Людмила Белякова - Любовь. Офисная версия
Жанна смотрела на это как на кадры хроники, но вдруг, когда вся группка уже должна была скрыться из ее поля зрения, Миша, будто споткнувшись на ходу, поднял глаза. Сейчас их по прямой разделяло метров десять, не больше, и в зал дали полный свет. Не увидеть ее, почти единственную девушку среди парней, стоявших у ограждения, он не мог.
Они встретились взглядами на секунду-две, и, кажется, Миша даже чуть замедлил шаг. Блондиночка, купаясь в свете фотовспышек, решила поцеловать его в щечку, но он довольно резко отстранился и отвел взгляд. Через мгновение ничего не заметившие спутники увлекли Мишу и повисшую на нем, как медаль, девицу, к выходу. Зал, как по команде, успокоился. Жанна глянула в сторону ложи со своими коллегами. Они тоже поднялись и двинулись к выходу.
«Сейчас, поди, ринутся приветствовать победителя, — соображала она. — Надо улизнуть из здания, пока они тоже не пошли на выход».
Жанна, лавируя между неторопливо шедшими к выходу болельщиками, поспешила вниз.
«Ох, только бы не заблудиться! А то, по логике моего поведения, меня сейчас вынесет прямо в его раздевалку!..»
Ей стало смешно.
«И налечу там на блондиночку в Майкловых объятиях… Вот вам и объяснение, почему он ни разу не позвонил за целый месяц. Очередная блондинка. Девушек нет, девушек нет… Захочешь — найдешь там, где и нет! Было бы желание! А у Мишки оно есть всегда».
Часть болельщиков ушла широким потоком к автостоянке, другая, пожиже, потянулась к метро.
«Измена вульгарная, турбазовская версия».
Трясясь в метро, она нащупала в сумочке билет с Мишиным портретом.
«Приличный мастер поработал».
Из-под шлема глядели испепеляющие противника глаза, хорошо вырисовывался решительно сжатый рот с чуть выступающей нижней губой.
«Оставлю для коллекции. А я ведь ему кое-что обещала за победу, а? Я-то не из тех, кто бросает слова на ветер».
Дома Жанна была уже в первом часу, безразлично-усталая, но все-таки подошла к полочке с картонными индейскими божками.
«Нет, точно парню с такими данными одному быть нельзя. Надо его обеспечить подружкой».
Она вынула из витринки кроме повелителя грома Паатм-Иштеха грудастую богиню плодородия Маат-Турмак.
«То, что надо! Дьявол таится в деталях!»
Выходные Жанна провела в хлопотах по доработке поздравительного сувенира и собственного облика.
— Господи, что это ты с собой сделала?! — всплеснула утром в понедельник Анжела, влетая в отдел с двадцатиминутным опозданием.
— Что бы я ни сделала, это не повод для крика. Мы не на рынке помидорами торгуем, — холодно заметила Жанна.
Анжела поняла намек и оскорбленно поджала губы.
— А вообще тебе так ничего. Жанна, наконец, подняла на нее глаза.
— Позволь тебе заметить, Анжела, что я, кроме университета, закончила еще и художественную школу. Поэтому сама могу принимать решения относительно своего имиджа.
— А я что — своего мнения высказать не могу? Анжела, бурля, села за стол, включила компьютер и вынула косметичку.
— Можешь, — спокойно ответила Жанна, возвращаясь к работе. — Когда тебя спросят. Но лично я тебя такими просьбами обременять не стану, будь спокойна.
— Девочки, не надо с утра, а? — вступил Костик, пришедший где-то посередине их пикировки. — Расскажите лучше, как там Мишка Дареев?
— А ты разве не видел? Ты ж с нами был, — удивилась Анжела, подправляя ресницы.
— Но вы-то к нему пошли, а я на выход. У меня последняя электричка в десять сорок.
— Он в порядке — раз очередную девку завел. Сегодня еще отлеживается, завтра на работу выйдет…
«И его ожидает сюрприз».
— Обещал банкет закатить по первому разряду, — мечтательно добавила Анжела, пряча косметичку. — Гульнем!
— Ну, он парень денежный.
— Да, там призовой фонд тысяч сто пятьдесят, — вздохнула Анжела.
На этом обсуждение закончилось, и даже Анжела погрузилась в работу.
«Если он притащит свою болонку, здешние шавки разорвут ее в клочья, — подумала Жанна. — Хорошо, что про меня никто не узнал. Анжелка бы меня отравила».
Во вторник утром Жанна поехала в офис на пятнадцать минут раньше. Надо было промелькнуть на десятый этаж так, чтобы вклиниться между уходом уборщицы и приходом Мишки на работу.
В картонной коробке было две куклы — сам Паатм-Иштех, которому Жанна повесила на грудь золотую медаль на голубой ленточке, и Маат-Турмак, перекрашенная вопреки всякой исторической правде в соломенную блондинку. К фигуркам в качестве поздравления прилагалось поэтическое сочинение:
Противников он расшвыривает ловко,
Но в бой его ведет не разум, а головка.
И хорошо б ему — на радость всех богов —
Уменьшить член и доложить мозгов.
На десятом этаже было тихо, полы сырые.
«Ага, я вовремя!»
Жанна, рискуя растянуться на скользком линолеуме, почти добежала до кабинета 10–04, повесила на ручку пакет с коробкой и поспешила назад. Встретиться с Мишей здесь, носом к носу, было бы катастрофой… Могла пропасть такая шутка, а этого нельзя было допустить. Чувствуя, что ее лицо неумолимо корежит мстительная усмешка, Жанна поднялась к себе на одиннадцатый этаж.
«Пусть, пусть!.. Не все коту масленица. Мне он тем же ответить не сможет. Не тем концом руки вставлены!»
До обеда они все досидели нормально. В половине второго на столе у Жанны зазвонил местный телефон. Первая линия, значит, любимый шеф.
— Да, Пал Лексаныч, — ответила Жанна, подпуская улыбку в голос.
— Привет, Жанусь. Ты как, сильно занята?
— Соответственно все возрастающей деловой активности нашей компании.
— Эх, хорошо сказала! Ты вот что… К тебе сейчас зайдет наш чемпион…
У-тур-тур-тур — покатилось Жаннино кресло по наклонной плоскости к ближайшему входу в преисподнюю.
— …у него трудности с учебой, помоги, пожалуйста. Личная моя просьба.
— Как скажете, шеф.
— Вот и умница. Сами там договоритесь, ладно?
— Конечно.
«Сейчас мы встретимся лицом к лицу».
Жалюзи на стеклянных стенах их отдела были закрыты, и, идя к директору, он не мог ее видеть. Вот сейчас…
— Добрый день, — услыхала Жанна жизнерадостный Мишин голос. — А где ваш?..
Жанца подняла голову.
— Вы ко мне, Михаил Маратович? Проходите, пожалуйста, добрый день.
Да, это была минута ее триумфа. Сейчас она, или даже Катя, могла бы нокаутировать чемпиона легким тычком пальца, хотя, кажется, даже этого бы не требовалось. Мишина челюсть безнадежно отвалилась, и он несколько секунд ловил ртом воздух. К большому его везению, он уже прошел на середину комнаты, и лицом его могла любоваться только Жанна.
