Изменяя правила (ЛП) - Люкс Сагара

Я знаю, он это чувствует.

Он чувствует то, что испытываю я.

У меня начинает кружиться голова, когда он усиливает хватку. Мои ноги дрожат. Я уже готова упасть, и тогда он отпускает меня.

Его большой палец едва шевелится, слегка касаясь кожи.

Его глаза не просто смотрят на меня.

Они меня видят.

А я вижу его.

Гнев, который вызвало в нём моё признание, желание меня наказать, безжалостная война между инстинктом и разумом. Джун знает, — я не лгу, но также и то, что когда-то я делала это так хорошо, что вынудила его предать семью.

Джун уже не тот мужчина, каким был тогда.

Теперь он — оябун.

Он не может позволить себе никаких ошибок.

Его глаза становятся холодными. Опасными.

— Как сильно ты любишь сына?

Я бледнею.

— Больше, чем собственную жизнь.

— Ты бы умерла за него?

— Да.

— А за меня умерла бы?

Большим пальцем он снова скользит по моему горлу, поглаживая. Джун испытывает меня.

Я не должна колебаться.

И всё же испытываю страх.

Джун двигается вперёд, отталкивая меня к кровати, пока мои ноги не упираются в неё и я падаю сверху. Однако Джун не следует за мной, а остаётся стоять. Внушительный и недосягаемый. Скорее жестокий и прекрасный бог, чем дьявол. Волосы цвета чернил покрывают его плечи и заслоняют взгляд. Его руки далеко от моего горла, но мне всё равно не хватает дыхания.

— Спрашиваю в последний раз: ты готова умереть за меня?

Я едва сжимаю челюсти.

— У Брайана больше никого нет. Если со мной что-то случится…

Не обращая внимания на то, что я продолжаю говорить, он поворачивается ко мне спиной. Идёт к двери и распахивает её настежь. У меня нет времени, чтобы отреагировать или остановить его. Я настолько потрясена, что замираю на месте. Вскоре Джун возвращается и бросает в меня что-то тёмное. Я ловлю на лету.

Это его мобильный телефон.

— Прочитай последнее сообщение, которое я отправил.

Дрожащими пальцами делаю то, что сказал. В сообщении длинная последовательность цифр. Когда понимаю, что оно отправлено Рулзу и это спутниковые координаты, я в замешательстве смотрю на Джулса.

— Ты написал Рулзу, где найти Джейка…

Глаза Джуна смотрят на меня, холодные и жестокие.

Он выхватывает телефон из моих рук и убирает в карман.

— С этого момента все договорённости между нами разорваны. Ты свободная женщина, Глория. А я очень занятой человек, поэтому предлагаю тебе собрать чемоданы и уйти.

— Ты выгоняешь меня?

— Ты получила то, что хотела, не так ли?

Я кусаю губу, ища в себе мужество заговорить.

— А что, если я вернулась к тебе не только ради этого?

Его глаза скользят по моему телу, жёсткие и безжалостные.

— Тогда предлагаю тебе подумать над вопросом, который задал, потому как, если завтра утром застану тебя здесь, ты сделаешь всё, что я скажу. И сделаешь это ради меня.

Часть вторая

ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

Виски. Мне нужно виски.

Когда дядя сказал, что собирается попросить меня предать наши семейные ценности, я сразу подумал о худшем, но не смог ему отказать. Всю ночь я мучился, гадая, что он заставит меня сделать.

Теперь знаю.

И мне это совсем не нравится.

— Я Брайан. — Мальчик, которого он доверил мне меньше десяти минут назад, протягивает руку. — А ты кто?

Наливаю в стакан виски на два пальца. Выпиваю всё залпом, под любопытным взглядом сына Хитоши. Я не могу заставить себя посмотреть на мальчишку. Каждый раз, когда пытаюсь это сделать и сталкиваюсь с этими глазами, так похожими на мои, я чувствую, что мой желудок переворачивается.

— Моя мама говорит, что ты мой дядя.

Двух пальцев виски недостаточно. Я пью прямо из бутылки. Иметь мальчишку рядом гораздо хуже, чем столкнуться с ночным кошмаром. Когда наступает утро, кошмары исчезают. Он следует за мной, куда бы я ни пошёл, и делает это, не переставая говорить ни на минуту.

— У меня никогда не было дяди. А у тебя есть дядя?

Я пробираюсь в свою комнату, недоумевая, почему оябун решил навязать мальчишку мне. Двоюродный брат не должен быть здесь, как и его сын.

— Это меч?

Проследив за направлением его взгляда, я понимаю, — он смотрит на катану, что подвешена над моей кроватью.

Мальчишка делает шаг вперёд, всё больше и больше оживляясь.

— У тебя в спальне есть меч? Настоящий меч!

Я кривлю рот, презрительно глядя на него.

— Это не меч, а катана.

— Разве это не одно и то же?

— Абсолютно нет!

Я ставлю бутылку и тянусь за катаной. Меня не удивляет, что Хитоши не научил сына, на каких ценностях основана наша семья, ведь он и сам ими не обладает. Но я не могу смириться с тем, что этот ребёнок понятия не имеет, что такое катана.

— Чтобы сделать меч, нужно всего лишь немного стали и полдня работы. Чтобы изготовить катану, нужны годы опыта, древние традиции, кровь и пот. — С особой осторожностью я снимаю оружие и вынимаю из ножен. — Видишь эти следы на клинке?

Глаза малыша блестят.

— Что это?

— Лезвие катаны состоит примерно из тридцати тысяч слоев, поэтому оно может быть одновременно прочным и гибким. — Я ставлю палец под лезвие посередине и показываю, как идеально оно сбалансировано. Малыш открывает рот от восторга. Я чувствую, как учащается биение его юного сердца. Мне не нравится, что он рядом, но я не могу не продолжить. — Знаешь, что говорят о катанах?

— Что?

— Что у них есть душа. В отблесках клинка заключён дух тех, кто помогал его создавать, и тех, чьи жизни он забрал.

Когда мальчишка протягивает руку с намерением прикоснуться к клинку, я убираю его обратно в ножны. Я испытываю неумеренную ревность к этому оружию. Никому не позволяю прикасаться к нему, или даже чистить.

— Ты когда-нибудь использовал его, чтобы кого-то убить?

Я едва приподнимаю уголок рта, но не отвечаю.

— Ты самурай?

— Нет, абсолютно нет, — посмеиваясь, отвечаю я.

— Но ты воин!

— Что-то вроде того.

Вообще-то, кто меня знает, говорят, что я дьявол, но неважно, что я в курсе. Слышу его шаги, мальчик приближается всё ближе. Я не смотрю на него, но знаю, — он стоит позади меня. Он легко дёргает меня за рубашку, приглашая повернуться.

— Ты можешь научить меня пользоваться м… — Он поправляет себя. — Катаной?

Я прикуриваю сигарету и выдыхаю дым прямо ему в лицо. Не хочу, чтобы он находился рядом со мной и у него возникли странные идеи. В нём есть черты, типичные для нашей семьи, но он не Иноуэ и никогда им не станет. Пацан скорее замёрзнет в аду, чем оябун согласиться на союз сына с чужестранкой, которая заманила его в ловушку.

— Вернись на своё место, парень.

Малыш кашляет, но не отступает. Он крепкий орешек.

— Ты скажешь мне своё имя?

Когда я игнорирую его, он улыбается самой невинной из улыбок.

— Пожалуйста, дядя…

Бросаю на него быстрый взгляд.

Он не мог спровоцировать меня специально.

Мальчик слишком мал, чтобы играть в такие игры, но всё же он сын иностранки, которая подтолкнула Хитоши отвернуться от собственной семьи и ослушаться прямого приказа оябуна. У меня такое чувство, что этот ребёнок скрывает гораздо больше, чем говорит, и мой дядя тоже это заметил.

— Если отвечу, ты обещаешь никогда больше не называть меня «дядей»?

Он торжественно кладёт руку на сердце.

— Даю слово.

Против воли, улыбаюсь.

— Я Джун.

Он снова протягивает мне руку.

— Приятно познакомиться, Джун.

Не обращая внимания на жест, я поворачиваюсь к мальчишке спиной и подхожу к окну. Ищу глазами комнату Хитоши. Она должна быть пуста, ведь оябун отправил его по каким-то делам в город, но я вижу, как мимо окна проскальзывает тень. Форма явно женская. Это женщина.