Поймать и наказать Лису (СИ) - Чащина Евгения

Утыкаюсь лицом в подушку и больше не шевелюсь. Жаль, что нельзя по желанию отключить жизненные функции и умереть. Не существовать. Вообще превратиться в пыль.

Я не знаю, сколько времени прошло. День сменял ночь. Мне приносили воду и даже кормили. Выжидали.

И вот все разрешилось:

– Смоляков отказался за тебя платить и оставил нам на растерзание. Молись всем богам, что знаешь, цыпа, пришел твой судный день.

Глава 29

Мне повезло, что меня лично не контролировали. Бросили и бросили в комнате, даже наручники сняли. Уверены были гады, что отсюда никуда не сбегу. Да и не умею я открывать двери пальцами, а решетки точно перегрызть не смогу. У меня было несколько дней на раздумья и на план. Рыдать и соплями умывать подушку не было смысла. Ничего толкового под рукой не было. Вообще. Отчаяние стало накрывать меня так сильно, что сильно болела голова.

Идея о том, что использовать в качестве хотя бы смехотворного колющего оружия пришла с подачи самого похитителя. Буквально утром он принес мне какую-то баланду, которую я опасалась есть. Единственное, что позволяла себе и чем утешала – я на диете. И грызла только кусочки ржаного хлеба, запивая их водой. Были ещё фрукты, но не часто. Один из похитителей ржал, когда приносил бананы. Тупо и откровенно, смотря мне в глаза, говорил, что будет делать со мной, сунув туда этот фрукт. Я нервно сглатывала и понимала, что любовные утехи, которыми меня увлек Рустам, могут быть мерзкими, если их предлагает другое тело, к которому ты испытываешь ненависть и отвращение. Я боялась даже на секунду представить член одного из мужиков во мне. Мне кажется, мое тело заклинит на всю жизнь... если вообще мне даруют жизнь.

Эта мерзкая тварь утром опять ерничала, крутя огромные бананы своими толстыми пальцами. Меня это так бесило, что уже сама была готова наброситься на эту мразь и не накормить его бананами, а сделать ему то, чем он хвалился. Но где моя сила против его. Неравная будет битва. И трахнут меня раньше, чем я успею пикнуть.

Единственное, что я сделала в тот момент, ехидно фыркнула, испепеляя его взглядом. Он взвился. Видимо понял, что я просто насмехаюсь.

Мужик швырнул в меня бананом и разъяренно пнул ногой пластмассовое ведёрко, которое улетело в дальний угол. Я напряглась и завизжала что есть силы. Я знала, что не одна в доме. Их похабные разговорчики эти твари не скрывали. Они словно специально обсуждали под моим окном все детали, все нюансы. Порой полезное дело, внимательно слушать трёп таких придурков.

Я слушала и мотала информацию себе на ус. И вот приближается ко мне это животное, а я так визжу, что у самой уши заныли.

– Хули орёшь, пизда, а ну сюда пошла, выебу и похуй на тебя и твоих ебарей.

Она пытается поймать меня за ногу, а я отбиваюсь. Вижу его бешенный взгляд,. Вижу, как одной рукой извлекает член и дрочит его. Я вырываюсь и падаю на пол. В этот момент влетает второй подельник и с кулака сносит нападавшего с ног.

– Говорил же не трогать бабу, пока ничо не ясно, пидорас ушастый.

– Да пошел ты, выебу ее, она сомневается в моих способностях.

– Рот завали, – рявкнул мне второй, а я только сейчас осознала, что визжу не так сильно, но очень громко.

Икаю и зажимаю ладошками рот, ибо не могу себя резко успокоить. Я умру здесь. Не только от изнасилования. А и от шока и брезгливости.

Между мужиками потасовка. Жёсткая. Тот, что второй, сильнее, но первый ловко выкручивается.

– Не трогай бабу, утырок, тебя на ремни порежут если это подстилка Рустама, и она не врёт.

– Заткнись!

Он носком ударяет второго подельника в живот и бросается ко мне.

– Отсоси, соска, и будет тебе счастье.

Он хватает меня за подбородок и крепко сжимает, чтобы я приоткрыла рот и...

– Меня сейчас вырвет, – брыкаюсь я.

– Брезгуешь? А своему сосешь? Ебет тебя как суку во все дыры?!

– Нет, потому что он не такое дерьмо, как ты.

Зря я это сказала. Эта тварь со всего размаха ввалила мне по лицу. Я срикошетила спиной в стену и больно ударилась затылком. Я почти отключилась. Сквозь пелену слышала рядом какую-то возню и крики, ругань.

Помню, что мои бедра сильно кто-то сжимал, было больно. Очередной удар и тишина.

Пришла в себя среди комнаты. Платье задрано к талии и никого. Я всхлипнула. Неужели это случилось? Я попыталась прислушаться к ощущениям. Если был половой акт, отголоски бы обязательно остались. Меня всю колотит. Осматриваю тело и вижу налитые синяки на бедрах. Они свежие, а не те, которые порой остаются после Рустама. Я боюсь пальцами прикоснуться к промежности. Я боюсь ими почувствовать доказательство того, что мое тело осквернил кто-то, кроме Рустама.

Прошло не более пяти минут, прежде, чем я заставила свои пальцы прикоснуться к половым губам...

Ненависть, ко всем мужчинам, злость сотворили со мной то, что сотворили. Я хотела умереть в тот момент, но пока бьётся сердце, буду бороться. Я не позволю больше прикоснуться к моему телу. Никому. Лучше умереть.

Когда тошнота прошла, я критически осмотрела комнату, погром в ней и заскрежетала зубами. Случайно зацепилась глазами за ведро и увидела трещину в нём. Мой воспалённый мозг заработал в ускоренном режиме. Так пластмассу я ни разу в жизни не крушила. Меня гнала злость и отчаяние. По крайней мере перед самой собой я буду чиста. Даже если той мрази ещё захочется меня изнасиловать, в этот раз я буду готова… убивать.

Глава 30

Когда у двери раздался голос насильника, я поняла одно: в этот раз мне повезло меньше. Его подельник не отмажет меня. Я видела, как в темноте вспыхнули фары и старая тачка, гремя своими гайками, куда-то уехала. И этот красавчик активно их провожал. И теперь я поняла почему первый укатил. Они уже знали, что выкупа не будет. Ему было все равно. Он отдал меня на растерзание своему дружку.

Я ничего не отвечаю. Лежу на кровати и собираю всю свою злость в кулак. Мне нужна ненависть к этому ушлепку. Очень нужна, иначе я не смогу его убить или ранить. И это будет полный провал. А мое тело будут мучить до последнего вздоха.

– Ну что, сука. Никому ты не нужна. Кроме меня. Пришло время рандеву, – на лице вошедшего хищная ухмылка.

Он заходит, прожигает меня взглядом, медленно снимает куртку, задирает майку и чешет пузо. Очень эротично, ну да.

Расстёгивает ширинку, идет к кровати, наслаждаясь своим всевластием и моей беспомощностью.

Никогда не сравнивала мужские гениталии между своими любовниками. Не было такого скрытого фанатизма. А тут меня сразу тянет на рвоту. Ничего притягательного в этом члене нет, хотя он у него не маленький и давно окреп. Даже брезгливо думать, что всю дорогу к этой комнате он его наяривал, чтобы с пылу с жару на меня налететь. Злость просто клокочет во мне. Но я не бросаюсь сразу в бой, он же одной левой сдавит мне шею и сломает ее. Подтягиваю ноги ближе к груди, чтобы постараться пнуть его в живот. Вообще не знаю, как эту жирную массу сбить с ног. Ну не смогу я его умаслить, повиляв задницей без трусов. Или смогу?

– Вы Стрельцову звонили? – хватаюсь за последнюю соломинку, хотя выше он озвучил, что я никому не нужна.

– Зачем? Ты думаешь, ты нужна Стрельцову? Смешная. У него таких как ты целый вагон.

Он подходит ближе к кровати и залазит сверху, двигаясь на меня. Ещё ближе и мой час пробьёт.

– Куда предпочитаешь сначала? В рот, в пизду или в жопу? – скалится так гадко, что меня точно стошнит.

И я понимаю, что в какой-то мере он прав. Со связями Рустама меня бы быстро нашли...если бы я была ему нужна.

Это осознание, вкупе со злостью на мудака, который надрачивает передо мной член, запустило во мне процесс уничтожения врага. Я жить хочу и готова вымарать свои руки в крови ради себя и своей никчемной жизни. А потом постараюсь исчезнуть, раствориться, меня же уже три недели в принципе не существует в этой вселенной как живого человека.