Александра Таневич - На краешке любви
Вдруг она услышала топот. Кто-то бежал по дороге в ее сторону.
– Ева!
Девушка притворилась, что не слышит. Но тот, кто бежал, видел ее, не мог не видеть: хоть она и сидела в траве, но была вся на виду, в центре светового круга. Глупо притворяться! Женя повернулась и увидела Диму. Он притормозил в нескольких шагах, тяжело дыша.
– Ева, прости меня.
Женя молчала. Но сердце опять затрепетало, как у куропатки.
– Я вел себя, как последняя скотина.
Ну ладно. Пусть говорит. Она почти уже успокоилась. Сейчас соберется с силами и даст ему отпор.
– Но и ты хороша. Лариска пригласила меня, ну и что теперь? Потанцевали с ней, и все. Зачем ты убежала?
– А зачем ты прижимал ее к себе?
– Да не прижимал я! Выдумываешь!
– А зачем поцеловал ей руку?
– Я не целовал! Это все твоя фантазия. Ну, хватит, Ева. Хорошая моя. Не сердись. Иди ко мне. Я обниму тебя.
Женя не могла сопротивляться. Она слишком сильно его любила.
– Дима, – сказала она тихо, – прошу тебя, никогда больше не делай так.
– Как?
– Не поступай со мной так.
– Ева, девочка моя, какая же ты ревнивая. Ну, иди ко мне.
Женя шагнула к нему. Вдруг ее каблук попал в какой-то капкан на дороге. Наверное, это была водосточная решетка. Девушка вскрикнула и чуть не упала. Дима подхватил ее, крепко прижал к себе и стал целовать мокрые глаза, щеки, губы.
– Глупышка моя. Соленая!
Когда Дима ее целовал, она забывала все на свете, у нее вырастали крылья, и она улетала куда-то в далекую высь. Но теперь к крыльям добавились еще и острые хищные когти. Женя вцепилась ими в свою любовь. Утопиться? Ну уж нет! Только вместе!
– Ну, пойдем теперь обратно. Я буду танцевать только с тобой. До самого утра.
– Нет. Я туда не вернусь. Извини. Иди один. Я не вернусь. Ты с ума сошел! Этот мостик я сожгла дотла.
Он насторожился.
– Евочка, глупости какие. Успокойся, и пойдем. Что за ерунда! Это же выпускной бал! Раз в жизни такое случается!
– Вот и иди. А мне нисколечко не жалко, – ответила Женя и вдруг, неожиданно для себя самой, предложила: – Дим, а пойдем вдвоем на мост встречать рассвет?
– Да какой рассвет! До рассвета еще знаешь сколько?
– Ну и что. А мы будем его ждать...
Каблук прочно засел в решетке. Женя попыталась повернуть ногу, не вынимая туфлю из щели, но каблук был прибит крепко. Хороший сапожник его прибивал. Как назло! Обычно они отваливаются при малейшем давлении...
– Ну все, Ева. Успокоилась? Пойдем.
Откуда взялись у нее силы? Женя так повернула ногу, что чуть не вскрикнула от боли в ступне. Каблук издал жалобный хруст.
– Да, успокоилась, – ответила она чуть-чуть злорадно. – Пойдем. Потанцуем. Ой!
– Что такое?
– Каблук. Сломался.
Дима присел, чтобы оценить масштаб аварии. Щекой он нечаянно задел коленку девушки, и Женю окатило горячей волной.
– Да... – протянул он. – Кажется, приехали...
– Я не смогу танцевать босиком. Извини, – прошептала она.
Дима поднялся и ласково заглянул ей в глаза. Видимо, волна ее тепла дошла до него. Как девушка любила такой его взгляд! Полный доверия и ласки.
– Ты знаешь, это судьба! – сказал он.
– Знаю. Судьба. – Женя захихикала, пытаясь унять дрожь в ногах. – Люди сами делают себе судьбу.
– Значит, идем на мост? – просто спросил Дима.
– Ага. Только не идем, а хромаем...
– Ну, это не беда!
Он вдруг подхватил девушку на руки. Это произошло так внезапно, что та вскрикнула.
– Дима! – Женя обняла его за шею. – А ты донесешь меня? Это ведь так далеко!
– Ева, да ты у меня такая маленькая, что я могу два раза обогнуть земной шар с тобой на руках!
Часть пути они проехали на позднем трамвае. В салоне было пусто. Когда они садились, кондуктор попросил сказать, когда нужно будет сойти, и трамвай ехал быстро, без остановок. Они стояли на задней площадке и всю дорогу целовались. Кондуктор изредка хмуро посматривала на них. Выходя на «Проселочной», влюбленные помахали на прощание, и кондуктор сдержанно им улыбнулась.
На всеми забытом мосту тоже никого не было. Это был старый металлический каркас с шатким настилом из досок, под которым шумела вода. Река, прямая и широкая в этом месте, текла почти точно на восток. Дима и Женя встали у обшарпанных перил и принялись ждать появления солнца.
Ночь была теплой. Где-то поблизости сладко пел соловей. Облокотившись на чугунные перила моста, они стояли и задумчиво смотрели на черную воду, журчавшую внизу.
– Ева, когда нам исполнится по восемнадцать, мы поженимся, – вдруг шепнул Дима девушке в ухо.
От этих его слов у нее затрепетало все внутри... В горле пересохло, и она, запинаясь, прошептала в ответ:
– Д-да...
– Не слышу радости в твоем голосе.
Жене показалось, что Димка обиделся. Она посмотрела ему в глаза:
– Димочка, не говори так. Знаешь, как сильно мне этого хочется? Я мечтаю об этом с того момента, когда мы впервые поцеловались.
Она закрыла глаза, вспоминая тот холодный ноябрь. Дима пригласил ее на второе в их жизни свидание, они сидели в кинотеатре, в полной темноте, и он тогда страстно поцеловал девушку.
– Ева, тебе плохо? – Димин голос вернул девушку к реальности.
– Нет, мне замечательно... Только жаль, что придется... придется ждать почти целый год. А это так долго... Так долго... Целых триста шестьдесят пять дней... И ты будешь далеко от меня... А вдруг ты найдешь себе кого-нибудь? Я слышала, что на молодых симпатичных курсантов вешаются девицы вроде Лариски...
– Ева, глупышка моя, ты хоть понимаешь, что говоришь? Я делаю тебе предложение, а ты тут же вспоминаешь Лариску.
– Димочка, прости, прости, – Женя прижалась к парню покрепче, – просто мне страшно думать о том, что скоро я буду жить без тебя. Мне кажется, я просто умру.
– Не говори так. Я тебя люблю, и через год ты станешь Евгенией Костоглодовой.
Женя вздрогнула. Она понимала, что ведет себя не просто глупо, а совершенно по-идиотски. Это самый счастливый вечер в ее жизни, а она своими разговорами делает все, чтобы его испортить. Она ничего не может сделать со своими мыслями. Два с половиной года она мечтала о том, чтобы Дима стал ее мужем. Она любит Диму, любит в нем все, все... кроме его фамилии...
– Димочка, знаешь, о чем я сейчас думаю, – виноватым голосом пробормотала Женя.
– Глупышка моя, тебя часто посещают странные мысли. Ну, признавайся, что на этот раз?
Девушка зажмурила глаза и выдохнула:
– Мне не нравится твоя фамилия. Я не хочу становиться Костоглодовой. Между прочим, Инга Константиновна не взяла фамилию твоего отца. В этом единственном я ее поддерживаю.
Дима крепко сжал ее плечо и после небольшой паузы произнес:
