Дж. А. Редмирски - Песня светлячков
– Слишком мало времени прошло, чтобы говорить о беременности, – сказал я, успокаивая не столько Брей, сколько себя. – Я пользовался презервативом, и он не порвался. Если она и была беременна, то не от меня. Конечно, вероятность существует, но ничтожно малая.
Моя речь становилась торопливой и сбивчивой. Я сам нервничал, зная, пусть и теоретически, насколько непредсказуема данная сфера жизни.
– Она просто искала повода поскандалить с тобой, – добавил я и сразу поверил сказанному, поскольку тогда многое вставало на свои места.
– Элиас, теперь это не имеет значения. Джана мертва, а я последняя, с кем ее видели! Понимаешь? Когда Джана там появилась, с ней была какая-то девица. Черноволосая, коротко стриженная. Она наверняка меня запомнила. И потом, у меня были основания расправиться с Джаной. Больше, чем у кого-либо. Никто не поверит, что это был несчастный случай. Да они меня распнут! – Брей уткнулась мне в грудь, а ее ногти впились в мой затылок.
Я решил поступить так, как учила меня мать. Послушаться голоса сердца. В тот момент это казалось мне единственно правильным…
– Пошли, – твердым голосом произнес я, силой поднимая Брей на ноги. – Нужно убираться отсюда.
Замешательство в глазах Брей было секундным. Она молча встала и пошла за мной. Мы поднялись на утес. Шли молча. Случившееся не располагало к разговорам, а подъем оказался еще и утомительным. Всю дорогу я крепко держал Брей за руку, боясь отпустить даже на секунду.
Я боялся ее потерять.
Добравшись до площадки, я подхватил одеяла, перебросил через плечо.
– А теперь слушай меня. Слушай внимательно. – (Брей кивнула.) – Когда вернемся к общей стоянке, мы должны вести себя так, будто просто гуляли. Будем надеяться, что все уже спят и нас никто не увидит, но если кто-то и увидит, мы не должны вызывать никаких подозрений.
– Мы что, отсюда уедем? – забеспокоилась Брей. – Среди ночи?
– Да. Если ее найдут при нас… – Я замолчал. Мне не хотелось этого говорить, но Брей должна знать правду. – Брей, когда найдут тело, поднимется шум. У меня нет полной уверенности, что ты все это выдержишь и не расколешься. Поэтому нам ни в коем случае нельзя оставаться. Понимаешь?
Она снова кивнула:
– А не будет подозрительно, что мы уехали среди ночи?
Об этом я как-то не подумал. Я тяжело выдохнул и посмотрел в сторону утеса.
Ничего другого я придумать сейчас не мог. Никакая стратегия не гарантировала нам полной безопасности. В глубине души я знал: если Брей добровольно не сдастся полиции и если я не уговорю ее сделать то, что было единственно правильным, все прочие варианты будут лишь усугублять наше положение.
В ярости я швырнул одеяла на землю.
– А‑а-а-а-а‑а! – орал я, молотя кулаками в воздухе. – Я подошел к краю утеса и крикнул: – К черту весь этот мир!
Я стоял, обхватив голову, и смотрел в ночное небо.
Брей подошла, обняла меня за талию и нежной щекой уткнулась в мою голую спину.
– Я не сдамся полиции, – тихо сказала она, словно прочитав мои мысли. – Элиас, я чувствую: если я это сделаю, нам конец. Я боюсь. Боюсь потерять тебя. Боюсь, что меня заберут от тебя и запрут неизвестно на сколько. Разве нам мало прежней разлуки?
От ее последних слов у меня сжалось сердце. Я переплел наши пальцы. Меня душили слезы.
– Элиас, если ты не хочешь ехать со мной, я это пойму, – продолжала она. – Наверное, даже лучше, если ты не поедешь. Ты же ни в чем не виноват. Зачем тебе из-за меня ломать себе жизнь? Но я хочу, чтобы ты знал…
– Я от тебя никуда не уйду, – сказал я, перебивая ее и поворачиваясь к ней лицом. – Я не хочу тебя терять. Ты и я. Так было всегда. И так всегда будет.
И звучно поцеловал ее в лоб.
Мы быстро свернули палатку и ночью покинули сборище. Нас никто не видел, если не считать одного незнакомого парня. Он спросил, с чего это мы уезжаем среди ночи. Брей ему тут же соврала, что ее уже несколько раз тошнило после какого-то пойла и она боится, как бы не стало хуже. Поэтому мы сейчас едем прямо в больницу. Выглядела она действительно ужасно. Как в аду побывала. Вдобавок от нее слегка попахивало блевотиной.
Домой мы приехали, когда уже рассвело. Из-за деревьев неторопливо выплывало солнце, но сегодня восход был каким-то другим. Более сумрачным. Ветер звенел колокольчиками, развешанными над дверью соседнего дома. Но сегодня их звон показался мне безжизненным, а они сами – потускневшими. Куда-то исчезли все птицы. Обычно они начинали щебетать очень рано, однако сегодня я не услышал ни одной. Даже краска на стенах комнат казалась блеклой и тоскливой. Дом уже не был моей уютной гаванью, куда я с такой радостью возвращался после работы. Его пространство выталкивало меня, став чужим и угрожающим. Под нашей прежней жизнью была подведена черта. Мир, из которого еще вчера мы уезжали, предвкушая веселый отдых, бесповоротно изменился и прежним никогда уже не станет.
Можно было бы и не заезжать в город, но мы с Брей оба понимали: это вызовет лишние подозрения и насторожит полицию. Думая так, мы занимались самообманом. Случившегося за ночь уже было достаточно, чтобы считать нас главными подозреваемыми. Причин хватало. В их число входили те, что Брей назвала мне еще на утесе. Я не знал, как поведет себя Митчелл. Похоже, он крепко на меня обиделся, а если учесть, что его мозги затуманены метом… Подозрительным было даже то, что мы посреди ночи вдруг убрались с тусовки. Что подумают остающиеся здесь – это нас больше не должно волновать. Нужно уезжать из города. Немедленно. Мы лишь надеялись, что тело Джаны не найдут. Она упала в такое место, куда редко кто забредает. Это было нашей единственной ободряющей мыслью.
Впрочем, мы и тут себя обманывали. Почти все трупы рано или поздно находят. А поскольку мы и не пытались спрятать труп, оставив его на всеобщее обозрение, «рано» имело большие шансы взять верх над «поздно».
Глава 10
Мы отправились на юго-восток, к океану, и добрались до Саванны. Дорога успокаивает. Четыре часа мы провели в основном молча, но не в полном молчании. Каждые десять-пятнадцать минут кто-то из нас высказывал очередное «а что, если» или «быть может». Потом мы погружались в обдумывание этого варианта: напряженно прокручивали его в мозгу, отыскивали сильные и слабые стороны. Где-то на уровне подсознания мы чувствовали, что лишь усугубляем свое положение, но продолжали эту утомительную игру. Каждый вопрос порождал три новых, не давая даже намека на ответ. Когда мы подъехали к небольшому обшарпанному мотелю, все «если» и «быть может» были исчерпаны. Не насовсем, но на какое-то время.
