Элис Тайтл - Адам и Ева
— Ты, может, и обойдешься, Адам, но обойдется ли Лаура?
* * *Адам закончил просматривать письмо и взглянул на часы.
— Ого! Уже почти восемь!
Лаура сидела за столом напротив него и изучала деловой отчет. Оторвав взгляд от бумаг, она подняла глаза на Адама и улыбнулась.
— Когда занимаешься приятным делом, время летит незаметно.
Адам решительно подошел к ней и взял у нее из рук листки.
— Но, Адам, — запротестовала Лаура, — еще минут двадцать.
— Ты это уже говорила два часа тому назад.
— Ну ладно. Но надо будет прийти сюда завтра...
— Завтра суббота.
— Я могу заскочить одна. Мне не трудно. А ты можешь повидаться с друзьями, сыграть партию в гольф.
— Делу время, потехе час, — бросил Адам. — Пора заканчивать. Отложим бумаги, и все. — Он подошел к окну и выглянул на улицу. — Ты посмотри, какой дождь.
Лаура удивленно уставилась в окно.
— Ого! Дождь!
— Как из ведра льет.
Лаура встала и тоже подошла к окну.
— Ну уж не из ведра, скажем. И вообще не такой сильный.
— Да ты что! Льет не переставая, — стоял на своем Адам. Он перевел взгляд на Лауру и внимательно посмотрел на нее. — Вот что я предлагаю. Раз уж на улице такой потоп, а нам нужно быть здесь завтра утром пораньше, почему бы нам... почему бы нам не переночевать у Питера — в его номере в «Мэдисоне»? Пообедаем, а в клубе «Скайлайн» сегодня вечером замечательный пианист. Можем провести отличный вечер. Что скажешь?
— В отеле «Мэдисон»? — Лаура подозрительно посмотрела на него.
— Прямо через улицу. Если быстро побежим, не промокнем.
— В номере у Питера?
— Ну да. Там целая анфилада комнат. Питер держит их круглый год на случай, если приходится оставаться на ночь в городе. Но сегодня он ночует дома. Он уехал часов в пять.
Лаура не спускала с него глаз, и Адам наконец сконфуженно вздохнул.
— Там две спальни, Лаура. Я ведь не на свидание зову.
— А почему бы и нет?
Она сказала это так просто и естественно, что Адам даже вспыхнул как маков цвет. Потому что это сказал не кто-нибудь, а Лаура, которая была для него воплощением невинности и ранимости и считавшая, по его представлению, все, что связано с интимными отношениями, делом крайне серьезным. Не в силах до конца разобраться в своих чувствах к ней, он мучился от беспокойства, не зная, насколько глубоко ее чувство к нему. К тому же Адаму заранее было известно: ее любовь в данном случае не имеет будущего. И дело тут не в тонтине. И до тонтины он никогда всерьез не думал о браке, да что там о браке — даже о долговременной связи.
Лаура направилась к вешалке и надела плащ.
— Извини, Адам. Я не думаю ставить тебя на место, но, может, лучше поедем домой?
Адам подошел к ней сзади и осторожно повернул к себе.
— Я без ума от тебя, Лаура. Идем в «Мэдисон».
* * *Лаура и Адам, обнявшись, медленно двигались под монотонное пение Фрэнка Синатры, льющееся из музыкального центра в гостиной шикарного номера Пита. На кофейном столике стояли полупустая бутылка шампанского и серебряное ведерко с клубникой.
Лаура, вся отдавшись танцу, положила голову на грудь Адама. От шампанского она слегка захмелела и чувствовала себя замечательно.
— Лаура, мне надо снять тяжесть с души.
— Я такая тяжелая? — Она подняла голову.
Адам с улыбкой вернул ее голову на прежнее место.
— Что ты! Это насчет работы.
— Ах, вон оно что! — сонным голосом пробормотала она.
Они потанцевали еще немного, и Адам остановился.
— Давай присядем.
Направившись к кушетке, Лаура по дороге выхватила из ведерка ягоду.
Адам присел рядом. Увидев, с какой серьезностью он смотрит на нее, Лаура мигом протрезвела.
— Что с тобой, Адам? Что ты говорил о работе?
Он никак не мог начать: ему не удавалось разобраться в сумятице мыслей и понять, почему ему так важно выложить все начистоту. Наконец он собрался с мыслями и начал:
— Лаура, дело в том, что до того дня, когда я тебя привел в контору Форчэнов, я в своем кабинете не провел в общей сложности и двадцати четырех часов. Да и то это было лет десять назад. Никакой я не специалист по трудовым отношениям. Питер чуть не силой заставил меня разбираться с этой забастовкой, потому что сам был за границей, Тру отлеживался после аппендицита, а Тейлор... ну, с Тейлора взятки гладки — по части общения он не мастак. Видишь ли, мне хотелось представиться тебе деловым, ответственным и компетентным администратором, а не... сачком.
— Я это знала, Адам.
— Знала?
— Разве трудно было догадаться, что ты там никогда не бываешь? — пояснила она. — Ты помнишь, как мы искали досье на обслуживающий персонал? Ты же смотрел как баран на новые ворота: не знал даже, на каком этаже справочный отдел.
— И ты заметила? — изумился Адам.
— Но я заметила также, что у тебя подлинный талант в этой области. Когда я в то утро читала отчеты о том, как ты повел дело, чтобы предотвратить забастовку, стало ясно, что действовал ты наилучшим образом. Может, Питер и силой заставил тебя влезть в это, но у тебя врожденный талант в области разрешения производственных споров. Я лишь постаралась приложить руку к тому, чтоб... малость... подтолкнуть тебя...
— Что ты говоришь... подтолкнуть меня? — с нескрываемым удивлением проговорил Адам. — Так все эти извинения, что ты, дескать, не желаешь совать нос не в свое дело, что я, мол, эксперт, — это все вздор, и ты просто развлекалась за мой счет?
— Ну нет. Это уж ты слишком, — перебила она его. — Если и развлекалась, то... капельку. Но, по правде сказать, мне ужасно хотелось, чтобы ты увидел, как высоко я ставлю твои способности. Ты действительно прирожденный работник. И это ведь здорово, разве не так?
Нельзя сказать, чтобы Адам мгновенно отреагировал. Прошло секунд пять, прежде чем он заключил ее в свои объятия.
— А уж это как здорово! — уверял он Лауру, расстегивая молнию на ее платье.
Прохладный ветерок обвевал ее разгоряченные плечи, нежные горячие руки ласкали ее обнаженную спину. Пальцы Лауры сами собой потянулись к его волосам, губы нашептывали ему на ухо:
— О, Адам, я люблю тебя!
Он гладил ее по спине, не отрывая от нее глаз. Как страстно его тянуло к Лауре! И сколь же желанна она оказалась. Он был до глубины души тронут ее нежностью, ласковостью и преданностью. Глядя на нее во все глаза, вдыхая аромат ее тела, он чувствовал, как весь начинает пылать от страсти.
Что же его останавливало? Более желанной женщины, чем Лаура, он давно не знал. Не знал никогда. Она готова, она ждет, она вся тянется к нему. Что же мешает ему высвободить ее из одежд, поднять ее, отнести на кровать и предаться безумной любви?
