Запрещенные слова. книга 2 (СИ) - Субботина Айя

Я пробегаю взглядом по строчкам. Сухой, казенный язык. Официальный приказ.

По поводу завтрашнего собеседования.

— Вот сука, - вырывается само собой, когда вникаю в суть. Бросаю взгляд на стоящую Амину, смотрю на нее с извинением. - Прости, это просто… эмоции.

— Да он сука и есть, - охотно подхватывает она.

Если коротко, то Резник снова мне нагадил: «…информируем вас, что назначенное на 14.05 собеседование с кандидатом Кравченко О.В. на позицию … отменяется по распоряжению генерального директора Резника В.Э. Просьба проинформировать кандидата и направить вежливый отказ. Причина: временная заморозка найма новых сотрудников в административные департаменты до утверждения бюджета на следующий квартал»

Я перечитываю письмо. Еще раз. И еще. Буквы пляшут перед глазами, но смысл остается неизменным, жестоким и окончательным. Отменяется. Заморозка. Нет денег.

Ложь. Наглая, циничная ложь.

Бюджет утвержден еще месяц назад. Я сама его защищала перед советом директоров. Я знаю каждую цифру, каждую статью расходов. Деньги есть.

В кабинете повисает звенящая тишина. Слышно только, как шипит увлажнитель воздуха и как бешено колотится мое собственное сердце.

Это не про бюджет. Это не про «оптимизацию».

Это, конечно же. Личное. Опять и снова.

Его ответ на мое упрямство. На то, что вопреки законам выживания и здравого смысла. Я решила не бежать, поджав хвост, а сопротивляться до последнего. И Резник, в лучших своих шакальих традициях, нашел способ ударить по самому больному. Он не просто лишает меня помощи. Он связывает мне руки, затыкает рот и смотрит, как я буду тонуть в этом болоте из задач и дедлайнов.

Хочет увидеть, как я сломаюсь.

Я медленно, очень медленно откладываю бумажку на стол. На моем лице - ни единой эмоции.

Я - ледяная статуя. Безупречная, холодная и непроницаемая. Но, кажется, если бы Резнику хватило смелости зайти сейчас в мой кабинет - я бы с превеликим удовольствием выцарапала его поганые глаза. Но он, видимо подозревая за мной что-то в таком духе, в последнее время вообще избегает встреч со мной наедине и даже в «слепых» зонах камер.

— Майя?.. - вопросительно зовет Амина.

Я молчу еще несколько секунд.

А потом спокойно беру телефон. Нахожу в контактах номер финансового директора.

— Игорь, добрый вечер. Это Франковская беспокоит, - говорю в динамики ровным, деловым тоном, в котором нет ни намека на злость или раздражение. - У меня к тебе один-единственный вопрос. Скажи, это правда, что Резник заморозил бюджет на наем в моем департаменте?

На том конце связи повисает напряженная тишина. Я слышу, как Сорокин тяжело вздыхает. Он — старый офисный лис, опытный и осторожный. Прекрасно понимает, чем пахнет мой вопрос.

— Майя, здравствуй, - наконец, говорит он. В его голосе нет удивления, только усталость. — Официально - да, есть такое распоряжение. Временная оптимизация расходов. Ты же понимаешь, слияние, непредвиденные траты…

— Игорь, давай без протокола, - обрываю я. - Бюджет моего отдела утвержден советом директоров. Я видела финальный документ. Там была эта ставка. Деньги есть.

Снова пауза. Более долгая, более вязкая.

— Деньги есть, - наконец, подтверждает он и как будто слегка понижает голос. - Но ты же знаешь Резника. Он считает, что имеет право перераспределять средства по своему усмотрению. На «более приоритетные» направления.

— Приоритетные? - ядовито переспрашиваю я. - Например, на новый кофейный аппарат в его приемную или на премию для «креативной группы» Григорьевой?

Сорокин откашливается. Ему явно неловко.

— Майя… я тебе этого не говорил. Будь осторожна. Он сейчас как взведенный курок.

— Спасибо, Игорь. Я все поняла.

Я откладываю телефон и на минуту закрываю глаза.

Чертовы медитации, будь они неладны, аффирмации и прочая лабуда - только на них и держусь.

Холодная ярость внутри сменяется ледяным, кристально чистым спокойствием. Все встало на свои места. Он не просто мстит. Он планомерно меня уничтожает. Лишает ресурсов, перегружает работой, подрывает мой авторитет. Он хочет, чтобы я сама приползла к нему на коленях и попросила пощады. Или просто уволилась, не выдержав давления.

Я смотрю на Амину, которая все это время стояла рядом, не дыша.

— Напомни мне, какой срок дают за кастрацию с особой жесткостью? - мрачно усмехаюсь.

— Если это кастрация генерального, то тебе точно должны выдать орден, - щурится она. - Могу простерилизовать инструменты.

— О, неееет, - растягиваю с подчеркнутой злой иронией. - Только ржавчина и самый тупой скальпель, только хардкор. Так, шутки в сторону. План «Б». Амина, готовь служебную записку на имя Резника. Официальный запрос. Прошу предоставить письменное обоснование для отмены собеседования и заморозки найма со ссылкой на конкретный пункт утвержденного бюджета или решение совета директоров.

Амина смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ого, - Амина смотрит на меня широко раскрытыми глазами. - Я думала про ржавый скальпель - это была метафора. У нас… войнушка намечается?

— Ага, - киваю. - Битва титанов. Я больше не собираюсь сидеть в окопе. Отправь копию Орлову. И Сорокину. Пусть все будет официально.

Я откидываюсь на спинку кресла и впервые за последние дни чувствую не усталость, а прилив сил. Адреналин. Азарт.

Резник думал, что загнал меня в угол? Что ж, он сильно ошибается.

Из этого угла я буду отстреливаться. До последнего патрона.

Остаток дня проходит в тумане. Работаю механически, на автопилоте, но все мысли крутятся вокруг одного - предстоящей битвы. Я не строю иллюзий. Резник не из тех, кто легко сдается. Он будет давить, изворачиваться, и везде, где только можно, будет использовать всю свою власть и влияние.

Вечером, закрыв последнюю папку, я выхожу из офиса. За огромными панорамными окнами видно утопающий в сиреневых сумерках, подсвеченный первыми неоновыми огнями город.

Я иду по опустевшему коридору, и стук моих каблуков по мраморному полу кажется оглушительным. Но когда подхожу к лифту, моя короткая расслабленность по поводу завершения очередной бешеной рабочей недели, тут же улетучивается.

Потому что из приемной Резника выходит Юля.

Я делаю мысленную заметку, что ее рабочая нагрузка явно не настолько велика, чтобы торчать в офисе до восьми вечера в пятницу. Точнее говоря, я вообще не очень понимаю, чем она сейчас занимается, если львиную долю рабочих моментов с правительственным аппаратом все еще решает мой департамент. Это - еще одна болезненная тема, но сейчас я стараюсь об этом не думать.

Просто фиксирую, что причин, по которым Юля торчала в кабинете Резника до «победного»… не так уж много. Мягко говоря.

И, пусть и формально, но она все еще замужем, потому что, несмотря на свои обещания Сашке, отпустить его с миром в обмен на все, их развод примерно на той же стадии, что и месяц назад.

Я стараюсь идти быстрее. Нажимаю на кнопку лифта и мысленно подгоняю кабинку, которая, как назло, едет черепашьим ходом.

Когда Юля становится рядом и замечает меня, самодовольная улыбка на мгновение сползает с ее лица. Краем глаза замечаю, как ее руки нервно дергаются к волосам, но она тут же чуть ли не силой возвращает их на место.

Что такое, Юль, начальник испортил прическу… когда тебя трахал?

— Майя, - ее голос, как обычно, словно патока. - Снова уходишь позже всех? Бедняжка. Совсем себя не бережешь.

Она окидывает меня с ног до головы подчеркнуто снисходительным взглядом, и в ее глазах я вижу неприкрытый триумф. Она знает. Конечно, она знает про отмененное собеседование. Возможно, это была их совместная идея, хотя какая к черту разница?

— Не переживай за меня. - В противовес ей, мой голос звучит ровно и холодно. - Я, в отличие от некоторых, привыкла работать, а не создавать фоновый шум.

Юлина улыбка дрожит.

— Решила согнать на мне зло за то, что тебе урезали бюджет? Я что-то такое слышала. - Она изображает ироничное сочувствие. - Это просто бизнес, Майя. Ничего личного. Резник считает, что твой отдел пока не нуждается в расширении. Он очень ценит твой профессионализм и уверен, что ты справишься сама.