Джейми Макгвайр - Прекрасная катастрофа
Меня закружило в водовороте движущейся толпы. Откуда-то сзади послышались оклики Америки, но я просто была загипнотизирована кровавым следом, что шел от моей груди до талии.
Передо мной остановилась пара тяжелых черных ботинок, отвлекая мое внимание от пола. Я подняла глаза: забрызганные кровью джинсы, стальной пресс, обнаженная, покрытая потом татуированная грудь и, наконец, пара теплых карих глаз. Я получила толчок в спину, но Трэвис поймал меня за руку, прежде чем я упала.
— Эй! Отвалите от нее! — нахмурился Трэвис, отталкивая всех, кто проходил рядом со мной. Его суровое лицо расплылось в улыбке, когда он увидел мою рубашку, после его промокнул моё лицо полотенцем.
— Извиняюсь за это, Голубка.
Адам хлопнул Трэвиса по затылку.
— Пойдем, Бешеный Пес! Тебя ждет кучка деньжат!
Его глаза не отрывались от моих.
— Чертовски жаль твой свитер. Он тебе идет.
В следующий момент он растворился в толпе фанатов, уносящих его от меня.
— О чем ты думала, идиотка? — Кричала Америка, дёргая меня за руку.
— Я пришла сюда, чтобы увидеть бой, не так ли? — Я улыбнулась.
— Тебя даже быть здесь не должно, Эбби, — ругался Шепли.
— Как и Америки, — ответила я.
— Она не пыталась запрыгнуть в круг! — нахмурился он. — Пошли.
Америка улыбнулась мне и вытерла мое лицо.
— Ты такая заноза в заднице, Эбби. Боже, я люблю тебя!
Она обвила рукой мою шею, и мы вместе поднялись по лестнице наружу, где нас поглотила ночь.
Америка проводила меня в мою комнату в общежитии и усмехнулась моей сожительнице, Каре. Я тут же стянула с себя окровавленный кардиган и бросила его в корзину для белья.
— Мерзость. Где это вы были? — спросила Кара со своей постели.
Я посмотрела на Америку, но она лишь пожала плечами.
— Кровь из носа. Ты никогда не видела знаменитые кровотечения из носа Эбби?
Кара поправила очки и покачала головой.
— О, еще увидишь.
Америка подмигнула мне и вышла, закрыв за собой дверь. Меньше, чем через минуту, зазвонил мой мобильный. Как обычно, Америка отправила мне сообщение через несколько секунд после того, как мы распрощались: «Спокойной ночи. Увидимся завтра, королева ринга».
Я глянула на Кару, которая пялилась на меня так, будто мой нос вот — вот должен был разразиться потоком крови.
— Она пошутила, — сказала я.
Кара безразлично кивнула, а затем посмотрела на кипу книг на ее покрывале.
— Думаю, что мне нужно в душ, — сказала я, хватая полотенце и свою сумку с туалетными принадлежностями.
— Я сообщу об этом СМИ, — невозмутимо ответила моя соседка, не поднимая головы.
На следующий день, мы с Америкой и Шепли встретились за ланчем. Я собиралась посидеть в гордом одиночестве, но стоило студентам пройти в кафетерий, как все стулья вокруг меня стали заняты либо ребятами из братства Шепли, либо членами футбольной команды. Некоторые из них присутствовали на вчерашнем бое, но никто не решался обсудить его со мной.
— Шеп, — позвал кто-то, проходящий мимо.
Шепли кивнул, а мы с Америкой обернулись, чтобы увидеть, как Трэвис садиться за другой конец стола. Его сопровождали две сладострастные крашеные блондинки, одетые в вещи своего сестринского сообщества «Сигма Каппа». Одна из них сидела на коленях у Трэвиса, а другая рядом, ухватившись за его рубашку.
— По ходу, меня только что стошнило, — пробормотала Америка.
Блондинка, сидящая на коленях у Трэвиса, обернулась к Америке:
— Я все слышала, уродина.
Америка схватила свой ролл и кинула его через стол, едва не задев лицо девушки. Прежде, чем та успела хоть слово сказать, Трэвис распрямил колени, скидывая свою ношу на пол.
— Ауч! — взвизгнула она, глядя на Трэвиса.
— Америка моя подруга. Поищи себе другую пару колен, Лекс.
— Трэвис! — заныла она, поднимаясь на ноги.
Но тот переключил все внимание на свою тарелку, игнорируя Лекс. Она посмотрела на свою сестру и гневно фыркнула, после чего обе удалились, держась за руки.
Трэвис подмигнул Америке, и, как будто ничего и не случилось, запихнул очередной кусок себе в рот. Это было после того, как я заметила небольшой порез над его бровью. Он обменялся взглядами с Шепли и заговорил с одним из футболистов, сидящих напротив.
Обеденный стол почти опустел, Америка, Шепли и я задержались для обсуждения наших планов на выходные. Трэвис поднялся со своего места и собирался уйти, но задержался у нашего конца стола.
— Что? — громко спросил Шепли, держа руку у своего уха.
Я старалась игнорировать его как можно дольше, но когда я подняла взгляд, Трэвис смотрел на меня.
— Ты знаешь её, Трэв. Лучшая подруга Америки. Она была с нами в ту ночь, — сказал Шепли.
Трэвис улыбнулся мне, как я полагаю, своей самой чарующей улыбкой. Он источал сексуальность и необузданность его непослушными волосами и татуированными предплечьями, и я закатила глаза в ответ на его попытку соблазнить меня.
— С каких пор у тебя появилась лучшая подруга, Мер? — спросил Трэвис.
— С младших классов, — ответила она, улыбаясь мне.
— Разве ты не помнишь, Трэвис? Ты испортил ее свитер.
Настал черед Трэвиса улыбаться:
— О, я испортил много свитеров.
— Какая мерзость, — буркнула я.
Трэвис развернул рядом стоящий пустой стул и сел возле меня, положив руки перед собой.
— Так ты та самая Голубка, а?
— Нет, — резко ответила я. — У меня есть имя, вообще-то.
Казалось, его забавляло мое поведение, от чего я злилась еще больше.
— Да? И какое же? — поинтересовался он.
Я откусила кусочек от последней дольки яблока на моей тарелке, полностью игнорируя его.
— Значит, будешь Голубкой, — пожал он плечами.
Я глянула на Америку, а затем развернулась к Трэвису:
— Я тут есть пытаюсь, между прочим.
Он не обратил особого внимания на мой выпад.
— Меня зовут Трэвис. Трэвис Мэддокс.
Закатив глаза, я произнесла:
— Я знаю, кто ты.
— Неужели? — спросил он, картинно приподняв раненную бровь.
— Не обольщайся. Трудно не знать, когда полсотни пьяных студентов скандируют твое имя.
Трэвис сел чуть повыше.
— Да, такое часто происходит, — я закатила глаза и он усмехнулся. — Судорога схватила?
— Что?
— Судорога. У тебя глаза дергаются из стороны в сторону, — вновь засмеялся парень, когда я сердито посмотрела на него. — Хотя, у тебя потрясающие глаза, — добавил он, наклоняясь ко мне и остановившись в паре сантиметров от лица. — Какого они цвета? Серого?
Я опустила взгляд в тарелку и не стала убирать длинные локоны моих карамельных волос, тем самым создав завесу между нами. Мне не нравились те чувства, что появлялись при его близости. Мне вовсе не хотелось быть одной из тех девушек Восточного Университета, которые краснели при его присутствии. Не хочу, чтобы он хоть как-то влиял на меня.
