Нарушенная клятва (ЛП) - Ларк Софи

— Я знаю, что для тебя это будет шоком, но большинство людей не трахаются с каждым встречным, — сообщаю я Неро.

— Трахают, если они горячие, — говорит Неро.

— О, так ты считаешь Рэйлана сексуальным? — невинно говорю я.

К моему удивлению, Неро усмехается.

— Да, — говорит он. — Действительно фантастическим.

Чудеса не прекращаются. Неро Галло демонстрирует унцию самоуничижения. Должно быть, он действительно влюблен.

Чтобы проверить эту теорию и сместить фокус с себя, я говорю:

— Данте сказал мне, что ты с кем-то встречаешься.

— Да, — говорит Неро, не смущаясь.

— Это серьезно?

— Да, — отвечает он с простой законченностью.

Это так странно для меня. Неро был воплощением ловеласа. Казалось, ему было наплевать на всех и на все.

— А что в ней другого? — спрашиваю я.

— Это не имеет ничего общего с тем, что она другая, — говорит Неро в своей загадочной манере. Иногда Неро напоминает мне Чеширского кота — он отвечает на вопросы, но ему наплевать, понимаешь ли ты его ответы.

Обычно я просто игнорирую его. Но мне искренне интересно. Я хочу знать, как он мог так резко измениться. Раньше я думала, что люди вообще не меняются.

— Объясни мне это, — говорю я, откладывая ручку и уделяя ему все свое внимание. — Я действительно хочу знать.

Неро закрывает свой нож и убирает его обратно в карман. Он садится вперед, опираясь локтями на колени.

— Мы с Камиллой одинаковые, — просто говорит он. — Не в обстоятельствах или опыте. Не по внешним признакам. Но в вещах, которые имеют значение, мы совпадаем. В том, что нас волнует. Чего мы хотим. Что мы чувствуем.

Я действительно не понимаю любовь. Я просто думала, что противоположности притягиваются. А теперь Неро говорит, что все дело в том, чтобы найти кого-то, кто больше всего похож на тебя внутренне.

— Значит… вы просто очень похожи, — говорю я.

— Это нечто большее, — говорит Неро. — Есть части, которые одинаковы, и части, которые заполняют пустоты друг в друге. Ты не знаешь, чего не хватает внутри тебя, пока не найдешь это в ком-то другом.

Никогда не думала, что буду обсуждать любовь с Неро. Этот месяц был совершенно странным. Я хочу задать ему еще больше вопросов, но Рэйлан и Данте прерывают меня.

— Есть успехи? — спрашиваю я их.

— Нет, — Данте качает головой. — Баркер — придурок, но придурок без денег и мотивации, насколько мы можем судить.

Я бросаю взгляд на Рэйлана, который выглядит странно виноватым. Неро, всегда зоркий, замечает то же самое.

— Что случилось с твоей рукой? — требует он.

— Ничего, — Рэйлан засовывает руки в карманы джинсов, но не раньше, чем я вижу, что имел в виду Неро, костяшки пальцев его правой руки определенно опухли.

— Он напал на тебя? — спрашиваю я Рэйлана. Баркер, конечно, тот еще засранец, но я не могу представить, чтобы у него хватило духу напасть на Рэйлана, особенно когда рядом Данте, поддерживающий его.

— Нет, — говорит Рэйлан. Он не смотрит на меня, и кажется, что его раздражают вопросы.

— Мы говорили и с Джоном Хартфордом, — быстро говорит мне Данте, меняя тему.

— Старший брат Виктории. Он очень зол на мою семью, он знает, что мы помогли Боско Бьянки. И я чертовски хотел бы, чтобы мы этого не делали. Но я не думаю, что он знает, что ты вообще в этом замешана. Так что если он захочет отомстить, не думаю, что это будет направлено в твою сторону.

— Значит, мы ничего не узнали, — говорю я.

— Да, практически ничего, — Рэйлан кивает.

— Отлично. — Неро поднимается со стула. — Звучит, как хорошо проведенный день.

— Я уверен, что у тебя были дела поважнее, — фыркнул Данте, качая головой на младшего брата.

— О, я не жалуюсь, — Неро бросает взгляд в мою сторону. — Мы с Рионой очень мило поболтали.

Данте поднимает на меня брови, явно с таким же трудом представляя, на что это может быть похоже.

Данте и Неро уходят, а Рэйлан занимает свое привычное кресло в углу. Но он не в своем обычном хорошем настроении. На самом деле, он выглядит очень взволнованным из-за чего-то.

— Что? — говорю я ему. — Ты злишься, потому что не нашел то, что искал?

— Нет, — коротко отвечает Рэйлан.

— Тогда что?

— Ничего.

Я закатываю глаза. Я не хочу гадать, чем он раздражен.

После нескольких минут молчания Рэйлан говорит: — Что имел в виду Неро?

— О. Мы просто говорили о нем и Камилле.

— И это все? — подозрительно спрашивает Рэйлан.

— Да… — отвечаю я.

Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что Рэйлан ревнует меня к Неро. Он ведет себя очень странно.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось с твоей рукой? — спрашиваю я его.

— Нет, — говорит Рэйлан.

Издаю раздраженный звук и возвращаюсь к своей работе.

Когда наконец пришло время уходить, Рэйлан, кажется, немного расслабился. Он берет мое пальто и держит его так, чтобы я могла просунуть руки в рукава. Затем он открывает передо мной дверь.

Обычно мне не нравится, когда мужчины перебарщивают с рыцарскими жестами, но Рэйлан делает это естественно, без лишней суеты. Все, что он делает руками, происходит легко и плавно: готовит, водит машину, открывает дверь. Наверное, он отлично рубит дрова, как он и сказал.

Я вижу, что в кабинете Орана все еще горит свет, поэтому я прохожу по коридору, чтобы пожелать ему спокойной ночи.

Он склонился над стопкой бумаг, вид у него сосредоточенный и измученный.

— Спокойной ночи, дядя Оран, — говорю я. — Я ухожу.

— Спокойной ночи, — рассеянно отвечает он.

Дядя Оран как всегда хорошо одет, но в его волосах больше седины, чем черноты, и под глазами у него мешки. Иногда я забываю, что он почти на десять лет старше моего отца.

— Твой дядя никогда не женился и не имел детей? — спрашивает меня Рэйлан, когда мы заходим в лифт.

— Нет, — я качаю головой. — У него были подружки, одна шесть или семь лет. Она была милой. Ее звали Лорелея. Она работала в галерее в Ривер Вест, это было для художников-самоучек. Искусство аутсайдера, так они это называли. Но они разошлись. Я не знаю, почему.

— Вы близки с ним, — говорит Рэйлан. Это не вопрос.

— Да, — я киваю. — Он привлек меня к юриспруденции. Кэл всегда был наследником империи, а Несса — ребенком. Ты знаешь, она такая милая, все ее любят. Так что, думаю… во мне не было ничего особенного. Дядя Оран заставил меня чувствовать себя особенной.

— Классический средний ребенок, — говорит Рэйлан с легкой улыбкой.

— Ты, наверное, самый старший, — я фыркаю. Он напоминает мне Каллума и Данте — компетентный и ответственный.

— Да, — признается Рэйлан. — Но я не самый большой. Мой младший брат Грейди меня обошел. В седьмом классе его рост был шесть футов, и с тех пор он не перестает расти.

Я уже слышала, как Рэйлан упоминал своих братьев и сестер. Всегда с нежностью.

— Какой он? — спрашиваю я.

— Очень похож на меня, но хуже рассуждает. В детстве он постоянно попадал в неприятности, и мало что изменилось. Его жена немного остепенила его, у них уже есть пара детей. Он самый трудолюбивый из всех, кого я знаю. Делает работу четырех мужчин на ранчо.

— А что насчет твоей сестры?

— Она умна, как черт, и хорошо управляется с лошадьми. Но ей легко становится скучно. И у нее вспыльчивый характер. Не с животными, а с людьми.

Мне нравится слушать описание Рэйлана. Его голос такой теплый и живой, что все, что он говорит, оживает.

— А твоя мама? — спрашиваю я.

— Она добрая, — просто говорит Рэйлан. — Она всегда заставляла нас чувствовать, что мы самые важные в мире. Но она также заставляла нас работать, так что это было хорошо для нас. Если мы бросали работу, не доделав ее до конца… это был единственный способ по-настоящему разозлить ее.

Я хочу спросить и об отце Рэйлана, но из комментариев, которые он сделал мимоходом, я знаю, что его отец умер. Не думаю, что это правильно, говорить о нем. Тем более, что Рэйлан не упоминал ничего конкретного. Я не знаю, были ли они близки или далеки друг от друга, и что его убило.