Дьявол для отличницы (СИ) - Ветрова Роза

- Ай, твою ж… Больная что ли?!  - заорал он и оторвался от моего лица, вцепившись уже в свое, ощупывая кровавые царапины. – Черт!

 Воспользовавшись его заминкой, я снова покрутилась, пытаясь отползти, но получилось только перевернуться на живот. Парень и не думал меня отпускать, больно схватив за растрепанную косу и дернув ее на себя, заставляя изгибать спину. Дышать стало еще тяжелее, и я не на шутку испугалась его ярости.

- Я тебя сейчас землю жрать заставлю вместо малины, - угрожающе рявкнул он в мое ухо, и я уже и не надеялась что уйду живой с этой поляны. 

 Как вдруг произошло чудо.

- Что здесь происходит?! Громов слезь немедленно с нее! – закричал кто-то над нами, но из-за грохота в ушах, я не могла разобрать кто. – Ты слышишь, ненормальный?!

 Его хватка ослабла, парень отпустил косу, и я упала лицом вниз на свои руки. Нехотя слез с моей пятой точки и поднялся с земли.

 Я лежала, пытаясь отдышаться, не веря, что все это происходит со мной. На глаза навернулись запоздалые слезы, но я держалась из всех сил, чтобы не разреветься здесь.

 Никогда не покажу этому умалишенному свои слезы. Ни за что.

- Ты что вытворяешь? – бесновался наш вожатый. Теперь, когда мысли и чувства начали приходить в норму, я узнала его голос.

- Вы посмотрите, что она сделала с моим лицом!

- Полина! – изумился вожатый. – Громов тебе надо в медпункт… Боже мой, что вы тут делали?!

 Он начал поднимать меня с земли. Увидев мое лицо, испуганно отшатнулся, но, когда понял что это малина, взял себя в руки. Я стояла, тело ходило ходуном от сильной дрожи, зубы стучали, как будто мне было холодно. Рискнула быстро посмотреть на Громова, но, заметив его убийственный взгляд, тут же опустила глаза обратно. 

- Олежка, что случилось? – я смотрела как из-за малиновых кустов к нам подбежала вторая вожатая, и, заметив нас, громко ахнула. – Вы с ума сошли! 

- Драка тут случилась, Виктория Андреевна, - сообщил он ей, обращаясь исключительно на «вы».

- Ужас какой. Полина! От тебя вообще не ожидала! – воскликнула вожатая, и, с укором глядя на меня, подошла к Громову и принялась ощупывать его лицо. – Кошмар!

 Он невежливо отбросил ее руки, нахмурившись и снова испепеляя меня взглядом. Тут я злорадно улыбнусь. Лицо это дьявола выглядит так, как будто пара кошек на лицо упало. Так ему и надо.

- Мы вас малину отправили собирать, но не драться! Громов, она же девочка! 

- Я ее не бил, - возмутился парень. – Мы и собирали малину, пока вы не пришли. Она ее всю съесть решила.

- Громов!

- Что Громов? Спросите у нее сами. – Он нагло скрестил руки на груди. – Агафонова, ведь мы не дрались?

 Он хитро прищурился и, поняв к чему он клонит, я оцепенела. Шантажирует!

- Ну?

- Не было ничего, - пробормотала я, не смея смотреть в глаза вожатых при такой откровенной лжи. – Просто немного поспорили.

- Ничего себе немного! – Виктория Андреевна уперла руки в бока. – Ты ему лицо располосовала. Я вынуждена сказать твоей бабушке.

- Да наврал я, - влез Громов. - Это об малиновые кусты я разодрался. Просто не поделили малину.

 Могла бы удивиться, что он меня защищает, но я то знала, что этот коварный змей не упустит шанса этим воспользоваться. Позже.

 Он широко улыбнулся, и как всегда все растаяли.

- Ладно, убирайте тут все за собой. Сколько собрали? – Олег Сергеевич заглянул в ведерко и недовольно поджал губы. – Ели что ли вместо сбора? Что так мало?

- Чиполино… тьфу, Полина съела половину, - выдал сатана, пока я так и стояла, проглотив язык. – Не видно разве по ней?

- Успокойся уже, мы вас в пару ставили, чтобы вы сдружились, а вы еще больше ругаетесь. Достали уже, оба.

 Я стояла равнодушно слушая всю эту ахинею и мысленно отсчитывая оставшиеся дни смены. Ничего, еще немного и все закончится, я вернусь домой. Позабуду эту нехристь и унижения как страшный сон. Главное вытерпеть оставшиеся дни. Я смогу.

**

 На мой шестнадцатый день рождения, родители не придумали ничего ужаснее, как отправить меня в летний лагерь. До этого я ни разу не бывала в таких местах, каждое лето проводя в городе за усиленными занятиями музыкой.

 Музыка у меня была в крови: мой отец виртуозно играл на фортепиано и очень неплохо на скрипке, а мама - непревзойденная виолончелистка. В детстве я тоже мечтала как и папа играть на клавишах, но родители решили, что раз пианист уже в семье есть, то нужно выбрать… орган. Так с восьми лет я играла на этом огромном инструменте, в душе мечтая выступать с родителями на одной сцене, в одном оркестре. Но органа в оркестре нет. И мои мечты оставались несбыточными.

 Они часто гастролировали по разным странам со своим оркестром, поэтому со мной жила моя бабушка, которая собственно заменила мне вечно отсутствующих мать и отца.

 Бабушка моя была женщина очень набожная, так она и уговорила родителей отдать меня в церковно-приходскую школу. Они согласились, потому что школа была при церкви, а в ней обнаружился орган. И теперь мои занятия музыкой только усилились. 

 Все было довольно прекрасно до моего шестнадцатого дня рождения и этого кошмарного подарка, который сильно изменил мою жизнь.

 Я была примерной тихой девочкой и училась на отлично, у меня было довольно много друзей в классе и лучшая подруга Кристина. Моя жизнь казалась мне интересной и веселой, все как у всех.

 К слову, и в лагерь я прибыла в таком же настроении, с невероятным любопытством оглядывая старые советские домики, в одном из которых предстояло жить с девочками, огромный пруд за территорией лагеря, и разношерстную толпу детей разных возрастов.

 По возрасту меня определили в первый отряд, где я почувствовала себя уже не так уютно, в своем скромном голубом сарафане до колен и косой до пояса, ни грамма косметики. В дурацких школьных туфлях и белых носочках. Ну в школе то все это выглядело нормально, но сейчас обувь казалось жутко устаревшая, уродливая.

 Девчонки стояли  в коротких юбках и джинсовых шортах, обтягивающих маечках, при полном параде, ярко накрашенные. Две девушки были даже на высоких шпильках. Кто-то уже на меня косился.

 Мальчишки… Не знаю, наверное не очень обычные мальчишки. Особо опыта общения с парнями у меня не было. В классе все парни довольно скромные, вежливые и все хорошо учатся. А эти…

 У некоторых на шее и руках чернильные рисунки, проколотые носы и уши. Один, увидев мой ошарашенный взгляд, скривился и показал язык, а я моргнула, увидев стальную сережку в языке. Еще один был высокий в кепке козырьком назад, лениво пинающий огрызок яблока под ногами. Посмотрел на меня как на пустое место и уставился в телефон. Другой парень рядом с ним отпил кока-колы из банки и смачно отрыгнул под девчачье «фуууу, придурок». Я брезгливо отшатнулась, задев чью-то руку.

 Возле меня стояла девчонка с нежно-розовыми волосами, она на миг улыбнулась мне и я обнадеженно придвинулась к ней поближе.

 Мы стояли на общем собрании или линейке по другому. Нам распределяли вожатых под бурные аплодисменты. Чему хлопать я не знала, ведь мы с ними даже не были знакомы, но не желая выделяться, хлопала с всеми.

 Нам достался красивый вожатый Олег Сергеевич и очень деятельная Виктория Андреевна. Они подошли к нам под жидкие аплодисменты и принялись вводить в курс дела.

 Я старалась ничего не прослушать, ибо абсолютно не понимала, как тут все устроено.

 Вскоре нас повели к нашим домикам, объясняя кто где живет. Синий был для мальчиков, а девочкам почему-то достался желтый.

- Через десять минут собираемся в беседке, - дружелюбно крикнул Олег Сергеевич нам в спины, и мы пошли раскладывать вещи.

- А наш вожатик ничего, - протянула девушка в короткой юбке, занимая кровать у окна.

 Она наклонилась к тумбочке, и мысленно я приготовилась увидеть ее пятую точку, но.. на ней внезапно оказались короткие леггинсы. Или это называется велосипедки, не уверена. Такое обтягивающее в моем гардеробе, за которым тщательно следила бабушка, считалось недопустимым.