Айрис Джоансен - Жестокий и нежный
– И это единственная причина? После короткой паузы она неохотно призналась:
– Я в долгу перед Рикардо Ласаро. Мой брат говорил мне, что ваш бесстрашный лидер был схвачен, когда он возглавлял отряд, спасший взвод Брета, окруженный врагами.
– Это правда. – Пако невесело улыбнулся. – Но Рикардо в ту ночь избавил от смерти многих американцев, однако члены их семей не поспешили сюда спасать его шею.
– Я плачу свои долги. – Их взгляды встретились. – Вы примете мою помощь или нет? Он долго смотрел на девушку.
– Мне это совсем не нравится.
– Но вы это сделаете?
– Да. – Улыбка исчезла с его лица. – Без Рикардо наше дело мертво. Чтобы его выручить, нам нужен свой человек в тюрьме, а внедрить туда женщину намного легче, чем мужчину, если верить нашему агенту в аббатстве.
Пако пожал плечами.
– Как я уже сказал, мне это совсем не нравится, но ради освобождения нашего острова приходится принимать много решений, которые нам не нравятся.
– Ради освобождения острова или ради освобождения Рикардо Ласаро?
– Рикардо Ласаро – это и есть Сент-Пьер.
На секунду лицо Ренальто осветило то же выражение, которое всегда появлялось у ее брата, когда тот говорил о Рикардо Ласаро.
– Вы поймете это, когда встретитесь с ним.
– Если только меня не убьют до этого, – беспечно сказала Лара.
Но Пако не улыбнулся.
– Я пошутила.
– Я знаю. Вы боитесь и хотите скрыть это.
– Я не боюсь. Я просто… – Лара встретилась глазами с собеседником и оборвала фразу. – Ну, может быть, немного боюсь.
– На вашем месте любой человек испытывал бы страх. – Пако наклонился и положил ей руку на плечо. – Мы сделаем все, что сможем, чтобы защитить вас. И если вам от этого станет хоть чуточку легче, знайте: освобождение Рикардо стоит любого риска.
Неожиданно у нее пересохло в горле.
– Я не уверена, что кто-либо может стоить такого риска. Я даже не знаю, почему я это делаю. Все безрассудство в нашей семье досталось брату. У меня совсем нет смелости.
– Нет? – Пако улыбнулся. – Это было не так-то просто для вас – приехать на наш раздираемый войной остров, и еще труднее найти кого-нибудь, кто привел бы вас ко мне. Возможно, вы храбрее, чем думаете.
Она отрицательно покачала головой.
– Я просто делаю то, что должна. В этом нет никакой храбрости.
Она расправила плечи и решительно сказала:
– А теперь расскажите мне, что я должна сделать, чтобы освободить Ласаро из тюрьмы.
– Вам это не понравится. – Пако внимательно вглядывался в ее лицо. – И вам придется делать все без помощи Рикардо. Если вы расскажете ему, что мы планируем, он не позволит вам…
– Господи! А как же его «право выбора»? – насмешливо спросила она.
– Вы правы! Он меня за это проклянет. Но он нужен нам!
– Тогда перестаньте предостерегать меня и расскажите, наконец, что нужно сделать, чтобы вернуть вам вашего идола!
– Рикардо не… – Он замолчал и пожал плечами. – Если бы вы были знакомы с ним… Но вы скоро сами все поймете.
«Тут сомневаться не приходится», – подумала Лара с неудовольствием. Если план Ренальто сработает, она встретится с Рикардо Ласаро и проведет с ним намного больше времени, чем ей бы хотелось.
* * *Женщина была босой.
Пальцы Рикардо Ласаро судорожно сжали решетки окна, пока он смотрел, как Хурадо тащит женщину по двору по направлению к своему кабинету. Время близилось к полудню, и камни, по которым ступали ее маленькие изящные ступни, раскалились, чуть ли не добела. Какого дьявола этот мерзавец не позволил ей обуться?
Господи, наверное, он здесь слишком долго и понемногу теряет рассудок! Зачем беспокоиться о такой мелочи, как обожженные ступни, когда через несколько мгновений ей предстоит вытерпеть такую боль, что она будет, как об избавлении мечтать о смерти? Хурадо удостаивает заключенных своего августейшего внимания только в тех случаях, когда ему необходимо получить от них важные сведения.
Женщина показалась Рикардо совсем юной, почти девочкой. Маленькая, хорошо сложенная, с длинными вьющимися волосами цвета старого золота. Похоже, люди Хурадо вытащили ее прямо из постели: на ней было только свободное белое платье из какой-то почти прозрачной кисеи с низким круглым вырезом, которое застегивалось спереди на пуговицы.
Под платьем ничего не было. И она совсем не была ребенком. Когда она подошла ближе, Рикардо заметил ее округлые груди, обтянутые лифом платья, сквозь кисею которого просвечивали темно-розовые соски. Кровь жаркой волной хлынула в низ живота, и он возбудился бессознательно, как животное. Рикардо закрыл глаза, чтобы больше не видеть ее. Его охватило отвращение к самому себе. Пальцы еще крепче сжали железные прутья решетки, пока он пытался овладеть собой. Он не животное, чтобы испытывать вожделение к узницам Хурадо. Он не должен чувствовать к этой несчастной женщине ничего, кроме жалости.
Рикардо открыл глаза, но желание не прошло.
Это золотая женщина. Ее кожа медового цвета напоминала шелк. Грациозная походка заставляла полы платья закручиваться вокруг стройных бедер, открывая их. Внизу живота под тонкой тканью платья темнел треугольник волос. Помимо воли взгляд Рикардо опустился туда, и сильное напряжение в паху стало почти болезненным.
Хурадо подошел к двери тюремного блока, и женщина остановилась в нескольких ярдах от окна его камеры. Ее била мелкая дрожь, ей было очень страшно.
Неожиданно к вожделению, охватившему Рикардо, присоединилось другое, не менее сильное чувство: ему отчаянно захотелось защитить эту юную хрупкую девушку от того, что ожидало ее за дверью.
Хурадо втолкнул арестованную в тюремный блок, и дверь за ними захлопнулась.
Рикардо стиснул зубы. Нужно взять себя в руки. Долгое одиночество привело к болезненной обостренности эмоций. Он не позволит себе потерять самообладание – это означало бы победу Хурадо. Он не для того выдержал невыносимые для обыкновенного человека муки, чтобы проиграть в психологической борьбе, которую теперь ведет с ним этот палач.
В коридоре послышались шаги, и Рикардо бессознательно напрягся. В этом отделении не было других заключенных, кроме него, и он хорошо знал, что означают эти шаги. За нескончаемые месяцы пыток он привык узнавать и ожидать их. Значит, Хурадо вел девушку сюда, к нему в камеру.
Он должен был бы сразу догадаться о цели Хурадо, но эта женщина не обладала вульгарной привлекательностью своих предшественниц, которые, видимо, воплощали сексуальные идеалы капитана. Но даже теперь, невольно представив себе ее хрупкую, но женственную фигурку, он почувствовал возбуждение, которое не могло остаться не замеченным со стороны Хурадо, если он повернется к двери, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу.
