Айрис Джоансен - Золотая валькирия
– Какая же ты еще зеленая! – простонала Нэнси, недоуменно пожав плечами. – Просто в голове не укладывается. Я не перестаю удивляться, как взрослая женщина, которая с отличием закончила полицейскую академию и проработала два года в городском полицейском управлении, может оставаться такой наивной! Это просто потрясающе, Хани. Таких, как ты, нужно заносить в Красную книгу как исчезающий вид. Да в Хьюстоне, наверное, каждая собака знает, что этот твой Бен Лакленд бабник, каких свет не видывал. Только тебе ничего подобного в голову не приходило. Ты, наверное, решила, что он покровительствует тебе, так сказать, по-отечески, и, естественно, испытала настоящее потрясение, когда узнала, что ему на самом деле от тебя надо.
– Но у него же такая милая жена… – слабо возразила Хани. – И он ни разу не предпринимал никаких попыток до тех пор… До того последнего вечера в офисе.
– У таких типов всегда бывают очень милые жены, – с иронией отрезала Нэнси. – Для них это своего рода мера предосторожности. Я как-нибудь расскажу тебе про моего бывшего супруга; он тоже был большой мастер по этой части и всегда умел здорово подстраховаться.
– Должно быть, он был просто дурак, если позволил тебе уйти! – с убежденностью проговорила Хани. – Некоторые мужчины не в состоянии понять своего счастья, а потом становится уже слишком поздно.
Нэнси ехидно усмехнулась.
– Не беспокойся, дорогая. С тех пор я тоже поумнела, и теперь каждый мужчина, с которым я имею дело, прекрасно знает, что я за сокровище.
С этими словами Нэнси повернула налево, на улицу Фэннинг, а потом – направо, в переулок, который тянулся вдоль задней стены высотного здания отеля. Остановив "Тойоту" неподалеку от широких двойных ворот, предназначенных для грузовиков, доставляющих продовольствие, она погасила фары и включила лампочку под потолком салона.
– Послушай, Хани, – сказала Нэнси, и ее лицо стало серьезным. – Может, мы все-таки забудем об этом деле? Я понимаю, что тебе нужны деньги, но ведь не настолько, чтобы рисковать из-за них всем! Будут и другие задания.
– Что-то я не заметила, чтобы клиенты обивали порог нашего агентства, – задумчиво ответила Хани.
– Но ведь ты открыла свое собственное дело всего каких-нибудь полгода назад, – возразила Нэнси самым убедительным тоном. – Неужели ты не можешь потерпеть еще немного? Ты же очень хороший детектив, Хани! Я уверена, что Лакленд так долго сдерживался, потому что ты была его самым лучшим агентом и он не хотел тебя потерять. Если бы у него было побольше мозгов и поменьше того, что называют "мужской гордостью", ты бы сейчас все еще работала у него.
– И мы обе питались бы гораздо лучше, – заключила Хани, глубоко вздохнув. – Нет, Нэн, не уговаривай меня. Ты же сама понимаешь, как нам нужен этот заказ. Если бы не аванс, который мы получили от этой женщины, в следующем месяце мне уже нечем было бы платить за аренду офиса. – Она попыталась улыбнуться, чтобы не показать Нэнси, что и ее одолевали дурные предчувствия. – Уверяю тебя, не так уж это и опасно. Вот мне бы только оказаться в номере, а уж там я развернусь. Думаю, тридцати минут мне за глаза хватит. Как только я разыщу письма сеньоры Гомес, я исчезну так же незаметно, как и появилась. Скорее всего и искать-то особенно не придется: такой человек, как принц Руби, наверняка держит их под подушкой.
Ее губы насмешливо дрогнули.
– Сомневаюсь, – хихикнула Нэнси. – Ему было бы не слишком удобно спать – особенно если учесть, скольких женщин Неистовый Ланс одарил своим вниманием.
Она взяла с сиденья газету, чтобы еще раз взглянуть на фотографию.
– Хесус Мария! Да он – настоящий племенной жеребец! – фыркнула она. – Взгляни только на это лицо: он красив, как Адонис, а в глазах прячется маленький бес.
– Если верить газетам, то не такой уж и маленький, – едко заметила Хани, бросив быстрый взгляд на портрет.
Это лицо с правильными мужественными чертами и аккуратно вырезанным ртом не могло не привлечь к себе внимания. Принца, конечно, нельзя было назвать красавцем из красавцев, но озорная улыбка и пляшущие в глазах огоньки делали его весьма привлекательным. На взгляд Хани – слишком привлекательным.
– Сеньора Гомес убедилась в этом на собственном печальном опыте, – строго добавила Хани.
Она взяла у подруги газету и перевернула ее фотографией вниз. В этом не было никакой необходимости, но сопротивляться очарованию мужского лица было выше ее сил. Впрочем, Хани была не одна такая, и это соображение несколько ее утешило. Принц Антон Миодраг Ланселот Руби не принадлежал к обычным мужчинам, и этот факт был признан, что называется, в мировом масштабе. Младший отпрыск королевского рода крошечной балканской страны Тамровии являлся непременным героем множества газетных статей и телевизионных репортажей со времен своей учебы в Оксфордском университете. Репортеры окрестили его Неистовым Лансом, и это прозвище, как поняла Хани, относилось не только к его любовным похождениям, которых было так много, что они одни могли поставлять материал для всех бульварных газетенок Америки. С такой же неистовой страстью принц Руби относился к самой жизни; а его тяга к приключениям сделала его главным действующим лицом невероятного количества шумных скандалов.
По слухам, которые с удовольствием распространяла желтая пресса. Их Величества отнюдь не одобряли поведения своего младшего отпрыска; не одобрял его и старший брат Ланса принц-наследник Стефан XXI. Наверное, они давно бы призвали его к порядку, если бы не покровительство дяди Николаса – еще одной черной овечки в стаде, – который в свое время неожиданно для всех женился на единственной дочери арабского шейха Карима Бен Рашида. Детство и юность Ланс провел со своим дядей в Седикане – эмирате, в котором было едва ли не больше нефти, чем на всем остальном Арабском Востоке. Шейх Карим Бен Рашид полюбил Ланса как родного внука и на двадцать первый день рождения подарил ему богатейшее нефтяное месторождение, которое ежегодно приносило столько баррелей сырой нефти, что на вырученные от ее продажи деньги можно было купить несколько Тамровий.
Что касается брата принца, который, по тем же газетным сообщениям, сопровождал его в поездке в Соединенные Штаты, то это скорее всего был кузен Ланса Алекс Бен Рашид – сын дяди Николаса и единственный наследник престарелого шейха.
– Интересно знать, не удалось ли Неистовому Лансу зажечь хоть маленький огонь в твоем неприступном сердце? – лукаво спросила Нэнси, внимательно наблюдавшая за сосредоточенным выражением лица подруги. – Ты просто не расстаешься с этой газетой.
