Мамочка для принцессы (СИ) - Редж Моргана

Глава 29

Ася

На моем пальце живет изумруд. Он ловит свет от монитора, когда я печатаю, отбрасывает зеленые зайчики на клавиатуру, когда я пью кофе на кухне. Иногда я просто останавливаюсь и смотрю на него. И глупо улыбаюсь. Как девчонка.

Приготовления к свадьбе — это ад. Прелестный, волшебный, но ад. Особенно когда твой жених — Павел Волков, который привык, что все происходит по щелчку пальцев.

— Я думаю, стоит пригласить оркестр, — заявляет он за завтраком, просматривая что-то в планшете. — Оркестр из твоих бывших? — не отрываясь от тоста, уточняю я. — Уверена, они сыграют траурный марш.

Артем фыркает в свой какао. Павел бросает на меня взгляд, в котором смесь ужаса и восхищения. — Я о симфоническом оркестре. — А я о живом. Из плоти, крови и неутоленной обиды. Подумай, какая экономия.

Он закатывает глаза, но под столом его нога находит мою и слегка толкает. Это наш новый язык. Тайные прикосновения, пока никто не видит. Внезапные поцелуи в затылок, когда я стою у плиты, а он проносится мимо, якобы за кофе. Мгновенные, жаркие, украденные секунды, от которых потом целый день горит щека или губы.

Ариша стала нашим главным «свадебным планировщиком». Ее требования просты: платье, как у Эльзы, торт в три этажа только с розовой глазурью и чтобы она разбрасывала лепестки. Много лепестков. Павел уже купил оптом садовые розы у какого-то голландского поставщика. Я боюсь представить, что будет, когда она узнает про голубей.

Артем, в свою очередь, получил почетную должность «ответственного за мультимедиа и безопасность жениха от неадекватных бывших». Он составляет список разрешенных к проигрыванию песен (ничего «сопливого», цитата) и изучает системы видеонаблюдения для зала. Иногда он смотрит на Павла, на его руку у меня на талии, на мое кольцо, и кивает, как старый мудрый дед. Это и смешно, и до слез трогательно.

Сегодня у нас примерка моей фаты. Их привезли штук десять. Я кручусь перед зеркалом в нашей спальне (да-да, «нашей», я уже почти привыкла), а вокруг суетятся стилист и ассистент. Павел должен был быть на совещании, но, как я и предполагала, «срочно задержался».

Дверь приоткрывается, и он заглядывает. Его взгляд скользит по мне в простом шелковом халате, потом к горе тюля и кружева на вешалках. Он пытается сохранить серьезное деловое лицо, но у него не получается. — Простите, я, кажется, не туда. — Вовремя, — говорю я. — Поможешь выбрать? Эта, — я указываю на сооружение в полтора метра диаметром, — или вот эта, похожая на облако, в котором потерялся ангел?

Он входит, кивает стилисту, и та, улыбаясь, выходит с ассистентом, оставляя нас одних. Он медленно обходит меня вокруг. — Определенно, облако, — говорит он серьезно. — На ангела ты не очень похожа. Скорее, на фею. Злую, но справедливую.

Я смеюсь, и он подходит вплотную, обнимает меня за талию, прижимаясь щекой к моему плечу. Его дыхание теплое на моей коже. — Ты красивая, — шепчет он. — Даже без всякой фаты. — Ты льстец, Волков. И на совещание опаздываешь. — Пусть подождут. Мне нужно было убедиться, что ты не передумала и не сбежала через окно, — он целует меня в шею, чуть ниже уха, и у меня перехватывает дыхание. — С талией, зажатой в твоих руках? Вряд ли.

Он поворачивает меня к себе и целует уже в губы. Нежно, но настойчиво. В этом поцелуе — все: и благодарность, и страсть, и то спокойное счастье, которое поселилось в нас обоих. Мы слышим, как за дверью покашливают, но не торопимся отрываться. Пусть ждут.

— Знаешь, о чем я думаю? — говорю я, когда мы наконец разъединяемся, и он прижимает лоб к моему. — О том, как бы уклониться от приглашения моего партнера по гольфу и его жены, которая, кажется, решила стать нашим свадебным организатором? — Бинго. Она вчера прислала мне цветовую палитру «осеннего золота». У нас июль, Паша. — Скажи, что ты за «пыльный розовый». Или «ядовито-зеленый», — он ухмыляется. — В тон твоим глазам, когда ты злишься.

Он снова целует меня, коротко и звонко, и отпускает, как будто с трудом отрываясь. — Мне правда надо идти. Выбирай любую фату. Или вообще без нее. Ты будешь прекрасна в чем угодно. Даже в джинсах.

Он уходит, оставляя после себя шлейф уверенности и тепла. Я смотрю на свое отражение. Растрепанные волосы, распухшие губы, глупая улыбка до ушей. И изумруд на пальце.

Стилист робко заглядывает в комнату. — Будем продолжать? — Да, — киваю я, широко улыбаясь. — Только давайте без этого гигантского кальмара. Что насчет вот этого самого простого? Чтобы он мог меня целовать, когда захочет. Не мешая тюлю.

Она смеется, и мы принимаемся за дело. Подготовка к свадьбе — это ужас. И, черт возьми, я наслаждаюсь каждой его минутой. Потому что впереди — целая вечность таких украденных поцелуев, глупых шуток и этого зеленого огонька на моем пальце, который напоминает: это не сон. Это навсегда.

Глава 30

Павел

На мониторе горит таблица с бюджетом свадьбы. Цифры абсолютно не волнуют. Меня волнует другое — как бы так всё организовать, чтобы Ася ни на секунду не занервничала, не почувствовала себя «золушкой на балу». Я закрываю папку. Максим, мой юрист, справится. Он уже договаривается с тем самым симфоническим оркестром, который я в шутку предложил, а Ася в шутку же отвергла. Но я его всё равно приглашу. На всякий случай. Пусть играют где-нибудь в саду.

На столе, рядом с клавиатурой, лежит маленькая, невзрачная флешка. На ней — всё, что удалось собрать на Светлану. Компромат, которого хватит, чтобы уничтожить её репутацию и карьеру. Раньше я бы не раздумывая предал это огласке. Холодная месть — мой прежний родной язык.

Сейчас я смотрю на флешку и чувствую не злорадство, а усталую брезгливость. Она уже не имеет значения. Как пыль, которую вымели и забыли. Я открываю ящик стола, задвигаю флешку в самый дальний угол, туда, где лежит мой старый, сломанный пропуск в офис первого бизнеса. В прошлое.

Дверь в кабинет приоткрывается. В щель просовывается голова. — Паш, есть минутка? Неофициально.

Артем. Он до сих пор называет меня «Паш» и смотрит чуть свысока, как бы проверяя. Я это уважаю. — Входи. Что случилось? Вирус в игровой приставке? — Хуже, — он плюхается в кресло для гостей. — У мамы стресс.

Я откладываю все дела. — Говори. — Она делает вид, что всё круто и весело, — Артем крутит в руках какую-то деталь от компьютера. — Сегодня утром, пока ты был в душе, она смотрела на это кольцо, а потом вдруг спросила меня: «А мы не обманываемся?». В смысле, не слишком ли всё быстро и сказочно.

Я откидываюсь на спинку кресла. Значит, так. Она боится. Не бывших, не скандалов. Она боится самого счастья. Потому что за свою жизнь она к нему не привыкла. Это понимание больно бьёт под дых.

— Что ты ей ответил? — Что ты странный, но в целом ничего. И что если она обманывается, то мы с ней на двоих — как два сапога, — он усмехается. — Но, думаю, ей нужно услышать что-то от тебя. Не про любовь и прочую муть. А что-то… нормальное. Земное.

Он прав. Ася не выносит пафоса. Ей нужны не клятвы, а уверенность. Не страсть, а надёжность.

— Спасибо, Артем, — говорю я искренне. — Ты — отличный брат для Ариши и… хороший друг. — Да ладно, — он краснеет и отводит взгляд, но видно, что ему приятно. — Просто не облажайся, ладно? А то мне потом с ней жить.

Он уходит, оставив дверь открытой. Через минуту я слышу его голос из зала: «Ма, дай я посмотрю, у тебя там провода везде!» и её смех в ответ. Мой мир. Он звучит.

Вечером, когда дети засыпают, я нахожу её на веранде. Она сидит, закутавшись в мой старый свитер, и смотрит на звёзды. Я подхожу, сажусь рядом, не обнимая. Просто чтобы быть рядом.

— Артем настучал, что я в стрессе? — первым нарушает тишину она. — Нет. Он сказал, что ты спрашивала, не обманываемся ли мы. — А мы? — Каждый день, — говорю я честно. — Я, когда думаю, что мог тебя потерять из-за своей тупости. Ты, наверное, когда представляешь, как будешь терпеть моих дурацких партнёров по гольфу на нашей свадьбе.