Дмитрий Герасимов - Последняя репродукция
Федор придвинул к себе чашку и продолжил:
– Не знаю, зачем я понадобился вам, но вы мне очень нужны, и мое дело не терпит отлагательств. Это касается убийства Камолова – фотографа, который…
– Прекрасно, – невозмутимо перебил его Гаев. – Я веду это дело, и оно еще не закрыто. Кстати, и я хотел с вами поговорить о Камолове.
Лосев оторопело замолчал, чувствуя, что уже начинается путаться в совпадениях. Гаев достал сигарету, закурил и откинулся на спинку стула.
– Но я готов сначала выслушать вас. Вы хотите сделать какое-то официальное заявление?
– Да… То есть нет… Наверно… – Федора сбивала с толку расслабленная и в то же время уверенная манера следователя бросать реплики – словно игровые кости. – Меня вчера хотели убить! – Лосев торжественно выпрямился за столом, ожидая реакции собеседника, и добавил: – В той самой студии, где убили Камолова!
Следователь, однако, даже не поменял выражения лица. Он выпустил дым, опять скользнул взглядом по забинтованной голове Федора и не проронил ни слова.
– Меня хотели убить, – с нажимом повторил Лосев, в растерянности глядя на Гаева.
Тот благосклонно кивнул:
– Я слушаю-слушаю.
– Это, собственно, все.
Федор вдруг почувствовал себя мальчишкой, забывшим ответ у школьной доски.
– Все? – переспросил Гаев.
– У меня есть основания предполагать, что на меня покушался тот же человек, что убил и Камолова.
– Вы знаете его?
– Нет, но мне кажется, он следит за мной и моей невестой. Мы уже несколько раз встречали этого типа во дворе, на рынке, в парке. А потом я увидел фотографию. На ней – он и Камолов.
Гаеву принесли кофе. Он отпил из чашки.
– Вы давно стали владельцем студии?
– Нет. Я еще не владелец. Мать Камолова попросила меня продолжить дело Виктора. Она дала мне ключи. Но стоило мне там появиться, как… – Лосев красноречиво показал на перебинтованную голову, – меня хотели убить.
– Вы часто с ней видитесь?
– С кем?
– С матерью Камолова.
– Нечасто. Мы вообще не встречались после смерти Виктора.
– А почему она решила отдать ключи именно вам?
– Не знаю. Ну, я был другом… Кроме того, мы одно время работали вместе.
– Камолов вас уволил?
– Нет… То есть да. Так получилось… Но мы все равно остались друзьями. Встречались. А потом эта страшная смерть…
– Кстати, я вспомнил: я собирался и вас тоже опросить тогда, полгода назад, но мне сказали, что вы уехали в Склянск. Насовсем.
– Куда?! – Федор даже поперхнулся. – В Склянск? Это город, где родилась Елена. Впрочем, не важно. Я никуда не уезжал. И не собирался. Кто вам сказал?
– Сейчас уже не помню. – Следователь внимательно посмотрел на Лосева. – Кто-то звонил вашему отцу, и он сказал, что вы навсегда покинули Лобнинск. Ну разумеется, если бы вы мне очень понадобились, я бы вас нашел и в Склянске. А так…
Федор отодвинул от себя чашку, и она жалобно звякнула.
– Отцу? Он не мог это сказать! Я сам не могу дозвониться до отца вот уже сколько времени! Места не нахожу! Я даже собрался ехать к нему. И теперь уже насовсем. Но не в Склянск, а к отцу, в Николаевск!
– Так вы никогда не были в Склянске?
– Не был.
– Ни до убийства, ни после него?
– Совершенно верно. Я никуда не уезжал из Лобнинска вот уже почти три года.
Гаев тоже отодвинул чашку.
– Оставьте мне свои координаты, где вас искать, если что… Будет нужно, я с вами свяжусь.
Федор на секунду застыл в недоумении.
– Послушайте, я не для этого вас пригласил!
– Кто кого пригласил? – усмехнулся Гаев.
– На меня покушались, понимаете? Меня хотели убить! В том же самом месте, что и Камолова!
– Вы заявляли в милицию?
– А вы тогда кто?
– Я – следователь прокуратуры. Веду дело об убийстве Камолова.
– Вот я вам и заявляю: человек, который убил Камолова и который хотел убить меня, одно и то же лицо. У меня есть его фотография.
– И я вам заявляю: обратитесь в милицию по факту покушения. По этому факту проведут оперативно-розыскные мероприятия, возбудят дело, если потребуется. А потом – опять же, если будут основания, – два уголовных дела можно объединить в одно. Такая практика существует. Я следователь, понимаете? А не оперативный работник. Каждый должен делать свое дело.
– Вот я и прошу вас делать ваше дело! И я хочу вам помочь. И прошу вас помочь мне.
– Ну хорошо. Почему вы решили, что на вас покушался убийца Камолова? Только потому, что вам почудилось, что за вами кто-то следит?
– Мне не почудилось.
– За вами следит знакомый Камолова?
– Да. У меня есть его фотография.
– И что?
– Его надо найти! И если окажется, что у него нет руки… – Федор запнулся. – Понимаете… Я отрезал нападавшему кисть левой руки. В целях самообороны. Когда он меня уже добивал. Эта рука… Она осталась в студии. Можно поехать туда и найти ее. Возле монтажного стола.
– Увольте. – Гаев встал. – Обращайтесь в милицию. К экспертам, криминалистам, патологоанатомам… Всего хорошего.
Федор тоже поднялся и положил руки на папку следователя.
– Я прошу вас. Просто поехать и убедиться. Прямо сейчас. Это займет час.
Гаев помедлил. Вместе с раздражением и скукой, которые вызвал у него сегодняшний разговор, он чувствовал и любопытство, смешанное с симпатией к этому чудаковатому парню с перебинтованной головой. «Лосев не убийца, – размышлял он. – Это очевидно. Но вместе с тем он, несомненно, неким образом причастен ко многим странным событиям, имеющим отношение к убийству. Я теряю время… Я попусту теряю время. Он затягивает меня в трясину, из которой потом не будет никакой возможности выбраться. А воз и ныне там. Дело Камолова – „висяк“. И даже если убийца действительно отыщется – доказать что-либо будет необычайно сложно. Еще и рука отрезанная. Прямо триллер какой-то!»
– Я прошу вас, – повторил Федор умоляюще.
– Вам так важно, чтобы я посмотрел на отрезанную конечность?
– Это рука убийцы! Говорю же! Ее надо дактилоскопировать.
– Хорошо, – вздохнул Гаев, – я вызову криминалистов.
– Я хочу, чтобы вы поехали сами и все увидели своими глазами.
Но следователь уже звонил кому-то по телефону.
– Какой район? – заслонив рукой трубку, быстро спросил он у Лосева.
– Зеленый. Вот адрес и ключи.
– Какой из них от студии?
Лосев покрутил в руках связку, потом сел за стол, рассыпал ключи и принялся перебирать по одному. Потом еще и еще. Федор хорошо помнил этот ключ. Он был необычной формы – длинный и плоский, с отверстиями, как на перфокарте. Когда Гаев закончил телефонный разговор и застыл над столом в терпеливом ожидании, Федор в третий раз перебирал связку, уже зная: КЛЮЧА ОТ СТУДИИ ЗДЕСЬ НЕТ. Но он не мог в это поверить.
