Измена. Наследник мэра (СИ) - Черничная Даша

Глава 22 Мне никто не читал сказок

Алена

— Спасибо, Елена Валерьевна, все было очень вкусно!

Стас выглядит довольным, счастливым и абсолютно спокойным, будто события идут по давно намеченному плану. Это не может не выводить меня из себя, ведь получается, что мой личный план катится в бездну.

Рациональная часть меня планировала спокойное будущее: для начала поставить ребенка на ноги, затем купить квартиру побольше, ну а дальше просто жить, работать, воспитывать Тимоху.

Любящая мать внутри меня собирала фотографии и видеозаписи, чтобы когда-нибудь показать их Северову.

Эту женщину я годами третировала, ненавидела и завидовала ее наивности. А еще тому, что, кажется, ее все устраивало. Подумаешь, изменил. Подумаешь, ноги вытер. Делов-то, да?

— Не за что, Стас, рада, что понравилось. Останетесь на чай? - мама общается с Севером очень доброжелательно и гостеприимно.

— Ему уже пора! — мои нервы сдают.

— Я никуда не тороплюсь. С удовольствием выпью чаю, — отвечает с лучезарной голливудской улыбкой Север.

Чай я пью молча, с недовольным лицом, испепеляя взглядом непрошеного гостя. В отличие от меня, мама прекрасно болтает со Стасом и не видит вообще никакой проблемы в сложившейся ситуации.

После обеда я отправляюсь мыть посуду, Стас идет к Тимохе, а мама тактично уходит к соседке «за сахаром».

Занимаясь посудой, я украдкой наблюдаю за Тимом и Стасом. Теперь, при свете дня и в адекватном состоянии, я вижу, как они похожи. Не только внешне, скорее повадками и мелочами в поведении.

Справившись с тарелками, подхожу к ним и сажусь на диван.

Молча наблюдаю за тем, как они строят дорогу. Эту идиллию не хочется разрушать. Как бы я ни относилась к мужчине, я не хочу отнимать его время единения с сыном. Север подолгу задерживается взглядом на нем, а Тим послушно делает все, что говорит Стас. Восторг, не иначе. Прямо-таки образцовая семья с обложки журнала. Почему-то это сильно меня задевает — ведь мы далеки от идеала, да и нет никаких «нас».

Все это лишь картинка на стене, скрывающая за собой огромное ржавое пятно невысказанный претензий и боли.

На улице темнеет, и я говорю Стасу:

— Мне кажется, тебе пора.

Север вскидывает бровь и отвечает:

— Я по-прежнему никуда не тороплюсь, это раз. А во-вторых, твоя мама великодушно предложила мне остаться у вас на ночь. И да, я принял ее предложение.

От шока у меня невольно приоткрывается рот. Когда они успели спеться-то?

— Ты не посмеешь, — шиплю на него.

— Почему это? — удивляется он, и я понимаю: посмеет.

Приехать и разрушить мой мир уже успел и остаться на ночь сможет — а я ничего не сумею с этим поделать.

— Оставь мне хоть что-то. Хоть одно место, где я смогу себя чувствовать спокойно.

Я, конечно, преувеличиваю. Удивительно, но то, что Стас рядом, даже дарует какое-то необъяснимое спокойствие. Наверное, то же самое будет испытывать любая женщина, в жизни которой нет мужчин: мужа, брата или отца. Вот это загадочное состояние, когда он просто рядом — и все будто бы встает на свои места. И вот уже складывается впечатление, будто бы все твои проблемы решены, а ты можешь расслабиться и довериться тому, кто сильнее. Остаться просто сильной женщиной, которой не нужно бороться за каждый свой день.

Вздор!

Некому мне довериться. Жизнь научила одному — быть готовой принимать удар судьбы вне зависимости от вводных данных, потому что эта самая судьба может рубануть так, что мало не покажется. А на расслабление и перекладывание ответственности я не имею ни права, ни надежды. В конце концов, кто даст гарантию, что завтра или через месяц я не окажусь третьей лишней в доме Стаса и не получу снова шикарное предложение «присоединиться»?

Стас по-прежнему сидит на полу, даже не шелохнулся. Смотрит на меня исподлобья тяжелым темным взглядом, под которым единственное, что мне остается сделать - это вздохнуть и забиться в угол. Однако я не собираюсь этого делать.

— Я не претендую на твои зоны комфорта, Алена, — говорит он спокойно, но я готова поспорить, что вижу, как дергается у него глаз. — Только есть кое-что, на что я имею право, тебе так не кажется?

Я молчу. Мне на это нечего сказать, потому что сама я уже запуталась в том, кто кому чем обязан и какое место мы занимаем в жизни друг друга. Единственное мое желание — это счастье и здоровье сына, а большего я для себя и не прошу.

— Имеешь-не имеешь, — возмущаюсь я. — Ты пришел без спроса в мой дом и ставишь мою мать — да чего уж тут кривить душой, и меня саму — в отвратительное положение. Мы обязаны тебе чем-то, Стас?! Нет. Именно поэтому я бы хотела, чтобы ты ушел из моего дома. Я тебе не рада, если ты еще не понял этого.

Я стараюсь говорить спокойно. Видит бог, я не хочу скандалов и ссор. Последние несколько лет достаточно потрепали мою нервную систему, я физически не готова переживать еще за себя и свои отношения с отцом сына. Я не хочу, чтобы сын слышал мои слова, поэтому говорю максимально тихо, так, чтобы он не услышал ни слова. Неожиданно Тимофей решает расставить все точки над i и выдает:

— Стас, можешь почитать мне сказку перед сном?

Где там мое сердце? Оно упало и разбилось вдребезги, превратившись в кучку осколков. Сцепив зубы, чтобы не пустить слезу, я поднимаю голову и смотрю на Севера. Ожидаю увидеть победоносный взгляд черных глаз, но вижу такой же, как у себя — уставший, вымотанный и желающий одного-единственного. Покоя.

Тим встает на ноги, подходит к столику, берет свою любимую и трепетно хранимую книгу и отдает ее Стасу со словами:

— Вот, это моя любимая сказка. Про цветик-семицветик. Ты знаешь эту сказку?

Сын спрашивает с интересом, явно переживая о том, что кто-то может не знать его любимую историю. Я замираю и тоже жду от Стаса ответа, потому что в этом диалоге явно лишняя. Кажется, что между Стасом и Тимом растет что-то очень хрупкое, и я, несмотря на свою злость по отношению к мужчине за грехи давно минувших лет, не имею права это разрушить.

— Прости, Тимыч, — Север поджимает губы, явно расстроившись, и принимает книгу у сына. — Мне никогда не читали сказок, поэтому про цветик-семицветик я ничего не знаю.

Смотрю на своего ребенка и поражаюсь тому, как он успел вырасти. Нет больше несмышленого малыша. Сейчас это тонко чувствующий парень, понимающий и сопереживающий. Он забирает у Стаса и перехватывает поудобнее большую книжку, затем оборачивается ко мне:

— Мам, можно я тоже почитаю Стасу сказку? Ведь всегда нужно верить во что-то лучшее, ты сама мне говорила.

Мой маленький мальчик. Такой крохотный, но такой взрослый парень, который глаголет истину, сам того не осознавая. Я дышу глубже, стараясь не заплакать, не подать виду.

Почему Стасу никто не читал сказок? Что было такого в его детстве, что ему не досталось ни единой, пусть даже самой крохотной, истории, в которой обещают счастливое будущее?

— Конечно, сынок. Почитай Стасу сказку, — выдавливаю я из себя и вздыхаю.

Тимофей серьезно кивает и задает еще один вопрос:

— А можно мы со Стасом оставим железную дорогу тут? Ведь нам все равно нужно будет ее дособирать завтра?

Вот так. Маленький мальчик все решил за нас двоих. И нет больше у меня никакого выбора, когда любимые глаза сына смотрят с таким доверием.

— Конечно, Тимох, — вымученно улыбаюсь. — Ну, беги в ванную, сейчас пойдем купаться.

Когда за сыном закрывается дверь, я оборачиваюсь к мужчине. Впериваюсь в него взглядом и говорю твердо:

— Это только ради сына и только на одну ночь.

Встаю и направляюсь вслед за Тимом, оставляя Стаса сидеть на полу.

— Хорошо бы, если бы ты сама в это верила, Алена, — тихо произносит он, и я оборачиваюсь фурией.

— Ты! — выплевываю в него ядом. — Ты не смеешь так поступать со мной! Не после всего, что было тогда!

Выдыхаю и смахиваю невесть откуда взявшуюся слезу.

— Будешь спать тут, на диване. Если не нравится, катись калачиком куда угодно, мест в этом доме больше нет. Для твоих амбалов тут тем более нет места.