Гийом Мюссо - Бумажная девушка
Из бравады я положил тубу в карман, не выпив ни одной капсулы.
– Если лечение сном тебе не поможет, попробуем что-нибудь другое, – заверил меня Мило. – Мне рассказывали об одном типе в Нью-Йорке по имени Коннор Маккой. Судя по всему, он творит чудеса с помощью гипноза.
Гипноз, искусственный сон, флаконы с лекарствами… Я начал уставать от этого бегства от реальности, пусть даже она была лишь страданием. Я не хотел десятидневного забвения под действием нейролептиков. Не хотел отсутствия ответственности, которое оно предполагало. Пора посмотреть реальности в лицо, пусть даже это будет стоить мне жизни.
Меня давно завораживала связь между творчеством и психическим расстройством. Камиль Клодель, Мопассан, Нерваль, Арто постепенно погрузились в безумие. Вирджиния Вульф утопилась в реке. Чезаре Павезе прикончил себя барбитуратами в номере отеля. Николя де Сталь выбросился из окна. Джон Кеннеди Тул сунул шланг от выхлопной трубы в салон своей машины… И это не говоря о Хемингуэе, выстрелившем себе в голову из карабина. То же самое с Куртом Кобейном: бледный рассвет в пригороде Сиэтла, пуля в голову и вместо прощания нацарапанная записка, адресованная вымышленному другу детства: «Лучше ярко сгореть, чем медленно угасать».
В конце концов, решение ничем не хуже других…
Каждый из этих творцов выбрал свой метод, но результат был одинаковым: капитуляция. Если искусство существует потому, что реальности недостаточно, возможно, наступает момент, когда и искусства уже недостаточно, и оно передает эстафету безумию и смерти. И пусть даже у меня не было их таланта, я разделял с ними часть их неврозов.
* * *Мило поставил автомобиль на обсаженной деревьями парковке возле современного здания, в котором соединялись розовый мрамор и стекло. Клиника доктора Софии Шнабель.
– Мы твои союзники, а не твои враги, – снова заверила меня Кароль, догоняя нас на ступенях входа.
Мы втроем вошли в здание. От администратора я с удивлением узнал, что еще накануне я был записан на прием, а моя госпитализация запланирована.
Смирившись, я последовал за своими друзьями в лифт, не задавая вопросов. Прозрачная капсула вознесла нас на последний – третий – этаж, где секретарша провела нас в огромный кабинет, сообщив, что доктор сейчас к нам выйдет.
Комната была светлой и просторной, организованной вокруг большого письменного стола и углового дивана из белой кожи.
– Неплохое креслице! – присвистнул Мило, усаживаясь в одно из кресел в форме ладони.
Буддийские скульптуры заполняли пространство, создавая атмосферу безмятежности, наверняка способствующую тому, чтобы некоторые пациенты разговорились: бронзовый бюст Сиддхартхи, Колесо закона из керамики, дуэт газелей и мраморный фонтан…
Я наблюдал за Мило, который пытался сострить или пошутить, как делал это обычно. Обстановка кабинета со всеми этими статуями давала повод для десятка шуток, но у него ничего не получалось. Тут я понял, что он скрывает от меня нечто весьма серьезное.
Я попытался найти поддержку со стороны Кароль, но она избегала моего взгляда, делая вид, что ее заинтересовали университетские дипломы, которые София Шнабель развесила по стенам.
После убийства Итана Уайтакера Шнабель стала модным «психотерапевтом звезд». К ней на консультацию приходили некоторые небожители Голливуда: актеры, певцы, продюсеры, медийные звезды, политические деятели, «сыновья таких-то» и «сыновья сыновей таких-то».
Доктор Шнабель вела еще и передачу на телевидении, в которой мужчина или женщина «из народа» могли выставить напоказ частичку своей личной жизни и послушать несколько минут консультацию звезды (так называлась передача). Звезда рассказывала о своем несчастном детстве, о своих пагубных привычках, супружеских изменах, сексуальных наклонностях и сексуальных фантазиях об играх втроем.
Одни служители индустрии развлечений боготворили Софию Шнабель. Другие – ее боялись. Поговаривали, что после двадцати лет практики ее архивы могли сравниться с архивами Эдгара Гувера[25]. Это были тысячи часов записей сеансов психоанализа, на которых открывались самые страшные и непристойные секреты всего Голливуда. Конфиденциальная информация, обычно являющаяся медицинской тайной, но если бы она стала достоянием гласности, то взорвала бы истеблишмент индустрии развлечений. Головы полетели бы и в мире политиков и юристов.
Недавнее дело только усилило власть Софии. Несколькими месяцами раньше одна из ее пациенток, Стефани Харрисон – вдова миллиардера Ричарда Харрисона, основателя сети супермаркетов «Зеленый крест» – умерла в возрасте тридцати двух лет от передозировки лекарств. Во время вскрытия в ее организме были обнаружены следы антидепрессантов, транквилизаторов и средств для похудения. Все банально. Вот только дозы лекарств были действительно слишком большими. На телевидении брат погибшей обвинил Шнабель в том, что она довела его сестру до морга. Он нанял армию адвокатов и частных детективов. Последние обыскали квартиру покойной и обнаружили более пятидесяти рецептов. Они были выписаны на пять разных псевдонимов, но все собственноручно выписала… София Шнабель. Для психиатра дело повернулось очень неприятной стороной. Все еще под впечатлением от смерти Майкла Джексона, общественность начала осознавать существование огромной сети врачей, готовых поставлять рецепты своим самым состоятельным пациентам. Стремясь ограничить ее власть, штат Калифорния подал жалобу против Софии Шнабель за необоснованно выписанные рецепты, а потом неожиданно ее отозвал. Совершенно необъяснимое поведение, так как в распоряжении прокурора были все необходимые для обвинения улики. Этот инцидент, который многие оправдывали отсутствием политической смелости у магистрата, перевел Софию Шнабель в разряд неприкасаемых.
Чтобы попасть в избранный круг пациентов этого психиатра, требовалась рекомендация постоянного клиента. Шнабель принадлежала к числу «нужных знакомств», которые представители элиты передавали друг другу по тому же принципу, как: Где достать лучший кокаин? Какому трейдеру позвонить, чтобы максимально выгодно разместить средства на бирже? Как достать места в ложах, чтобы посмотреть игру «Лейкерс»[26]? По какому номеру позвонить, чтобы выйти в свет с девушкой по вызову, которая не будет похожа на девушку по вызову (для мужчин) или К какому пластическому хирургу обратиться, чтобы изменить грудь, но при этом чтобы никто не заподозрил, что я ее переделала (для женщин)?
Я был обязан своим попаданием в круг избранных одной канадской актрисе из успешного телесериала, которую Мило попытался закадрить, но своего не добился, а Шнабель вылечила от сильной агорафобии. Девушка, которую я считал поверхностной, оказалась тонким и образованным человеком. Она познакомила меня с очарованием фильмов Джона Кассаветиса[27] и с полотнами Роберта Римана[28].
