Окутанные метелью (ЛП) - Харви Б.дж.

Боковым зрением я замечаю знакомую прядь тёмно-светлых волос и, обернувшись, вижу ослепительную улыбку Портера.

— Харли, ты только что сделал мой и без того фантастический день ещё лучше.

— Приятный собеседник, — шучу я, улыбаясь. — Человек, которому приходится подчиняться в последнюю минуту. — Пожав плечами, я возвращаюсь к бумагам и ощупываю диван, когда Портер садится рядом. — Ты можешь в это поверить? Последний рейс перед праздниками — и наш пассажир самый большой бабник на всём Западном побережье.

— А я-то думал, что именно так ты обо мне думаешь, — шепчет он мне на ухо. Его тёплое дыхание касается моей кожи, и по спине пробегают мурашки.

Я ахаю и оборачиваюсь к бывшему — ладно, может, ещё нынешнему — объекту своего вожделения. Его тон звучит иначе, чем обычно: слишком откровенно.

— Что? Ты? Нет… Что теперь скажешь?

Он смеётся, встаёт и мягко сжимает моё плечо.

— Просто прикалываюсь, Харлоу. — Его лицо внезапно становится серьёзным, брови хмурятся. — Только не верь всему, что о нём говорят, ладно?

Он уходит, а я невольно любуюсь его спиной — и, если уж быть честной, тем, как брюки подчёркивают его задницу.

У меня нет времени задумываться о странном тоне разговора — по трапу уже слышны шаги. Я поспешно убираю документы на камбуз, разглаживаю юбку и надеваю на лицо профессиональную улыбку.

— Добро пожаловать в авиакомпанию «Уилсон», мистер Харт. Меня зовут Харлоу, и я буду вашей стюардессой на этом рейсе. — Протягиваю руку, стараясь скрыть отвращение. Никсон Харт жмёт руку.

— Очень приятно, Харлоу. Великолепное имя для великолепной женщины, — отвечает он, подмигивая. От него пахнет алкоголем так сильно, что становится трудно дышать.

Коротко кивнув, я отступаю и замечаю за его спиной двух пьяных блондинок, которые хихикают и едва держатся на ногах. Поездка обещает быть нелёгкой.

Я молча указываю им на их места.

Отец никогда не экономил на своих клиентах, и самолёт сияет роскошью: восемь бежевых кожаных кресел, разделённых дубовыми столиками, уютный свет, ощущение дорогого комфорта.

— Вид миленький, — тянет Никсон, обводя меня взглядом с ног до головы. — Уверен, ты тоже в восторге. — Он шлёпает меня по заднице и проходит мимо, его две паяные подружки идут за ним, как выдрессированные собачонки.

Я задыхаюсь от возмущения, но заставляю себя сохранить самообладание. Включаю профессиональный режим и мысленно начинаю отсчёт: четыре часа. Всего четыре часа до Чикаго.

Три с половиной часа спустя от моей профессиональной выдержки не осталось и следа. Уже два часа я без конца разношу напитки троице пьяных пассажиров, выслушивая всё более мерзкие комментарии от Никсона Харта.

Когда снова раздаётся звонок вызова, я со стоном убираю читалку в сумку и направляюсь в салон.

— Мистер Харт, — бормочу я, отключая кнопку.

— А вот и она, женщина не моей мечты, — ухмыляется он.

— Больше похоже на «сучку», — доносится ехидный голос одной из его спутниц. Я предпочитаю не реагировать — за полёт я уже привыкла к их фальшивым смешкам и показной ревности. Та, что сидит справа, постоянно жмётся к нему и сверлит меня взглядом. Вот и сейчас брызжет ядом.

— Мне виски с колой. И твой номер, конфетка. Сделай двойную порцию, — тянет Харт.

Я едва сдерживаю дрожь. Сколько он уже выпил — не сосчитать. Он должен был бы давно вырубиться, но, похоже, способен поглотить бочку спиртного и не потерять сознание. Очевидно, этот тип не привык к отказам — особенно женским.

— Я скоро вернусь с вашим напитком, мистер Харт, — произношу я ровным голосом и возвращаюсь на камбуз. Быстро наливаю короткую двойную порцию виски, взбиваю со льдом и краем глаза замечаю, что дверь кабины приоткрыта.

Внутри — Портер. В воздухе витает аромат кофе. Его глаза вспыхивают, когда он замечает мой взгляд, и мои щёки мгновенно вспыхивают.

— Ищешь меня, милая? — спрашивает он, подходя ближе и опираясь локтем о стену. Рукав его рубашки задирается, обтягивая золотистый бицепс, который я бы с радостью потрогала.

— Мечтай, — бросаю я, но невольно улыбаюсь в ответ на его понимающую ухмылку. Чтобы вернуть себе самообладание, добавляю: — Я, конечно, не слышала, как открылась дверь. Наш пассажир и его поклонницы там изрядно отвлекают.

— Ты одна справляешься? — спрашивает он с тревогой в голосе. — Могу отправить Грейсона, если тебе понадобится помощь.

Я таю от его заботы. И снова влюбляюсь. Склонив голову, я смотрю на него мягко, почти с нежностью.

— Я уже взрослая, Портер. Справлюсь с пошлыми шуточками рок-звезды.

Он напрягается всем телом, когда я пытаюсь обойти его. Моя ладонь ложится ему на грудь, и я чувствую, как бешено колотится его сердце.

— Со мной всё будет хорошо, — шепчу я, умоляя его взглядом сдержать свой темперамент. — Пожалуйста, Портер. Осталось всего тридцать минут до посадки. Останься в кабине и просто посади этот самолёт, чтобы потом мог купить мне выпивку в баре отеля.

Его мышцы медленно расслабляются. Он кладёт ладонь мне на бедро, и от этого движения у меня перехватывает дыхание.

— Стучи в дверь, если я тебе понадоблюсь, — говорит он, его голос понижает тембр. — Твой отец просил присмотреть за тобой, и я это делаю. Мне плевать, кто он — хоть король этого грёбаного мира, — никто не смеет прикасаться к тебе без разрешения и заставлять чувствовать себя неловко в твоём собственном самолёте.

— Хорошо. Обещаю, — выдыхаю я.

Он коротко кивает, поворачивается к туалету и закрывает дверь. Услышав щелчок замка, я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться, и направляюсь обратно в салон. Никсон смотрит на меня странно, с тем самым тревожным блеском в глазах.

Осталось тридцать минут.

Только один напиток — и я в гостинице.

Поставив стакан перед Хартом, я стараюсь выпрямиться как можно быстрее. Но он внезапно хватает меня за талию и усаживает к себе на колени. Его пах упирается мне в спину через одежду, и я начинаю вырываться.

— Мистер Харт, отпустите меня! — выкрикиваю я, но две женщины лишь пьяно хихикают. Когда его рука грубо хватается за мою грудь, желудок сжимается, и тошнота подкатывает к горлу.

— Пусти, придурок! — кричу я.

И вдруг кто-то резко отдёргивает меня в сторону. Я теряю равновесие, но успеваю увидеть, как Портер стоит лицом к лицу с Никсоном.

— Держи свои руки при себе, ублюдок! — рычит он, прижимая пьяного музыканта к креслу. — Ещё одно движение — и ты больше никогда не полетишь коммерческим рейсом в этой стране. Не веришь? Один звонок в диспетчерскую О’Хара — и полиция Чикаго будет ждать тебя и твоих шлюх у трапа после посадки. Только попробуй, чёрт возьми.

— Вы не можете так с ним обращаться! Он знаменитость! — визжит одна из блондинок.

— Мне плевать, леди, — холодно произносит Портер, выпрямляясь во весь рост и нависая над троицей. — Мой самолёт, мои правила. Садитесь, пристегнитесь и не двигайтесь до конца полёта. Иначе я позвоню.

Осознание того, что едва не произошло, накатывает волной. Я стою, дрожа, потом бросаюсь на камбуз, опускаюсь на откидное сиденье и обхватываю себя руками. Слёзы застилают глаза. Я стараюсь сосредоточиться на узоре ковра, лишь бы не прокручивать в голове недавние события.

Через несколько секунд появляется Портер. Он наклоняется, поднимает мой подбородок пальцами и тихо спрашивает:

— Ты в порядке, милая?

Я качаю головой, и по щеке скатывается слеза. Он обнимает меня, его тепло и запах обволакивают, заставляя хоть немного расслабиться. Я утыкаюсь лицом в его плечо и дрожу, пока не начинаю успокаиваться.

Его щека прижимается к моим волосам. Даже во время нападения я не чувствовала себя такой ранимой.

Я поднимаю взгляд и вижу в его глазах что-то новое — глубокое, почти болезненное. Может, именно то, чего я ждала последние полгода… Хотя уже давно потеряла надежду на взаимность.

Его взгляд скользит к моим губам. Я, не в силах сдержаться, облизываю их. Он приближается, моё дыхание замирает. Я прикрываю глаза — всё тело замирает в ожидании поцелуя.