Измена. Вернуть жену (СИ) - Гур Анна

— Мою.. Кого?!

Магнат приподнимает удивленно брови. Замолкает. Вглядывается в мои глаза. Мы замираем.

Не знаю, сколько длятся наши гляделки, но, как только я хочу отвернуться и вообще убежать с этого чертового балкона, Игнат неожиданно для меня подается вперед, проводит какой-то маневр и ставит руки на перила. По обе стороны от меня.

Оказываюсь в ловушке, в западне, где мощный мужчина нависает надо мной, а я упираюсь спиной в бортик, его обе руки слишком близко...

Сглатываю. Понимаю, что не могу скрыться от его внимательного взгляда, от него самого, ощущаю знакомый запах его оглушительного парфюма, когда мужчина наклоняется и выдыхает мне в лицо:

— Ты меня сейчас ревнуешь, Юля?!

И смотрит так, будто взглядом имеет.

Слишком все знакомо, будоражит, но я собираю всю волю в кулак и поднимаю высоко подбородок, пытаюсь казаться гораздо сильнее, чем я есть на самом деле.

— Какое самомнение, господин олигарх, - растягиваю губы в едкой улыбке, — но, увы, мимо. Я

просто не хочу быть в роли тупой курицы, которую в собственном доме ни в грош не ставят. Раз уж ты предлагаешь мне играть роль, так, будь любезен, сделай так, чтобы люди, окружающие меня, уважали, или дай мне хотя бы возможность выбрать тех, кого я хочу рядом видеть, раз уж тебя мне все равно не удастся убрать из своей жизни и придется потерпеть немного, пока ты не выполнишь очередные условие. Ведь у тебя все на контракте, так, Игнат?!

Юсупов сверлит меня взглядом еще мгновение, а затем резко убирает руки, дает мне возможность для маневра. Быстро пользуюсь этим послаблением и делаю несколько шагов, добавляю дистанции, а мой муж смотрит вдаль, не на меня.

Молчание длится, но потом он спокойно мне отвечает:

— В доме ты хозяйка. Все полномочия по найму и увольнению персонала у тебя есть.

Сухо. Четко. По существу. И нет больше того горячего мужчины из прошлого, который меня только что прижимал к перилам.

А меня отчего-то разочарование берет. Какое-то странное. Неестественное. Будто бы я хотела, чтобы тот Игнат вернулся.

Но.. Это всего лишь маска. Очередная. Одна из…

Пора бы уже знать, что за личиной влиятельного бизнесмена скрывается опасный игрок, который привык ломать и уничтожать.

— То есть я могу уволить Софью Михайловну и Альбину? — уточняю для себя, всматриваюсь до боли в глазах в профиль Игната.

Хочется увидеть его реакцию, мимику, но мой старый-новый муж лишь пожимает плечами, дает понять, что ему глубоко наплевать, и подтверждает мою догадку словами:

— Кого хочешь. Я передал полномочия, которые ты хотела. Решать тебе. Только в доме должен быть определенный, привычный мне распорядок и уклад, сотрудники и персонал должны справляться со своими обязанностями. Терпеть склоки и неточности я не намерен. Для этого у меня слишком мало времени. Хочешь взять бразды правления в свои руки — не вопрос. Но с полномочиями, которые взваливаешь на себя, нужно уметь справляться, Юля. Это правило работает как в большом бизнесе, так и в повседневной жизни.

— Звучит в духе Юсупова. Только я не понимаю, к чему ты клонишь и что все это значит…

— пытаюсь пошутить, чтобы снизить градус напряжения, которое буквально звенит в каждом нерве моего тела.

Игнат резко разворачивается на каблуках и упирает в меня свои яркие глаза. Они в ночи выглядят как-то по-особому пугающе.

Между нами словно электрический ток мигает, и кажется, что только притронься, и рванет, поэтому я делаю еще один шаг назад, увеличиваю дистанцию, потому что кажется, что сейчас

Игнат скинет личину интеллигентного мужчины и покажет свою варварскую суть.

Я чувствую его желание. Правда, пока не понимаю, чего именно он хочет: вновь заявить права на мое тело или же уничтожить, чтобы глаза не мозолила.

— А это значит, дорогая моя, что, как моя жена, ты берешь ответственность, Юлия, за выполнение всего вышеперечисленного. Можешь поувольнять хоть весь персонал, но утром завтрак должен быть готов и быт налажен.

Та небрежность, с которой Игнат разрешает мне организовать быт, говорит о том, что если

Альбиночка и грела его постель, то этому бессердечному мужчине глубоко на нее наплевать.

Хотя…

Сейчас, когда смотрю на миллиардера, понимаю, что у него есть четкие рамки и градация. Думаю, прислуга — это не та женщина, с которой такой сноб, как Юсупов, будет спать.

Раньше мне казалось, что он человек чести и не мешает личные и профессиональные отношения.

Что у него есть принципы. Но любовница - воровка Константиновская —доказала обратное.

— На сегодня это все твои требования? - спрашивает иронично.

— Нет, - отвечаю твердо.

— Для моей новоиспеченной жены у тебя слишком много требований, не находишь? —вновь ирония, а я лишь качаю головой отрицательно.

— Нет, дорогой мой муж, всего лишь обсуждение сделки, на которую я иду, чтобы вынужденно перетерпеть тебя в своей жизни. Временно, конечно.

Вновь что-то в его глазах будто вспыхивает. Опасное. Яркое. Но я прогоняю страх, от которого у меня холодные мурашки по спине бегут.

— Итак. Я слушаю.

А я сжимаю руки в кулаки и произношу:

— Меня поселили в одной с тобой спальне, Игнат, но я скорее тебе горло перегрызу, чем лягу с тобой в одну постель!

После моей паузы воцаряется тишина. Воздух между нами можно ножом резать, напряжение зависает, и кажется, что сейчас Юсупов просто взорвется, набросится, скинет все со стола и опрокинет меня на него...

Не могу сказать, откуда берутся эти чертовы мысли, но ощущение именно такое, что прямо сейчас, в эту самую секунду, мы пройдем точку невозврата.

Игнат сжимает зубы, смотрит на меня так, что душа в пятки уходит, а я. я начинаю бояться того, что перешагнула какую-то грянь, зашла на тонкий лед, и вот прямо сейчас я погибну, утону, упаду, и вода сомкнется над моей головой...

Мы смотрим друг другу в глаза. Может, мгновение, а возможно, и вечность и там, в глубине двух немигающих янтарей, кажется, что пламя загорается, муж сжимает зубы, и на его щеках желваки акцентируются.

А у меня, кроме страха, в крови пробуждается кое-что еще, то самое, чего быть не должно, что я запретила себе испытывать по отношению к этому безжалостному предателю.

Но все же сладкое томление распространяется от живота по всему телу, и я на инстинктах, желая проявить свою силу, расправляю плечи и вскидываю подбородок. Кажется, что я сама сейчас готова наброситься на Юсупова и растерзать его, уничтожить из-за боли и обиды, которая не угасает в моей душе.

Наконец спустя минуту молчания и словно путем неимоверных усилий Юсупов раздвигает свои губы в кривой ухмылке и выговаривает с расстановкой.

— Моя жена спит в супружеской спальне. И точка.

Послаблений не будет. Назад дороги нет. Это я четко понимаю, но хочу открыть рот, чтобы возразить, чтобы вновь заявить, что не буду делить с ним постель, потому что в душе понимаю, что просто не смогу!

Это выше моих сил! Быть рядом с ним, спать рядом с ним, дышать одним воздухом, чувствовать его парфюм, возвращать себе проклятые воспоминания, которые травили меня все то время, когда я была вдали от него!

Ненависть! Я взращиваю ее в себе, так как только она способна загасить ту любовь, которая была у меня к этому мужчине, а сейчас Игнат будто намеренно решил продолжать причинять мне невыносимую боль, пытать своей близостью и воспоминаниями, которые все еще живут во мне, как я ни пыталась их вытравить.

— Не беспокойся, дорогая жена, я слишком много работаю и в спальне почти не появляюсь, часто предпочитаю спать в кабинете или бываю в разъездах и командировках.

Добивает меня Игнат, выстреливая каждым словом в мое сердце.

Глупая…

Я что, подумала, что он будет делить со мной одну спальню?!

Зачем ему это?!

Правильно. Не зачем.

Изначально наши отношения были фиктивными, и Юсупов перешел грань, скорее всего, только потому, что брак должен быть консумирован.