Хуан Бонилья - Нубийский принц
Среди охотников, моделей и администрации Клуба ходило немало легенд о клиентах. Особенно будоражила нас история одного типа, безнадежно влюбленного в молоденького кубинца, который был ему явно не по карману. Он заявился в наш офис, полистал шикарные альбомы, ткнул пальцем в фотографию парня, на которого пал его выбор, узнал, сколько это будет стоить, и вместо ответа издал горестный вздох. Хотя для него это было слишком — уж не знаю, сколько тысяч евро, — клиент все же заказал часовой сеанс с красавчиком мулатом. То была роковая ошибка: с тех пор его жизнь превратилась в сущий кошмар. Наш клиент, скромный служащий банка — по другой версии менеджер, — принялся экономить на самом необходимом, лишь бы каждые два-три месяца покупать час с кубинцем. Однако вскоре выяснилось, что, даже если вообще перестать ходить в кино и свести завтраки к стакану апельсинового сока, на то, чтобы скопить нужную сумму, уйдет не один месяц. Тогда он решил взять кредит в двадцать тысяч, чтобы гарантировать себе десять свиданий с любимым в течение месяца. Когда месяц пройдет, он обо всем забудет. Должно быть, клиент сам рассказал об этом кубинцу. Хотел, наверное, растопить его сердце. Надо сказать, наш банковский служащий добился прямо противоположного результата: мулат попросил администрацию Клуба не отправлять его больше к этому сумасшедшему. У моделей есть право вето. Если им кажется, что от клиента исходит опасность, они могут отказаться его принимать. Когда кубинец не явился на очередное свидание, удивленный банковский служащий позвонил в Клуб. Ему объяснили, что моделям запрещено встречаться с клиентами без ведома администрации. Тот принялся настаивать, чтобы ему немедленно предоставили его кубинца, но ему сказали, что парень занят с другим клиентом, и предложили взамен любого другого по такой же цене. Банковский служащий заявил, что не желает никого другого, и спросил, когда можно будет воспользоваться услугами мулата, а услышав, что того перевели в другой город, пробормотал что-то вроде “нет, не может быть” и бросил трубку. Конец у этой истории печальный. Клиент еще долго названивал в Клуб, стараясь разузнать, где теперь его кубинец, но ему неизменно отказывали. Как-то раз он заявился в офис и все повторял, что не хочет скандала и просит только об одном: помочь ему связаться с любимым. Незадачливого клерка выставили вон, пригрозив исключением, но он пришел снова, умоляя отдать ему хотя бы фотокарточку кубинца. Какая трогательная деталь, не правда ли? Получив отказ, бедняга пришел в отчаяние. С тех пор о нем никто не слышал, но все сходились во мнении, что он либо повесился, либо выбросился из окна.
Я спросил у Докторши, что являет собой типичный клиент клуба “Олимп”. Она ответила:
— Он тот, кто призван превратить одного из иммигрантов, которого ты подобрал у черного хода отеля, в машину.
По ее мнению, машина была идеалом, к которому надлежало стремиться всем моделям.
— Все ясно, — произнес я, продолжая разглядывать фотографию африканца, который, сам того не зная, ступил на путь превращения в машину.
— Плохо. Разве в детстве тебе не говорили, что умным людям никогда не бывает все ясно? Тебе наверняка охота расспросить меня о заказчике. Разумеется, о нем я тебе ничего не скажу, но у меня для тебя есть плохая новость, это связано не с клиентом, а с самим заданием.
Докторша порой напускала на себя таинственный вид и произносила весьма странные монологи, чтобы пробудить интерес в заскучавшем собеседнике. Прочитав в моих глазах вопрос “ты, собственно говоря, о чем?”, она понимающе улыбнулась.
— Тебе это не понравится, я точно знаю, я догадываюсь, как сильно тебе это не понравится, но это очень важно, ничто не должно помешать моим планам, ведь я уже начала собираться в Нью-Йорк, складывать книги в коробки, так что тебе придется постараться, я знаю, ты будешь против, ты не работаешь в команде, но тебе придется ее взять, потому что упускать свой шанс я не намерена.
О чем она говорила? Должно быть, на моем лице появились признаки легкой тревоги, например пятна экземы на щеке, поскольку Докторша наконец догадалась, что я не понимаю ни слова, и решила выложить все как есть.
— Ладно, все дело в ней. В Лусмиле. Она поедет с тобой. Сначала я думала сделать ее твоей помощницей, но тебе помощники не нужны, да и она не привыкла подчиняться приказам, но, видишь ли, нам очень важно заполучить этого парня, а Лусмила, хоть и стала охотником совсем недавно, мастерски умеет завлекать именно парней, то есть показатели у нее, конечно, не очень хорошие, поскольку с женщинами и детьми она управляется куда хуже, так что она будет как бы под твоим началом, но я не хочу тебя обманывать, тем более что это бесполезно: подчиняться тебе она не будет, и в Малаге каждый из вас станет действовать сам по себе, но до этого мне дела нет, мне нужно, чтобы вы добыли трофей, а кто его добудет, мне неинтересно, хотя лавры все равно достанутся тебе.
Так вот в чем было дело. Лусмила. Пробыв год машиной для сексуальных утех за пятьсот евро в час, она решила, что с нее хватит. В одно прекрасное утро Лусмила потребовала аудиенции у Докторши и с несгибаемым упрямством, с каким когда-то вымогала деньги у прохожих, заявила, что сыта по горло слюнявыми стариками, что ей осточертело извиваться под мерзкими потными телами клиентов, что ей опротивела ее работа и она хочет расторгнуть трехлетний контракт с Клубом, контракт, в котором черным по белому значилось, что в случае невыполнения своих обязательств модели надлежало выплатить неустойку в размере семидесяти тысяч евро. Вместо этого Лусмиле взбрело в голову сделаться охотником, как тот фотограф, который ее привел. Докторша взяла недельную паузу — моделям время от времени полагался отпуск — и, поразмыслив, решила, что в качестве охотника от Лусмилы будет больше проку. Она была не из тех моделей, от которых клиенты теряли голову, и тот, кто заказывал ее однажды, не приходил во второй раз. Лусмила не пожелала превращаться из жалкой иммигрантки в машину для сексуальных утех. Взвесив все “за” и “против” и подведя баланс своим подсчетам, Докторша решила уважить просьбу девушки. С легкостью выдержав экзамен, Лусмила пополнила ряды сотрудников барселонской конторы. И вот теперь Кармен решила сформировать из албанки и фотографа непобедимую команду, чтобы решить почти невыполнимую задачу и оправдать доверие начальства.
— Хочешь, ненадолго поднимемся ко мне? — предложила Докторша. — Мадрид — отличный город: вчера я прогулялась по Куэста-де-Мойяно и нашла дюжину необрезанных.
— Где она? — спросил я.
— Здесь, в Мадриде. Мы с ней обедали. В половине пятого у вас самолет. Для вас забронирован номер в “Малага-Палас”. В идеале первое донесение от тебя должно поступить через пару дней. Тогда я смогу сообщить в Нью-Йорк, что трофей почти у нас в руках. Откровенно говоря, я понятия не имею, нубиец он или нет, но ты знаешь, мне нравится придумывать трофеям звучные имена: этот пусть будет нубийским принцем. Отлично. Даже если он не нубиец, мы продадим его под видом нубийца. По-моему, он ничего, а ты как думаешь? Из таких получаются самые лучшие трофеи, с ними ничего не нужно делать, тела как скульптуры, ты ловишь каждое их движение, а потом неделю не можешь выкинуть их из головы, и в ванной, и в постели все думаешь о том, чего ты с ними не делал, но мог быть сделать; подобные вещи должны стоить немалых денег, и если бы это зависело от меня, я бы оценила нубийца в тысячу евро, из них триста за сеанс и семьсот за право на образ, по-моему, это вполне справедливо: подумай, сколько женщин, лежа под опостылевшим мужем, воображают супермена, паренька из магазина на углу или любимого актера, а мужья и не подозревают, где витают мыслями их партнерши, впрочем, тебе это все неинтересно, ты у нас из другого теста, но, будь уверен, даже под тобой я вряд ли смогу выкинуть из головы нубийца. Так мы идем ко мне?
