Предатель. Тебе будет больно (СИ) - Мэра Панна

–Это правильное решение. Не будем мешать друг другу.

Больше я не говорю Диане ни слова. Выхожу в коридор, где меня ждет Илья.

–Ты готова ехать? – спрашивает он ровно, заранее собираясь потянуться к двери.

Я молча киваю в ответ.

Зачем еще что-то говорить? Диана сказала все, что мне нужно было слышать и знать о своем муже. О человеке, которого я много лет считала своим.

Илья выводит меня из квартиры, будто под конвоем, и провожает вниз по лестнице.

–Ну что? Нашла фотографии? – спрашивает он, едва только мы садимся в машину и отъезжаем.

Поднимаю на него взгляд.

Сейчас он кажется не просто заинтересованным. Он кажется нездорово возбужденным и смотрит на меня так, словно эти фотографии могут подарить ему вечную жизнь.

В таком состоянии он придушит меня, если узнает, что никаких фотографий у меня нет, а вся поездка была лишь предлогом, чтобы оставить мужу предупредительную записку.

Я понимаю, что сейчас должна солгать.

–Нашла, – отвечаю коротко, и тут же замечаю довольный оскал на лице Зимина.

–Тогда давай мне их сюда.

Илья делает ловкое движение в мою сторону, но я вовремя его останавливаю, не позволив ему выхватить у меня небольшую сумочку.

–Тебе не могу отдать.

–Это еще почему?

–Эрик просил передать ему фото лично.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на изумленный взгляд Ильи.

–Тоже мне, рассказывай сказки. Давай сюда фотки. Они нужны Эрику, как можно скорее.

Очередная попытка дотянутся до сумки для Ильи заканчивается провалом.

Я не отдам ему снимки.

Ни сейчас, ни даже после того, как мы вернемся туда, где я прячу реальные фотографии. Ведь пока что, эти фото – моя единственная защита от безумства Зимина и странных угроз Эрика.

–Нет. Если ты так хочешь, чтобы Эрик скорее получил снимки, то позвони ему и договорись о встрече.

Илья явно не доволен тем, что я диктую свои условия, но все же подчиняется и набирает чей-то номер.

–Ало, это Зимин, – наконец произносит он, – мы достали снимки, о которых вы просили.

Несколько секунд он молчит, а я изо всех сил вслушиваюсь в тишину, чтобы расслышать хоть какие-то указания Эрика.

–Послезавтра я буду на экономическом форуме ста инноваций. У нас будет вип встреча после основной части. Привозите их туда, – раздается в трубке спокойный голос.

Я вздрагиваю.

Послезавтра. Это ведь уже так скоро. А что будет после? Илья от меня избавится? Тоже выставит меня на улицу с Марком?

–Я понял. Мы будем, – наконец бросает мужчина и вешает трубку.

Тем временем мы выезжаем на широкий мост, перестраиваясь в крайний ряд.

Всегда любила атмосферу большого города. Широкие дороги, реки, уходящие за горизонт, и природа, покорившаяся чудесам архитекторов.

–Тебе все равно придется отдать снимки мне, – вдруг заявляет Илья, пока несется в потоке машин.

–Почему? Он сказал ПРИВОЗИТЕ на форум. Значит меня он тоже имел в виду.

–У тебя нет приглашения.

Зимин явно пытается гнуть свою линию. Только непонятно почему он так не хочет, чтобы я была на этом форуме. Или просто ему самому нужны эти снимки?!

Мост, по которому мы едем, кажется непостижимо гигантским, но с каждой секундой Зимин все набирает скорость, и я уже вижу, что мы вот-вот съедем вниз и минуем реку.

–Значит достань мне приглашение, Илья. И запомни! Я пойду на этот форум. И снимки отдам сама. А иначе…

Высовываю руку с сумкой в окно, и весело кручу ей прямо перед носом Зимина.

–Или выкину эту сумочку с фотографиями прямо в реку. И плакало твое повышение.

Мужчина бросает на меня испепеляющий взгляд.

–Я не блефую, Илья.

Делаю предупреждающий жест, Илья вздрагивает и сдается.

–Хорошо, черт возьми. Я достану тебе приглашение, но я пойду вместе с тобой, буду контролировать каждый твой шаг. И только попробуй выкинуть какой-нибудь фокус!

Ехидно закатываю глаза, уставившись на высокомерную физиономию Зимина.

–А если и устрою? Что ты мне сделаешь? Выгонишь из дома? У меня и так ничего нет, Зимин, не забывай об этом.

–Ошибаешься, – шепчет он, ухмыляясь, – у тебя есть ребенок. А с ним всегда может что-нибудь случиться.

7.2

Внутри все сжимается от гулкого, тревожного чувства. Так вот значит, какой Илья на самом деле – готов пойти на шантаж ребенком, чтобы получить желаемое.

Даже не знаю, кто из Зиминых хуже. Тот же изменил и выгнал нас с ребенком, или тот, что сейчас пытается нажиться на моем горе.

–Не смей трогать Марка, – предупреждающе шиплю я.

–Не трону, если будешь делать все, как я говорю.

–Чего именно ты хочешь? Фотографий?! Я отдам их Эрику в ближайшую встречу, можешь об этом не беспокоиться.

–Я беспокоюсь не только о фотографиях, – неожиданно Зимин сворачивает с привычной дороги, и вот мы уже едем по одному из узких переулков города.

–Куда ты везешь меня? Разве мы не должны вернуться за город, как ты говорил прежде?

Илья продолжает загадочно молчать, но только в этой тишине вовсе нет никакой романтики. Только страх.

Страх, что сейчас он просто заберет у меня сумку, а меня выкинет, где-то на дороге.

– Я хочу показать тебе кое-что. Раз уж тебе стало интересно, зачем я катаю тебя по городу, бегаю за старыми фотографиями и держу жену своего брата в личном доме.

–На счет последнего, я полагала – это был жест доброй воли.

Илья ехидно ухмыляется.

–Ты слишком наивна, Ксюша. Это даже мило.

Я стараюсь больше не задавать вопросы, пока мы едем. В конце концов, раз он обещал показать мне что-то, что прольет свет на правду, я предпочту подождать.

Вот мы проносимся по людным переулкам центра города, снова и снова заворачиваем на улицы, на которых я никогда прежде не была, и вот, наконец, Зимин останавливается у одного из жилых старинных домов девятнадцатого века.

–Что мы здесь делаем, Илья? – спрашиваю я, внимательно вглядываясь в лепнину на стенах.

Красивый дом. С массивными классическими колоннами, дубовой дверью на входе и окнами в английском стиле до самого пола.

–Ждем.

–Чего? – нервно переспрашиваю я, оглядываюсь, – здесь никого нет!

Едва я начинаю заметно нервничать, как Зимин вдруг вздыхает и делает первую попытку начать разговор:

–У тебя есть братья или сестры?

–Только троюродные.

Он снова вздыхает.

– Значит тебе чертовски повезло, не знать, что значит делить последнюю ложку супа с братом или драться за единственную пару кроссовок на скидках в магазине…

К чему этот монолог? Я все еще плохо понимаю, зачем Зимин поднял тему их семьи, но он спешит объяснить:

–Думаю, Зимин не рассказывал тебе, что жила наша семья, мягко скажем, не богато.

Я молчаливо киваю и внимательно слушаю его историю дальше.

–Жить было не за что. Что мать, что отец подрабатывали на разных сомнительных конторах. В общем, было понятно, что на двоих детей денег не хватит. Им пришлось выбрать любимчика. Поставить на одного из нас, в надежде, что он вытащит семью из нищеты, – Илья выдерживает паузу и небрежно отпускает, – они поставили на Глеба.

–Так ты зол на брата, потому что его больше родители любили?

Меня начинает трясти одновременно от гнева и ироничного непонимания.

–Ой, Ксюша, дело мне до предпочтений этих несостоявшихся бедолаг. Вопрос далеко не в них. Вопрос в твоем Глебе, и тем, как он использовал их внимание и тепло. Как вечно лез вперед планеты всей и гордился быть любимым сыном: лучшие подарки, лучшие курсы, факультативы, даже девушки, и те, лучшие доставались Глебу. Но он ведь был моим братом, я должен был быть счастлив за него, даже если он вел себя со мной, как последний мудак.

Вдруг Зимин поднимает голову, и я вижу, как застывает его взгляд на женской фигуре, выходящей из подъезда.

–А вот и она. Женщина, заставившая меня увидеть истинное лицо Глеба.