Ребекка Уинтерз - Ты не чужая
Может быть, он не почувствует охватившего ее трепета?
— Лучше всех. Как наш сын?
— Хорошо. Он спит. Я наслушалась историй о том, как трудно с новорожденными, но Тайлер не доставляет никаких хлопот. Как ты думаешь, это нормально?
— Наверное, нам повезло. Раз уж мы заговорили о ребенке, пойдем на кухню, я тебе покажу, что принес Роман. — В нем чувствовалось какое—то возбуждение.
Заинтригованная, Диана пошла следом за ним. Кэл щелкнул выключателем, и свет залил просторную кухню.
Диана старалась все привести в порядок, но на полу остались стоять нераспакованными две коробки с надписью «Стаканы и тарелки». Она откроет их завтра.
Он положил на стеклянную поверхность стола сложенный листок.
— Что это? — удивилась она.
Он полез в холодильник за колой.
— Прочти — и узнаешь.
Это было письмо, написанное на линованной бумаге. Внезапно Диана поняла, что это записка, оставленная с подкидышем.
— Дорогая Диана, — прочитала она, тихо всхлипнув, и встретилась с глазами мужа.
Кэл испытующе смотрел на нее.
— Что? Ты вспомнила, что читала ее раньше?
В его глазах было столько надежды, что она почувствовала себя еще более виноватой, чем всегда.
— Нет. Извини.
— Не извиняйся. Я подумал...
— ...что я что-то вспомнила?
«Он надеялся, что произойдет чудо. Он хочет, чтобы я была такая, как раньше. Такая, как сейчас, я ему не нравлюсь».
— Я бы хотела, — прошептала Диана. — А всхлипнула потому, что записка адресована мне.
— Да, — услышала она глухой голос.
— Теперь я понимаю, что имела в виду Уитни...
— Ты дочитай, — ласково напомнил Кэл. — Тогда все узнаешь.
«Как он старается не показать, что расстроен!»
Дрожащими руками Диана поднесла к глазам записку. Когда она дочитала до конца, то плакала уже навзрыд, и слезы, капая на бумагу, размазывали буквы.
— Ты на меня не сердишься?
Удивленная вопросом, она подняла к нему заплаканное лицо.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я с самого начала не рассказал тебе всю правду про это письмо.
Она откинула со лба спутанные волосы.
— Ну что ты! Я понимаю, почему ты этого не сделал. Ведь я заявила, что это мой ребенок. Если бы я тогда увидела эту записку, мне было бы еще хуже, чем сейчас.
— Давай не будем говорить об этом, Диана. Ты пережила такое, что не многие смогли бы перенести. Все наши друзья благословляют твое мужество.
Я... — Он запнулся. — Я восхищаюсь тобой больше, чем ты можешь это представить.
Она заметила его нерешительность. Разумеется, ему приходится подыскивать слова и говорить комплименты, чтобы не задевать ее чувства.
— Ты слишком добр, но мне требовалось что-то такое, что спустило бы меня на землю. Это сделало письмо.
Кэл нахмурился.
— Что ты хочешь сказать? Я надеялся, ты обрадуешься, узнав, что мать сама выбрала тебя для своего ребенка.
— Ты хочешь сказать — выбрала нас? Она и тебя упоминает в письме. Однако не надо забывать, что мать Тайлера знает, кто мы и где живем. Она в любое время может прийти за ним. Я все больше начинаю понимать, как ты был прав, когда говорил, что мы должны быть готовы к тому, что его придется отдать.
Кэл шагнул к ней, на лице его было странное выражение.
— Ты знаешь не все. Я так сказал, чтобы отвратить эту возможность, но сам в нее не верю. И Роман не верит, а я доверяю его чутью.
Диана опять не смогла совладать со слезами.
— Что, если кто-то усыновит его раньше, чем мы?
— Нам поможет Уитни. Она сделает все, что в ее силах. Но и мы не должны сидеть сложа руки. Прежде всего мы должны получить сертификат приемных родителей. Уроки начинаются завтра вечером.
— Но, может быть, ее усилий и этих уроков будет недостаточно и мы останемся ни с чем?
Диана разрыдалась. Кэл не мог скрыть раздражения.
— Если ты этого боишься, утром нужно вызвать работников социальной службы, они приедут и заберут Тайлера.
— Нет!!! — Она быстро вытерла слезы со щек. — Ты ведь этого не хочешь! А я этого просто боюсь!..
— Я знаю. Нам сейчас нужно быть заодно. Возможно, следует поступить так, как хотела мать ребенка.
Диана хмурилась, не понимая, о чем он говорит.
— Она просила нас сходить с Тайлером в церковь. Может быть, исполнив ее волю, мы обретем покой, в котором так нуждаемся.
«Церковь?»
— А мы... мы с тобой ходили в церковь?
Кэл кивнул.
— В ту самую церковь, где венчались. Но нерегулярно. Дело в том, что я иногда был занят по воскресеньям, да и агентство Люфки тоже работает без выходных.
— Я бы с удовольствием пошла в церковь, но в другую.
— Почему? Ты что-нибудь помнишь?
«Опять этот вопрос». Каждый раз он ее ранит.
— Нет. Хотела бы я, чтобы причина была в этом, но нет. Мне просто трудно справиться с мыслью, что я встречу людей, которые знали меня до несчастного случая.
После короткой паузы Кэл сказал:
— Мне самому не нравится перспектива выслушивать кучу вопросов. Значит, найдем церковь здесь, в Каве, где нас никто не знает. Начнем с нуля.
— Ты и вправду так считаешь? Ты уверен, что это правильно?
— Диана... — Раздражение в его голосе показало, что она опять сказала что—то не то. — Религия была важной частью нашей жизни. Для матери Тайлера она тоже многое значила, иначе она не стала бы упоминать об этом в записке. Неужели ты и правда думаешь, что для меня важно, в какую церковь пойти?
Его искренность сразила ее.
— Нет. Конечно, нет. Я буду рада пойти в любую в это воскресенье, если можно.
— И я буду рад. — Как будто солнце выглянуло из- за туч — его глаза зажглись светом, которого не было прежде. Ему понравилась ее реакция!
Диана не помнила, чтобы ходила в церковь, но что—то говорило ей, что это будет правильно — и для них, и для их сына.
— Диана, есть кое-что еще.
У нее упало сердце.
—Что?
— Не разрешишь ли ты мне вставать ночью к Тайлеру?
Она должна бы почувствовать облегчение, но вместо этого испытала смесь удивления и разочарования, потому что ждала, что он попросит ее о чем— то другом — о том, что совсем не имеет отношения к ребенку.
— Конечно, — излишне жизнерадостно согласилась она. — Я не предлагала только потому, что ты и так замотался с этим переездом. Пока мы жили у Британи, я хотела, чтобы ты больше отдыхал.
— Я понимаю и признателен тебе за это. Мне хочется больше внимания уделять сыну.
— Ты ему тоже нужен. Спокойной ночи, Кэл. Спасибо, что показал записку, — тихо добавила Диана. — Я... хочу, чтобы ты знал — я в восторге, что она выбрала нас.
Терзаясь угрызениями совести, она выскочила из кухни, не решаясь признаться себе, что наслаждается обществом мужа, что она его все более страстно желает.
