Измена. Вернуть жену (СИ) - Гур Анна

Игнат будто каменеет, его рука сжимается на галстуке, он теперь мне кажется петлей, которую мой бывший-нынешний муж забросит мне на шею.

Воспоминания рассеиваются, и остается лютая обида и желание отомстить Юсупову за все, что он натворил!

— Добрый вечер, - выговариваю скупо, в то время как Игнат будто в себя приходит.

— Ты все же спустилась к ужину?- вскидывает бровь, кажется, что даже сам удивлен.

— К праздничному ужину, дорогой супруг, — растягиваю губы в улыбке, — нам многое надо обсудить.

Юсупов прищуривается, чует подвох и правильно делает. Остается последняя ступенька, которую я почти преодолеваю, но ушибленная нога подводит, и я лечу вперед.

Не знаю, как так получается, но я вновь оказываюсь в руках своего мужа, тот хмурит свои брови многозначительно, но ничего не говорит относительно моих каблуков, которые намедни запретил мне надевать.

Отдаляю от себя его загребущие руки и ступаю в сторону веранды, где действительно накрыт столик на двоих, стоят свечи и в целом атмосфера слишком интимная.

Игнат не позволяет мне отодвинуть для себя стул, подобно галантному кавалеру, сам помогает сесть.

Откупоривает бутылку и наливает по бокалам напиток. При этом смотрит на меня и глаз не отводит. Я узнаю этот взгляд.. и мурашки начинают ползти по спине.

У Юсупова природная агрессивная сексуальность, сложно такому противостоять, но все же.. Я в душе ликую, потому что он не может спрятать от меня свои чувства. И я вижу, что ему нравится то, что он видит.

Наконец Игнат садится напротив меня и упирает в меня свой янтарный взгляд.

— Ты потрясающе выглядишь.

Не комплимент это, скорее констатация факта, но от этого не менее приятно.

— Благодарю. У нас же сегодня такой день. семья воссоединилась...

— Ты сейчас иронизируешь? — спрашивает, приподняв бровь, и стаскивает белоснежную салфетку, небрежным жестом бросает ее себе на колени.

— В какой-то мере, дорогой супруг. - Повторяю его движение и кажется, что мы рапирами схлестнулись, напряжение между нами нарастает, накаляется, становится буквально физически осязаемым.

— Чего ты хочешь, Юля?

Прямой вопрос. Игната не обмануть, не провести. Слишком расчетливый и прямолинейный.

— для начал я хочу власти.

Приподнимает брови.

— Мощно, - отвечает, растянув губы в белоснежной улыбке, и берет столовые приборы, принимается нарезать рыбу, - мировое господство в планах или что-то поскромнее?

Улыбаюсь. Игнат умеет шутить с серьезным лицом.

— Поскромнее.

— Хорошо, готов выслушать, только для начала как насчет тоста?

Теперь уже время приподнять брови мне от удивления, а Игнат цепляет бокал за тонкую ножку и поднимает его.

— За нас, Юля. За воссоединение.

Качаю головой и поднимаю свой.

— за то, чтобы оно не было долгим. Все же фарс тебе для чего-то нужен, а дальше разойдемся, оставшись каждый при своем.

Что-то в глазах моего мужа проскальзывает на этих моих словах, опасное, острое, словно бритвой проскальзывает, и исчезает бесследно.

— Деловой разговор. Чего же ты хочешь за свои услуги в роли моей жены?

— свободы.

— Вроде бы ты не в тюрьме, - усмехается.

— Свободы. От тебя, Юсупов.

Выстреливаю контрольным, и Игнат на мгновение меняется в лице, будто тени ходят, желваки на щеках дергаются.

— Ясно,- выдает с нажимом, — что-нибудь еще?!

— восстановления в архитектурном под твоей фамилией, чтобы не терять свой основной диплом и продолжить обучение.

— Еще что-то?

Делает еще один глоток из бокала, ведет себя так, будто мы ведем непринужденную беседу.

— Ну и еще.. надеюсь, что после того, как тебе больше не нужны будут мои фиктивные услуги, мы разведемся и больше никогда не свидимся.

— Интересные у тебя требования, — снова произносит с нажимом, в ответ я пожимаю плечами.

— Все логично, Юсупов. Я ведь тебе и в первый раз была нужна в роли фиктивной жены, чтобы условие завещания выполнить. Подозреваю, что и сейчас господин миллиардер преследует свои меркантильные цели... для которых у тебя должна быть жена на бумажке.

Прищуривается и чуть подается вперед.

— Ты изменилась, Юлия.

Улыбаюсь в ответ на заявление моего мужа по бумажке.

— Будет слишком банально, если скажу, что учителя хорошими были?

Игнат фыркает и оставляет мои слова без ответа, делает глоток, и я следую его примеру.

Откладываю бокал и цепляю приборы, ощущаю, что голодна.

Пытаюсь едой заглушить свои воспоминания.

Свечи, вечер, аромат цветов.

Все это действует и погружает в прошлое, в то самое, когда я была влюблена, а сейчас…сейчас я бросаю украдкой взгляд на Игната и понимаю, что за годы, что мы не виделись, бизнесмен лишь возмужал, стал сильнее, мощнее, опаснее.

Наконец, немного утолив свой голод, Игнат откидывается на спинку высокого стула и вновь обращает на меня свой янтарный взгляд.

Он так смотрит.

Алчно. Жадно. Будто прицеливаясь, чтобы затем наброситься.

— Ну допустим, я соглашусь на твою сделку.

— В твоих словах мне слышится подвох, - улыбаюсь обольстительно, нравится чувствовать напряжение мужчины, чуть подаюсь вперед, демонстрируя декольте своего платья, и замечаю, как взгляд Игната темнеет, почти обжигает, когда скользит по моей коже..

Игнат дублирует мое движение, также подается вперед и сцепляется со мной взглядом.

В его янтарных глазах будто что-то вспыхивает, когда мой так называемый муж заявляет с жаром.

— Только и у меня в таком случае будут свои требования для сделки, дорогая моя женушка.

— И какие же у тебя требования, Юсупов?

Приподнимаю бровь, принимаю правила его игры, фактически иду на торг, но я осознаю, что от

Игната мне не избавиться. Он сделает так, как решил. Я его, что называется, изучила за то время, когда мы били вместе, и я действительно любила.

Жесткий. Жестокий. Стойкий. Выдержанный. Он идет к своей цели и рушит любую преграду на своем пути. И сейчас, раз он уже щелкнул пальцами и вычеркнул из всех возможных источников факт нашего развода, ясно, что меня муж из своего захвата не выпустит.

— Ну для начала ты будешь выходить со мной в свет и на публике играть трепетную влюбленную женщину. Ты ведь это умеешь? — приподнимает вопросительно бровь, и мне что-то слышится в его вопросе, словно там какая-то боль потаенная, но я отмахиваюсь от этой мысли.

Для того чтобы испытывать боль, для начала нужно иметь сердце, а вот у Игната его точно нет.

Там банковский счетчик, отсчитывающий лишь выгоду.

— Если нужно поиграть на публике, то я могу и попробовать. Только вот все эти годы ты жил себе спокойно, необремененный любимой женой, вряд ли держал целибат. И скажи мне, дорогой мой муж, не будет ли это выглядеть как минимум глупо?

Режу без ножа собственные воспоминания, и отчего-то упоминание того, что Игнат спал со всеми, пока я не могла от своей обиды избавиться, причиняет боль.

— Резонный вопрос, но свою личную жизнь я не афишировал, так что о том, кто и что может подумать, не беспокойся, — отвечает в своей коронной манере, не дающей даже возможности на сомнение.

Смертников нет, чтобы лезть к Юсупову. Особенно с вопросами относительно его личной жизни.

— Мы обговорим временные рамки? — спрашиваю конкретно. - В прошлый раз было пять лет, но, как видишь, столько мы друг друга точно не перенесем, мой предел — это несколько месяцев, как раз к этому сроку и закончу оформление твоего особняка.

Ничего не отвечает на мою речь, вновь цепляет бокал и делает глоток. Юсупов выглядит задумчиво, будто обдумывает что-то свое, а я сдаваться не собираюсь.

У меня ощущение, словно я попала в какую-то ловушку или же капкан, поэтому в стремлении обезопасить себя я проговариваю четко:

— Я хочу договор, Юсупов. Мы все зафиксируем, чтобы после того, как я выполню свою часть сделки, ты исполнил свою и исчез из моей жизни, на пушечный выстрел ко мне не подходил!