по его телу и падают ему на колени.

— Держи, — достает из кармана деньги, — на билет хватит.

— Билет?

— Заедем на вокзал, купишь билет и поедешь обратно.

— Обратно? Одна?

— Ну не со мной же. — Он проводит языком по своим губам, которые до сих пор немного кровят, а у меня почему-то сердце щемит.

Все чувства сейчас обострены до предела. Я вообще не понимаю, чего хочу. Что я ощущаю кроме боли? Тягу. Невероятное притяжение и понимание, что одна я точно никуда возвращаться не желаю.

Меня к нему словно примагничивает сейчас. Это последствия шока? Слепая благодарность и чувство вины за то, что он меня не бросил? Что?

— Я не поеду, — возвращаю ему деньги дрожащими пальцами.

Ян перехватывает мое запястье. Сжимает. Не больно. Я просто чувствую, что он меня трогает.

— Хорошо, — кивает, не отпуская моей руки. — Ты правда подумала, что я тебя с ними брошу и свалю?

Его глаза в этот момент становятся какими-то другими. Я вижу в них гамму непонятных мне эмоций. Там нет сожаления, обиды, нет. Там что-то другое. Но что?

— Я не знаю. Мне казалось, что выхода просто нет…

— Он есть всегда.

Ян разжимает пальцы и резко перехватывает руль. Я обнимаю свои плечи, но продолжаю рассматривать Гирша. Он уже завел машину, и мы даже тронулись с места.

— Спасибо, — благодарю так, чтобы он услышал.

Ян скользит языком по внутренней стороне щеки. Морщится. Трогает свою скулу и даже заглядывает в зеркало.

— Ну и рожа, — хмурится, а потом бросает на меня взгляд, — должна будешь.

Челка падает ему на лоб. Это выглядит достаточно мило. Я подтягиваю колени к груди и киваю.

Мне кажется, что ничего более ужасного произойти уже просто не может.

Примерно через час мы приезжаем к огромному дому. Что-то вроде того, в котором живет Ян.

Я вылезаю из машины, но прежде надеваю на себя кофту и застегиваю змейку до самого подбородка. Гирш бросает машину посреди подъездной дорожки и подходит к воротам. Они разъезжаются по мере его приближения.

— Ты идешь? — поворачивается ко мне.