Стелла Камерон - На вершине блаженства
– Миссис Моррис Уинтерс, президент ассоциации «Учителя и родители», – проговорил Себастьян. Склонив голову набок, он долго и внимательно разглядывал Блисс. Потом снова откинулся на спинку стула. – У нее богатая фантазия, да? У твоей матери…
Блисс вспыхнула, ее лицо залилось краской.
– Грубиян.
– Да, так меня тоже называют. Даже если ты слопаешь целый вагон школьных завтраков и обедов, ничего с тобой не случится. Только фигура улучшится.
Блисс поднесла ко рту огромный сандвич, который соорудила экономка миссис Лаймер, надкусила и принялась жевать.
– Ты мне нравишься, – объявил Себастьян.
Блисс прекратила жевать, но ненадолго. Несколько секунд спустя ее челюсти уже двигались в прежнем ритме.
– Почему ты учишься в обычной школе?
Она с усилием проглотила кусок.
– Мне здесь нравится.
– Я не спрашиваю, нравится ли тебе здесь. Я спрашиваю – почему.
«Потому что папочка считает, что так будет лучше выглядеть перед своими избирателями».
– Мои родители не против бесплатного образования.
– Но не доверяют школьным обедам?
– Да.
А он находчивый. И остроумный. Хитрый, сообразительный, хвастливый и самоуверенный. Словом, тот еще тип! И ужасно опасный. Она слышала, как другие ребята перешептывались, обменивались замечаниями на его счет. Но стоило Себастьяну появиться, и шушуканье прекращалось.
– Должно быть, ты выдающаяся личность, единственная знаменитость в истории школы, ведь именем твоего папаши названо бейсбольное поле. Да еще при его жизни.
Вскочить из-за стола и вылететь из кафетерия не самое разумное в подобной ситуации. Недостойное поведение. А основной, первейший закон семейства Уинтерсов гласит: никогда и ни при каких обстоятельствах Уинтерсы не теряют достоинства.
– Слушай, а тебя не смущает все это? Ну, что твой дорогой папаша построил для школы новый стадион?
Она скрестила на груди руки.
– Я наблюдал за тобой, когда он толкал торжественную речь на открытии.
Блисс уставилась в столешницу.
– Я наблюдаю за тобой всякий раз, когда он вылезает для выступления. Некоторым ребятам он нравится. А многие девчонки считают его сексуальным и весьма привлекательным.
– Ты закончил?
– Нет. Ведь мы же говорим от имени будущего, верно? Молодежь… А что нас ждет впереди? Как там говорит Моррис Уинтерс?
– Мне неприятно и стыдно за него, – ответила Блисс. Пусть смеется над ней за честный ответ. Все сверстники и так не прочь позубоскалить – так с какой стати стесняться Себастьяна? – Мне все это противно. Идиотское поле. И всякий раз, как он появляется здесь, мне тоже бывает противно.
– Знаю.
Она заморгала, но на глаза все равно навернулись слезы.
– Когда твой папаша вещает с трибуны, у тебя такой вид, будто ты готова сквозь землю провалиться… или умереть.
Блисс встретила его пристальный взгляд.
– Неприятно, когда с тобой не считаются, когда обращаются точно со скотиной, правда? – проговорил он. – Я давно наблюдаю за тобой, Чилли. Мне уже давно хотелось поговорить с тобой.
К столику приблизилась Кристал Мур. Не обращая внимания на Блисс, сказала:
– Привет, Себастьян.
Кристал, капитан группы поддержки школьной команды, была яркой и красивой девушкой.
Себастьян посмотрел на нее, и Блисс отвернулась, заметив, с каким видом он разглядывает пышнотелую Кристал. Было очевидно: такая фигура, как у Мур, с его точки зрения, в улучшении не нуждается.
– Придешь на игру сегодня вечером? – спросила Кристал. – Потом будет вечеринка.
– После игры всегда устраивают вечеринку, – без тени улыбки проговорил Себастьян.
Кристал переложила сумку со своими учебниками в другую руку. Она метнула в сторону Блисс злобный взгляд, потом снова уставилась на Себастьяна – прямо-таки сверлила его своими фиалковыми глазами.
– Тогда до встречи.
Себастьян провожал взглядом удаляющуюся Кристал.
Блисс смотрела на Себастьяна.
– Так вот, – он опять обратился к ней, – мне хотелось поговорить с тобой, Чилли.
– Меня зовут Блисс.
Он положил руки на стол, кивнул:
– Хорошо. Мне нравится твое имя. Я хотел поговорить с тобой. И ты сама мне нравишься, Блисс.
– Ты же совсем не знаешь меня.
– Я же объяснил, что давно уже наблюдаю за тобой.
Сердце ее сжалось.
– Ты не похожа на других.
– Издеваешься! – фыркнула Блисс.
– Нет, ты выгодно отличаешься от всех. Ты всегда жила в Сиэтле?
– Да. – Блисс поспешно сунула остатки еды в коричневый пакет, выданный все той же миссис Лаймер. – Я пойду. Мне пора.
– Почему? У тебя же перерыв.
Она замерла, так и не поднявшись из-за стола.
– А ты откуда знаешь?
– Посмотрел твое расписание.
Последний кусок сандвича встал поперек горла. У Блисс перехватило дыхание. Она опять плюхнулась на стул.
– Что-то я тебя не понимаю…
Говорят же, что он… Говорят, он всегда пристает к девчонкам. А некоторые легкомысленные особы утверждают, что ему не приходится даже особенно стараться. Блисс почувствовала, что у нее вспотели ладони.
– Не понимаешь, что парню может понравиться девчонка?
– Ну… – У Блисс никогда не было приятеля, вернее, друга, и она ни разу в жизни не ходила на свидание, если, конечно, не считать тех грандиозных, нескладных и ужасных общественных мероприятий, которые устраивала ее мать.
– Ты, может, думаешь, что я к тебе привязался из каких-то там корыстных побуждений? Чтобы устроить свою будущую карьеру?
Блисс почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Этого еще не хватало…
– Я не знаю, что и подумать. Мы раньше даже не здоровались. И совсем не знаем друг друга. И вот ты мне заявляешь, что знаешь обо мне столько всего… Что ты наблюдал за мной. Конечно, я не думаю, что ты все это затеял ради карьеры, но не знаю… Я не понимаю, почему ты наблюдал за мной.
– Причина простая. – Он наклонился над столом и посмотрел ей в глаза. – Ты всегда ведешь себя естественно и говоришь то, что думаешь. Все другие прежде всего думают, какое впечатление произведут, а потом уже открывают рот. Так что от них не дождешься ни одного правдивого слова.
Блисс покраснела – такое ей впервые говорили.
– Я грубая, – сказала она. – Неловкая и бестактная. Не умею вести себя в обществе.
– Говоришь будто повторяешь чужие слова. Словно кто-то другой так называл тебя.
– Так и есть. – Блисс сама не понимала, почему вдруг разоткровенничалась с этим типом.
– Родители? – спросил Себастьян.
Блисс надула щеки.
– Ну да, кто же еще? – Теперь уже слишком поздно. Слова сказаны, и их не вернешь.
– Да, это мне знакомо. Я тебя понимаю. Пожалуй, у нас с тобой кое-что общее. Мы не оправдали ожиданий наших родственников.
