Ты мне не нравишься (СИ) - Перевязко Мария

— Ты мне не нравишься, — говорит он. — Ты. Мне. Не нравишься.

Я открываю глаза. В моих ушах продолжает звучать голос Ника. Он говорит, что я ему не нравлюсь. Мое сердце делает кувырок в груди, замирает на мгновение, снова бьется. Теперь я почти в порядке. Приподнимаюсь на локтях, бегло осматриваю свою комнату и прикрываю глаза. Что это за сон такой, где я не смогла поставить этого придурка на место? Почему ничего не сказала в ответ? Почему терпела это и плакала? Плакала! Ха! Это совершенно точно был сон. Потому что в жизни такое просто не могло случиться.

Стелла на меня дуется. Сидит на полу перед кабинетом, смотрит в крохотное круглое зеркальце и по обыкновению подводит глаза чёрным карандашом. Она так поступает всегда, если ее настроение оставляет желать лучшего. Ее папаша-директор этого не одобряет, поэтому она красится не дома.

— Остынь, красотка, — говорю я, нависая над ней. «Красотка» — это громко сказано. Но иногда приходится быть милой.

Она бросает на меня короткий взгляд и продолжает своё занятие. Хочет, чтобы я уселась рядом. Конечно, в белых брюках на грязный пол школьного коридора? Разбежалась!

— Мне сегодня приснился Ник, — говорю я. Если хочешь вернуть расположение человека, распахни перед ним душу. Ну или малую ее часть. Всегда срабатывает. Как и трюк с грациозным поднятием предметов перед стайкой мальчишек.

Стелла пытается игнорировать меня, но я вижу, что ее так и распирает от любопытства. Я знаю, что она скажет, и терпеливо жду. Наконец она убирает косметику и поднимает на меня глаза. Милая панда, тебя бы в зоопарке показывать.

— Что там было? — спрашивает.

Я жестом приказываю ей подняться. Она поднимается, но все равно смотрит на меня снизу. Ростом не вышла, бедняжка. Я прикусываю губу и многозначительно улыбаюсь. Она невольно повторяет за мной и тоже начинает улыбаться. И вот она, победа. Теперь Стелла забыла о том, что ее свидание с одним из близнецов оказалось провальным по моей вине. Я даже и не пыталась перетягивать внимание на себя. Так получается само собой. Разве я виновата, что природа так щедро наградила меня? То-то и оно.

— Ну, знаешь. Всякие признания, откровенные разговоры.

Откровенные разговоры, ага. О том, как он меня ненавидит. Это Стелле знать не обязательно.

— Ты никогда не рассказывала о снах с участием одноклассников.

Потому что такое со мной впервые.

— Знаю. Глупости это всё.

Стелла окидывает меня быстрым взглядом, и ее глаза блестят.

— Не-а. Кое-кто влюбился!

Мне хочется схватить ее за тонкую шейку и ударить головой о стену. Я даже уже слышу этот звук удара. А за ним последует ещё один. И ещё. Пока ее глупая голова не развалится, и тогда я смогу убедиться, что она пустая, как тыква.

— Я шучу, — говорит Стелла примирительным тоном и берет меня под руку, увлекая в класс. Я сдерживаю себя и позволяю ей это. Мне нужны обещанные ответы на контрольную.

После уроков я иду по коридору, виляя бёдрами. В коридоре пусто, производить впечатление не на кого, но это уже привычка. Чья-то рука вдруг появляется из неоткуда, хватает меня и затаскивает в мужской туалет. Я и пискнуть не успеваю, когда кто-то прижимает меня к стене. Карие глаза сверкают гневом.

— Ник! — кричу я. — Ты совсем идиот? Я ногу подвернула!

— Плевать, — рычит Ник.

— Если хотел побыть со мной наедине, мог бы просто попросить, — улыбаюсь я, торжествуя. Ещё один влюблённый малыш. Теперь все понятно. Это напускное безразличие было всего лишь маской.

— Помолчи, — ледяным тоном говорит он и отпускает меня, — И послушай. Оставь ее в покое. Она страдает из-за тебя. Не хочу, чтобы ты превратила ее в свою мерзкую копию.

Я смотрю в его глаза и, боже мой, мне хочется, чтобы он вернул свои руки на мои плечи. Что со мной такое? Всю жизнь я не выносила чужие прикосновения! Надо что-то ответить, но я не нахожу слов. О чем он говорит?

— О чем ты?

— О Стелле. Я видел, как ей было тошно на этом вашем двойном свидании. Ты специально это подстроила. Знала, что эти двое без ума от тебя, а на неё им наплевать. Нравится мучить беспомощных? Самоутверждаешься за ее счёт?

Я ухмыляюсь и качаю головой. Мне не надо самоутверждаться, дорогой, я уже.

— Ты так заботишься о ней, — говорю я ехидно.

— Мы — друзья, — отвечает он и опускает взгляд, но только на секунду, когда он поднимает глаза, я вижу презрение. — А ты… Ты. Мне. Не нравишься.

Он выплевывает эти слова мне в лицо и исчезает из моего поля зрения. Глаза меня подводят, предметы расплываются, сердце щемит. Я хочу достать телефон, чтобы вызвать «скорую», со мной явно что-то не так. Но потом зрение возвращается. Горячие капли катятся по моему лицу, и я понимаю, что плачу. Впервые за несколько лет.

Глава 4. Ник

— Куда-то торопимся, Никита?

Я замираю. Меня все ещё немного трясёт. Возможно, я слишком сильно сжал плечи этой наглой девчонки. Возможно, ей было больно. Впервые в жизни я позволил себе причинить боль девочке. Девочке, как же. Не девочка она, а хищный зверь в оболочке хрупкой девчонки.

— Я с кем говорю?

Я поворачиваюсь и вижу хмурое лицо завуча. Юлия Викторовна смотрит на меня злобным взглядом, скрестив руки на груди. В раздевалке куча народа, многие смеются, шумно застегивают «молнии» на своих куртках, кто-то ругается. Блин! Если бы я только успел смешаться с толпой, не влип бы.

— Слушаю, Юлия Викторовна.

— Тебя вызывает директор. Немедленно.

Я усмехаюсь. Такого я не ожидал. Уже успела наябедничать? Вот это скорость!

— Весело тебе? — хмыкает женщина, на ней брючный костюм, который подчеркивает ее неестественную худобу. За спиной наши ее называют Тощая Юлька. — Это не надолго. Марш к директору.

Ее ярко-накрашенные тонкие губы изгибаются в улыбке и практически пропадают. Она явно получает удовольствие от происходящего. Нашла работу по душе.

Я вежливо ей улыбаюсь, про себя перечисляя все ругательства, которые приходят на ум. Затем разворачиваюсь и иду в кабинет директора. Папочка Стеллы меня невзлюбил с того момента, как увидел рядом со своей дочерью. Зато Лизу он боготворит, как и все парни. Старые или молодые, все равно. Не трудно догадаться, чем закончится эта встреча.

Я сжимаю руку в кулак и дважды ударяю в дверь кабинета директора, на ходу продумывая ответы на его вопросы. Если рассказать все, как есть, Лиза попадёт в немилость. И это было бы, действительно, радостным событием для меня. И для завистливых одноклассниц. Но я не могу так поступить. Даже не потому что «стучать» на кого-то мне кажется низким поступком. На неё бы «настучал», не раздумывая. Дело в Стелле. Если директор узнает, что его дочь бегает на свидания вместо занятий с репетитором, она будет строго наказана. И вполне возможно, что участие в этом Лизы вообще будет замято. Взмахнёт своими накладными ресницами, сделает невинную физиономию, и все пропало.

Когда громкий голос директора призывает меня войти, я решаю, что буду молчать.

Лиза уже сидит в кресле перед директорским столом, вытянув ноги, руки спокойно свисают с подлокотников. Ее вид будто бы говорит: «кое-кому сейчас достанется. И этот кое-кто — точно не я».

Я усаживаюсь в соседнее кресло, стараясь не смотреть в ее сторону. Не хочу видеть холодную усмешку на ее лице. Но я успеваю заметить ее крепко сжатые губы и покрасневшие глаза. Внутри что-то обрывается. Я сделал ей больно. Чувствую себя свиньей, краска начинает заливать лицо. Зачем я вообще к ней прикасался? Не мог обойтись словами, придурок?

— Никита, Никита, — вздыхает Антон Николаевич, и я поднимаю на него глаза. — Зачем же вы девочку обидели?

Мне хочется кричать, что это не девочка, а ходячая катастрофа. Эта якобы невинная принцесса измывается над вашей дочерью, а всего лишь ее защищал! Но я молчу, уткнувшись взглядом в стол.

— Антон Николаевич, — подаёт голос невинная принцесса, — вы его накажете? Правда ведь? Такое нельзя спускать на тормозах.