Эффект фальшивой свадьбы (ЛП) - Соренсен Карла

Парень, который стоял, взял свой напиток и отошел. Тот, что сидел на табурете, остался. Бармен пододвинул к нему высокий стакан с водой.

Я попыталась разглядеть его со спины.

Темные-темные волосы, широкие плечи и тонкая талия. Линия подбородка, судя по всему, могла резать стекло.

Когда я подошла к бару, ко мне бочком подошел молодой парень, который был здесь несколько минут назад, и прочистил горло. Парень на табурете слегка повернулся, и я только мельком увидел его профиль, когда он посмотрел в нашу сторону.

— Как дела, Рыжик? — спросил новичок, снова выпячивая грудь.

О, боже, мне так понравились те, что были в начале. Те, кто решил, что не имеет значения, как меня зовут, и вместо вежливого приветствия прокомментировал цвет моих волос.

Обычно я бы с удовольствием порубила его на кусочки, образно говоря, конечно. Но сегодня я была уставшей.

Я поставила пустой стакан на стойку и вздохнула.

— Еще по одной? — спросила бармен.

Я подняла руку.

— Секундочку. — Слегка повернувшись, я оперлась локтем о стойку и посмотрела на новичка. — Пейдж, — сказала я ему настолько милым и послушным тоном, на какой была способна.

Он ухмыльнулся.

— Я Колт.

— Конечно, это ты, — пробормотала я. Он недоуменно приподнял брови. Я похлопала его по плечу. — Колт, ты кажешься... милым. Да. Но я слишком стара для тебя, поверь мне. Я, десятилетней давности, была бы в восторге, если бы ты подошел ко мне в баре и назвал Рыжей, но почти тридцатилетняя… просто... я теперь оценю мужчину, который спросит, как меня зовут.

Ухмылка застыла на его большом одурманенном лице.

— Однако, ты уже назвала мне свое имя.

Парень рядом со мной тяжело вздохнул, и в этом звуке было столько отвращения, столько изнеможения, что я чуть не рассмеялась вслух.

— Да. Я знаю. Приятно познакомиться, Колт.

Я повернулась обратно к бару, рискнув взглянуть на парня, сидевшего рядом со мной. Его профиль, казалось, был высечен из камня. Он поднял свой стакан с водой и сделал еще один большой глоток. Не знаю, как это сказалось на моем рассудке, но я почувствовала прилив абсурдного счастья от того, что он полностью игнорирует меня.

Привет, Трудности, меня зовут Пейдж.

Я услышала, как Колт удаляется.

— Я думаю, ты разбила ему сердце, — сказала барменша, бросив взгляд туда, где только что стоял Колт.

— Очень сомневаюсь, — возразила я. — Ему двадцать с небольшим, он профессиональный футболист. Думаю, его сердце заживет еще до конца вечера.

— Еще лимонно-розмаринового бурбона с кислинкой? — спросила она, ловкими движениями протирая поверхность стойки.

Крупная фигура мужчины, сидящего рядом, слегка пошевелилась, и я наклонила голову в его сторону, желая получше разглядеть его лицо.

— Что он пьет? — спросила я.

— У него есть имя, — раздался недовольный рокочущий голос. — И после этой речи, тебе не кажется немного лицемерным, что ты его не спросила?

Как только я услышала его голос, имя всплыло у меня в голове.

Конечно.

Этот голос нечасто можно было слышать, потому что этот мужчина всегда держался в тени, ненавидел прессу и, без сомнения, был одним из лучших защитников в профессиональном футболе. Обычный футбольный болельщик понятия не имел, кто он такой. Он, наверное, мог бы пройти по большинству городов Америки и не быть узнанным.

Но я все равно узнала его голос. Когда услышала его в первый раз, я подумала, что кто-то извлек его из преисподней, но в супер-пупер сексуальной манере.

Я выдвинула табурет и уселась на него. Затем повернулась полностью к собеседнику.

— Логан Уорд, — сказала я, и оценила его легкое удивление, когда произнесла эти слова. Его глаза метнулись в мою сторону, и, о боже, они зеленые. Это было совсем не то, что я знала о нем, и открытие этого доставило мне удовольствие до глубины моей очень скучающей души. — Видишь? В этом баре нет лицемеров.

Логан промолчал, сделал еще один глоток воды.

Все во мне кричало подождать, позволить ему заговорить следующим, но, честно говоря, я никогда не умела прислушиваться к голосам в своей голове, которые пытались обуздать мои самые иррациональные порывы.

— Ты думаешь, я разбила сердце Колта?

— Нет.

— Как ты думаешь, он вспомнит мой урок, когда подойдет к следующей женщине, с которой захочет поговорить?

— Нет.

Я рассмеялась.

— Это позор.

Наконец, Логан повернул подбородок так, что оказался почти лицом ко мне. Вот это было лицо, которое понравилось бы камере. Волевой подбородок, прямой нос, такие яркие глаза с густыми ресницами, что я только немного позавидовала. Кроме того, это было лицо, которое я видела нечасто, разве что за футбольным шлемом. Он редко появлялся на общественных мероприятиях.

— Вы критикуете каждого мужчину, который подходит к вам? — спросил он.

— Нет, — легко ответила я и пожала плечами. — Но дело в том, что большинство женщин чувствуют, что не могут быть честными, когда мужчина подходит к нам в обществе и говорит что-то глупое, раздражающее или пошлое. И меня интересует, как они когда-нибудь научатся? Нас учат улыбаться, быть милыми и обаятельными, потому что так делают хорошие девочки. Но если ко мне подходит парень, шлепает меня по заднице и протягивает напиток, который любезно купил, разве я не должна иметь права сказать ему, что не особенно ценю этот жест?

Логан ответил на это, приподняв бровь.

— Да, ты должна.

— Спасибо. Если бы у меня были дочери, я бы хотела научить их быть добрыми, но при этом честно относиться к себе и как следует вести себя с парнями. Если бы у меня были сыновья, я бы хотела научить их уважительно относиться к людям, с которыми они хотят общаться. У тебя есть сыновья или дочери, Логан?

Пока я говорила, он покачал головой, и на его четко очерченных губах появилась едва заметная улыбка.

— У меня есть сестры. Их много.

— И ты не пьешь? — поддразнила я.

— Я не пью. — Его губы сжались в тонкую линию.

Логан достал из бумажника немного наличных и положил их в банку для чаевых.

— Уже уходишь? — спросила я, чувствуя необъяснимое разочарование.

— Ага.

— Ты не собираешься спросить, как меня зовут?

Его глаза не отрывались от моих, пока он засовывал бумажник в задний карман своих темных джинсов.

— Кто сказал, что я этого еще не знаю? — сказал он, повернулся и пошел прочь

У меня отвисла челюсть.

Я уже собиралась пойти за ним, подчиняясь инстинктивному побуждению, которое требовало продолжения этого общения, когда в кармане платья зазвонил мобильник.

На экране высветился незнакомый номер, но это был код Восточного побережья, где жили мои родители.

— Пейдж, — сказала я, отворачиваясь от шума вечеринки.

— Пейдж Маккинни?

— Пейдж Маккинни, — подтвердила я.

Мужчина на другом конце провода тяжело выдохнул.

— С вами трудно связаться. Последний номер телефона и адрес, который у нас был в картотеке, был в Милане.

Я поморщилась. Если бы речь шла о возможной работе моделью, со мной бы связался мой агент.

— Не в течение последнего года или около того. Могу я спросить, почему вы меня разыскивали?

— Мисс Маккинни, меня зовут Роберт Форд, и я представляю интересы вашей покойной тети Эммы Маккинни.

Склонив голову набок, я обошла веранду в поисках тихого уголка. Моя тетя Эмма, какой бы сумасшедшей ни была, была одним из моих любимых людей, когда я была маленькой. Она скончалась бездетной и такой же чокнутой, примерно полгода назад, но я впервые услышала о чем-то, связанном с ее состоянием.

— Ладно. Чем я могу вам помочь?

— Ну, вот. Ваша тетя была... необычной, как вы знаете, и у нее были очень специфические пожелания в отношении ее поместья и владений.

Я нашла скамейку и опустилась на нее. До конца тысяча восьмисотых годов «поместье» тети Эммы было также известно как живой музей. Она содержала дом, маленький и безукоризненный, в постоянной готовности к тому, что призрак Джейн Остин восстанет из могилы и навестит ее.