Мама знает лучше (СИ) - Тес Ария

— Я знал, что это была ты.

Я молчу. Кажется, что сейчас я готова поверить в любой бред, как, например в застывшую Зою с иконой, ну, или в соляной столб.

Потому что я и есть этот столб. Или Зоя. Только без иконы, но с одним ненавистным бывшим наперевес.

Не могу вдохнуть, не могу пошевелиться. Просто смотрю на него и не верю…сука, что ему хватило наглости! Ко мне! Подойти! После всего!

Сема моментально считывает, что я совсем не рада, поэтому по обычаю, отрывается от своего места и делает шаг, чтобы оттеснить меня от неприятного внимания.

— Тебе лучше свалить отсюда нахер, Быков.

Алексей морщится, а потом плавно и даже небрежно переводит взгляд на моего друга.

— Прости, а я спрашивал твоего мнения?

— А ты ждешь, что каждый человек, прежде чем рот открыть, поинтересуется у тебя, можно или нет?

Красиво отбрил.

Я пару раз моргаю, кажется, прихожу в себя. Медленно, но верно получается сбрасывать оцепенение, пока скандал начинает обрастать объемами.

Алексей криво усмехается.

— Очередной намек на мое положение? Забавно, что ты так много говоришь об этом. Завидуешь? Или никак не можешь отпустить ситуацию?

Какую ситуацию именно не может отпустить Сема, никто не спешит объяснять. Но, кажется, оба прекрасно понимают, о чем речь.

— Забавно не это, — цедит он сквозь зубы, — А то, что ты думаешь, тебе действительно кто-то завидует. У Быковых руки в крови, нормальные люди…

Алексей не дает ему договорить. Хватает Сему за кофту и дергает на себя.

— Рот закрой. Твои голословные обвинения уже изрядно заебали.

— А кто сказал, что они голословные? Руки!

Дальше все становится хуже. Я замечаю, что Алексей был здесь не один, и что к нам подтягивается его верный оруженосец — Давид, а рядом с ним еще один парень. Я его не знаю, но на вид он настолько же «прокаченный», как и его венценосные приятели.

Супер.

Только этого мне не хватало.

Я прекрасно понимаю, чем дело может кончиться — обычной, дурной дракой. Сема резко отталкивает от себя Лешу, что бесит Давида, а тот не скупится обычно на эмоции. Он наступает, и я уже вижу, как через мгновение все они сцепятся. Сема не сдастся. Он не привык сдаваться, как я. Он будет биться до последнего. И это хуже всего: он будет биться, а я стою и ничего не могу сделать…

— Разошлись!

Вот что окончательно приводит меня в себя.

Грозный. Опасный. Очень страшный бас, гром, рык, но точно не голос Григория.

Медленно перевожу на него взгляд и напрягаюсь каждой своей молекулой. Вот, значит, почему он генерал. Нет, теперь все понятно. Этот мужчина может быть по-настоящему пугающим, а не домашним котиком, каким я его привыкла видеть.

Эту сторону он домой никогда не приносил…но получается эффектно. Вся компания боевых петухов замирает и сейчас похожа на кучку ощипанных цыплят, которых поймали в саду за воровством яблок.

— Что здесь происходит?!

— А ты кто нахрен такой?

Мда. Давид стал еще более безбашенным и скорым на необдуманные, резкие выпады. Очевидно, что с Григорием лучше не иметь никаких дел в плане негативных сторон нашей жизни. Ну, всем, кроме него, конечно.

— А кто ты такой, чтобы я перед тобой представлялся и расшаркивался, щенок?

Давид оскаливается, но Григорий его игнорирует и смотрит на меня.

— Тем более, я говорил не с тобой. Аурелия, какие-то проблемы?

Обнимаю себя руками и мотаю головой, но потом вспоминаю, что хрен я больше буду зажиматься перед этим козлом и расправляю гордо плечи.

— Не знаю, Генерал. К нам подошли эти мужчины. Кажется, кто-то из них перенюхал кокаина с задницы своей очередной потаскухи. Может быть, ему нужно пройти принудительное освидетельствование, прежде чем выходить на улицу?

Останавливаюсь взглядом на Давиде и усмехаюсь, пока он щурится.

Да-да, я знаю. Леша мне рассказывал, что ты любишь… «попудрить» носик? Правильно сказала? Ничего не перепутала? Думаю, нет. А еще я думаю, что если взять у него сейчас анализы, то они покажут куда более интересные препараты, судя по тому, как помято он выглядит несмотря на весь свой показной лоск.

Уверена, что Григорий мог бы найти прецеденты, по которым может прогнать этого козла по всем инстанциям, но кому это нужно? Точно не мне. Я хмыкаю и смотрю Алексею в глаза, чеканя каждое слово.

— А может быть, и нет. Откуда ж мне знать? Я их в первый раз в жизни вижу.

Алексей дергает головой, будто не ожидал от меня услышать именно таких слов, но я уже теряю интерес. Отталкиваюсь от заборчика и киваю Григорию.

— Можем идти. Какое нам дело до местных нарколыг? Пусть хоть передохнут в своей дыре.

Мы удаляемся на достаточное расстояние, но я все еще чувствую его взгляд себе в лопатки. Мне быстро удается его оттолкнуть, когда я понимаю, что мамы и Светика здесь нет. С одной стороны, конечно, хорошо, но с другой…

— Где мама? И...

— Как только она увидела его, сразу схватила его и унесла в гостиницу. Не думаю, что мы хотим, чтобы они встречались.

С облегчением выдыхаю.

Я не прячу своего ребенка. Когда я уезжала, то сделала все, чтобы его защитить. Если Алексей потрудился что-то раскопать сам, а не благодаря своей мамаше, он думает, что я сделала аборт. Это было просто. Прийти к врачу и в открытую угрожать ему некоторым разоблачением в обмен на справку. Пятнадцать минут, и «оно» погибло от одной маленькой таблетки, а мой сын уехал со мной и стал только моим.

Но все равно…

Алексей мудак и предатель, но не дурак. Сосчитать и сложить очевидные факты, глядя на ребенка, который во всю глотку орет «мама, мама!» не очень сложно.

Хорошо, что она ушла.

Правильно.

Когда мы подходим к гостинице, мама сразу выходит к нам навстречу. Светик рассказывает ей одну из своих историй, а веточку в руках крутит и не отпускает. Я улыбаюсь, бросив взгляд на Сему.

— Он теперь ее, наверно, и в Москву с собой увезет. Спасибо за такой подарок.

— Если бы я знал, что вы приедете, то купил бы что-нибудь нормальное.

— Да, брось…

— Слушай, я недоговорил.

Мы остаемся почти наедине. Моя семья стоит чуть поодаль, будто специально отошли и дали нам пространство.

Это неловко.

Я мнусь и не знаю, куда себя деть, а он все не перестает на меня смотреть…

— М? Сема, ты…кажется, хотел что-то…сказать?

— Вообще-то, предложить. Когда ты уезжаешь?

— Завтра днем.

— А может…встретимся? Ну, поболтаем. Я о многом хочу поговорить…

— Ну…у меня…я…

Бросаю растерянный взгляд на Светика, потом на маму, а она вдруг берет и кричит.

— Она может! Еще как может! Свет спать ложится в половину десятого!

Я моментально заливаюсь краской.

Господи! Что она творит?!

— Спасибо, Эмма, — Сема усмехается и переводит взгляд на меня, — Заедешь ко мне? Пожалуйста, Аури.

Не могу ему отказать. Да и хочу ли? Совершенно точно нет.

— Хорошо, — соглашаюсь тихо, убираю прядку волос за ухо и киваю, — Я всегда укладываю его спать, а потом могу приехать.

— Ну, тогда буду ждать. Где я живу, думаю, помнишь.

— Помню.

— Тогда приезжай. Пожалуйста.

Напоследок он оставляет нежный поцелуй и сбегает по ступенькам до своего видавшего виды внедорожника. А я улыбаюсь, совершенно по-дурацки, касаясь места, где остался отпечаток его губ…

«Я дождался»

Аури

Я провожу с семьей остаток дня, а ужинаем мы прямо в номере. Мама жарит картошку, Григорий делает мясо. Так как у нас «семейный люкс», здесь есть и плита, и чайник, и самая важная посуда, то есть сковорода, и даже форма для запекания.

Мы с Никитой сидим, как жулики и лентяи, на террасе. Пьем чай, наслаждаемся видом, пока Светик наворачивает вокруг круги.

На самом деле, нет. Мы неплохие дети, просто знаем, что для наших родителей готовить вместе — это целый ритуал. А мы? Отходим в сторону и не мешаемся.