Сьюзен Гейл - Одинокое сердце
Майк подошел к ней и наклонился:
– Вы чертовски настойчивы. Джесси рискнула улыбнуться:
– Знаю. Я хочу, чтобы это ранчо заиграло. С тех пор как Брендон, мой муж, умер, работа стала единственным, что помогает мне сохранять рассудок. Я люблю свою работу. Ну, давайте, будьте славным мальчиком. Майк покачал головой:
– Ни у кого никогда не было повода назвать меня «славным».
– Возможно, вам бы это понравилось.
– Сомневаюсь. – Он левой рукой взял этюдник. – А что это такое? – спросил он, указывая на пометки в углу эскиза.
– Список предметов мебели, которые понадобятся для этой комнаты. Галочки обозначают, что мебель либо имеется в наличии, либо уже заказана. Остальное придется покупать.
– А список-то длинный.
– Комната очень большая. – Джесси придвинулась поближе к нему и указала на цифры. – Я везде проставила размеры.
– Сколько вам понадобится, чтобы купить все разом? Она нахмурилась:
– Я еще не считала. Как только я закончу все эскизы, я сделаю общий список и отдам его вам. Через несколько недель состоится аукцион антиквариата. Постараюсь большую часть необходимого купить там.
– Все выглядит великолепно, – заключил Майк, возвращая ей этюдник.
Прижав папку к груди, Джесси заставила себя поблагодарить Майка и решила поскорее убраться прочь, пока не наговорила глупостей. Но ей совсем не хотелось убираться. Ей нравилось стоять рядом с ним, ей нравилось чувствовать тепло его тела и вспоминать, как они целовались прошлым вечером.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила она.
– Побитым. А вообще нормально. А вы? Что-то в его тоне заставило ее испытать неловкость.
– Глупой. Обычно я не такая. Я не... как бы это сказать... Со смерти Брендона у меня никого не было... – Джесси замолчала. Чтобы не встретиться с ним взглядами, она уставилась на свои ботинки. – Кроме того, вы клиент, и поэтому то, что произошло, немного...
– Вы не знаете, что именно произошло?
В его голосе появились веселые интонации, и Джесси отважилась поднять глаза.
– Я знаю, что мы... Я хочу сказать, что я... – Она вздохнула. – Кажется, я не знаю, о чем говорю.
– А я знаю.
– Вот как?
– Я сам был там, Джесси. – Он заговорщицки улыбнулся. Его улыбка была так великолепна, что Джесси едва не рухнула перед ним на колени в благоговейном восторге. – Да разве что-либо имеет значение, если это помогло нам пережить ночь?
Он буквально излучал истинно мужскую самонадеянность. Не надо было закрывать глаза, чтобы представить, как он, одетый в белоснежную форму, улыбается ничего не подозревающим женщинам своей опасной улыбкой и тем самым выносит им приговор. Уж слишком он сладкий, на ее вкус.
– Они толпой ходили за вами, да? – осведомилась Джесси.
– Женщины? Конечно.
«Почему бы и нет, – подумала она. – Он красив, его ждало блестящее будущее».
– Толпы верных поклонниц, боготворящих своего идола.
– Кажется, вы возмущены.
– Нет, мне просто любопытно. А что получали они?
– Тогда? Право хвастаться, дорогая. – Неожиданно он сбросил с себя самоуверенность точно так же, как скинул бы капюшон с головы. Выражение его лица стало жестким, завеса, открывавшая доступ к его эмоциям, опять опустилась. – А теперь – ничего, – произнес он и, повернувшись, спустился по лестнице и пошел к старому дому.
Джесси смотрела ему вслед, пытаясь понять, почему его так взволновал ее вопрос. Кто-то причинил ему боль? Его оставили, когда он стал калекой?
Это маловероятно, возразила она самой себе и принялась собирать эскизы. Внезапно ей пришло в голову: «А сколько из высокопоставленных и облеченных властью друзей Брендона продолжали бы поддерживать с ним отношения, если бы он однажды не смог руководить компанией? « Она не знала точного ответа, но предполагала, что список был бы коротким.
Неужели то же самое случилось с Майком? Не потому ли ему так больно? Джесси ссыпала карандаши в сумку и перекинула ее через плечо. Ну почему она так переживает из-за него? Почему для нее так важны его чувства? Она стояла у перил и наблюдала за белкой, которая, проскакав по дорожке, взобралась на ближайший дуб. Майк хотел воспользоваться ею, чтобы пережить ночь. Возможно, им обоим суждено пользоваться друг другом. Но понимает ли он, как это опасно?
Глава 6
Майк держал лассо в больной руке. Ему уже удалось зажать его большим пальцем, запястье действовало отлично. Он справится, черт побери, или умрет на месте. В сотый раз за это утро он поднял руку и прицелился к козлам для пилки дров в центре загона. Рубашка, набитая соломой, изображала голову лошади. Он свернул лассо кольцами, прикинул расстояние и бросил. В последний момент, однако, его пальцы дрогнули, и лассо, вместо того чтобы изящно пролететь над землей, упало к его ногам. Он угрюмо смотрел на бесформенный моток веревки и старался понять, почему очередная неудача так расстраивает его.
– Я все же считаю, что дело пошло бы быстрее, если бы ты пытался делать это левой рукой, – сказал Грейди, стоявший у ограды загона.
– Я не спрашиваю твоего совета.
– Верно. Вот и получаешь то, за что заплатил.
Майк наклонился и поднял лассо. Левой рукой. Он устремил взгляд на козлы. Это значит, что придется начинать все сначала. Однако правой рукой у него все равно ничего не получится.
Повернувшись к Грейди спиной, чтобы не увидеть на его лице усмешку типа «я-же-тебе-говорил», он неловко перехватил лассо левой рукой. Утро было прохладным, но он чувствовал, как между лопатками струится пот. Майк ненавидел себя за свою неполноценность.
Он вскинул левую руку. Свернутое в кольца лассо казалось непривычно тяжелым. Как будто он никогда в жизни не заарканивал лошадь или быка! Пусть с тех пор прошли годы, но навык-то остался! Он примерился и бросил лассо.
Получилось хуже, чем правой рукой. Лассо свернулось на земле, как большая змея.
За спиной послышался смех Грейди:
– Ты неправильно держишь его, и твоя проводка...
– Берегись, старик! – рявкнул Майк, наклоняясь. – Я арканил скот задолго до того, как ты узнал, какой конец для чего предназначен.
– Я просто хотел сказать, что...
Но Майк уже не слушал своего друга, потому что легкий ветерок донес до него знакомый терпкий аромат. Он повернулся и увидел, как Джесси идет от дома к загону. Последние сорок восемь часов он старательно избегал ее. Это, правда, не требовало особых усилий. Днем, пока она рисовала эскизы, он работал с лошадьми. По вечерам она удалялась в свой трейлер, где ужинала и готовила чертежи. Он знал об этом: видел, как она сидела, склонившись над чертежной доской, когда позапрошлой ночью вышел погулять. Не имея, очевидно, слуха, она невпопад напевала под музыку, доносившуюся из проигрывателя, и чертила. Движения Джесси были точными и быстрыми.
