Элизабет Обербек - Модельер
— Паскаль, пойдем с нами. Дядя Клод хочет увидеть Маркизу, — сказал Анри.
Не изменив выражения лица, она спрыгнула с забора, успев подобрать достаточно длинную юбку. Когда все четверо подошли к Маркизе, та радостно заржала и забила копытом, а Педант издал вопль.
— Маркиза храпит — хочет, чтобы на ней покатались. Это самая разговорчивая лошадка. Разве она не прекрасна, дядя Клод? — сказал Анри. — И у нее очень легкая походка. Паскаль, позволь ей показать в галопе все, на что она способна.
Клод наблюдал, как Анри ждет ответа Паскаль.
Быстрая улыбка промелькнула на ее спокойном лице.
— Только я без седла, Анри. Подай мне уздечку.
Отработанным движением она надела уздечку, а Анри быстро подставил свои ладони, чтобы ей легче было вскочить на лошадь.
Теперь уже Клод с племянниками уселись на заборе. Клод посмотрел на Анри, который следил за каждым движением наездницы: волосы соломенного цвета развевались, юбка немного задралась, обнажая ноги, крепко сжимающие бока лошади, ее глаза и губы, даже нос были напряжены.
Лошадь и девочка легко прошли два круга. Даже без седла и стремян Паскаль грациозно взяла два барьера. Она широко улыбнулась Клоду и мальчикам и, уже приближаясь к ним, мягко перевела лошадь на рысь.
Анри протянул руки, чтобы помочь ей спрыгнуть. Оба смеялись.
— Увидимся дома, — сказал он и помахал рукой дяде и брату. Клод наблюдал, как парочка идет в конюшню. На какой-то момент ему захотелось последовать за ними, стать свидетелем, как они кормят, моют лошадь. Но вместо этого он взял за руку Жан-Юга и вместе с притихшим Педантом, который уснул на его плече, отправился по протоптанной тропинке.
Войдя на кухню, Жюльетт засыпала Клода вопросами:
— Где ты был? Как твоя маленькая любовь?
Он рассказал о проведенных в Вёве выходных.
— Мой бедный брат! После стольких лет! Ты и Валентина должны проводить больше времени вместе! Но, Клод, будь осторожен! — сказала Жюльетт. — Твое свадебное платье может стать для этой женщины отчаянным криком души, последним романом перед обетом верности мужу. Даже я имела бурную интрижку до своего замужества.
— Но ведь ты любила Бернара!
— А ты сказал мне, что она любила своего жениха.
— Да, но я убежден, что этого никогда не было. Я знаю это так же хорошо, как и то, что твой жакет слишком короток. Жюльетт, ты надеваешь его на работу?
Она рассмеялась, одергивая полу жакета одной рукой и одновременно наклоняясь, чтобы вынуть чугунную кастрюльку из духовки.
— Братья, которые умеют критиковать, должны уметь сами готовить обед, — сказала она, протягивая тарелку.
Под крики Педанта Клод дошел до своего дома. Неужели он забыл выключить свет в прихожей, когда спешил на поезд? Повернув ключ в замке, он понял, что дверь открыта. Незапертая дверь? Клод повесил пальто и огляделся. Педант перелетел на свой насест. Позорная груда раскроенных платьев, которые должны быть уже готовы, неоконченные наброски, выполненные синим карандашом. Что же это такое? Распечатанная почта на его рабочем столе? Кто принес ее в квартиру? — Он прислушался, и до него донеслось какое-то шуршание из спальни. Кромешная темнота. Он зажег свет. Очертания тела на кровати! На цыпочках подойдя ближе, Клод заметил рыжие волосы на белоснежной подушке. Успокоив попугая, он взял пальто и вышел на улицу.
Мигом преодолев извилистую неосвещенную и безлюдную в этот час улицу дю Шатель, Клод постучал в дверь Анатоля, а затем нетерпеливо позвонил. Ночь была достаточно прохладной. Его друг открыл дверь, закутанный в уютный коричневый халат, в руке — книга. Темные зрачки карих глаз резко контрастировали с белками, настолько белыми, что напоминали Клоду яичную скорлупу. Анатоль улыбнулся, увидев Педанта.
— Ну и сюрприз! — воскликнул он. — Божьи дни никогда не закончатся!
Анатоль подошел к Клоду и крепко обнял. Их дружба началась с первых дней учебы в школе. Анатоль был третьим с конца по выносливости среди одноклассников. С двух лет, вместо того чтобы гонять в футбол со сверстниками, он занимался садом вместе с дедом. Анатоль полол, а его дед пространно рассказывал, в основном, о своем пребывании в плену в Германии в течение трех лет.
Сколько помнил себя Клод, Анатоль всегда говорил о Боге. В юные годы он несколько раз влюблялся, но когда ему исполнилось шестнадцать, решил посвятить себя церкви.
«Но, Анатоль, — говорил Клод со злостью, — это означает, что ты не сможешь жениться! Как глупо! Эта такая потеря! Мы больше никогда не сможем быть друзьями! И ты всегда будешь говорить мне, что я неправильно поступаю».
Он помнит, как Анатоль рассмеялся, а затем объяснил, как его заполучила церковь, «словно притянула магнитом» в один из воскресных дней. Настоятель церкви тихо разговаривал с небольшой группой людей. Не сознавая этого, Анатоль оказался на первой скамье прихожан. Он был восхищен тем, как священник рассказывал о красоте и святости людей, которые становятся членами духовенства. Как вспоминал потом Анатоль — это был тот день, когда его «позвал Бог».
— Могу ли я у тебя переночевать?
— Конечно, но чему я обязан таким удовольствием?
— Анатоль, моя жена спит в моей постели.
— В большинстве ситуаций это нормально.
— Анатоль! Меня не было дома. А теперь я обнаружил ее в моей постели — без звонка, без предупреждения! Ты знаешь, мы не виделись уже восемь лет и даже не переписывались. Несколько недель назад я отправил письмо с просьбой о разводе. Не знаю, говорил ли тебе об этом. Я не хотел этого делать.
Клод уселся в кресло рядом с угасающим камином.
— Она все это время хранила ключ от дома! Когда я сейчас уходил, то услышал, как она произнесла: «Клод».
Анатоль не произнес ни слова.
— Извини, что я беспокою тебя так поздно, — продолжал Клод. Педант перелетел с плеча хозяина на шкаф из темного дуба, который стоял в углу комнаты.
— Все это означает, что Розмари не желает развода, — спокойно сказал Анатоль.
— Анатоль, мы не любим друг для друга, — Клод сел на краешек кресла. — Ты хорошо это знаешь. Наша женитьба была ошибкой. Не смотри на меня своими большими глазами. Разве тот факт, что мы столько не виделись, не означает, что мы совершили большую ошибку?
— К сожалению, нет. Или к счастью. Ты уверен в себе, Клод? Возможно, она передумала. Что, если после восьми лет жена твоей мечты лежит в твоей постели? — Анатоль пересел в кресло, стоящее напротив, его руки были сложены под подбородком.
— Моя мечта живет в Париже.
Анатоль приподнял бровь и наклонил голову.
