Фейрин Престон - Аметистовый взгляд
– Нет! Не надо больше никаких слов.
Она обвила руками его шею и жадно впилась в его губы.
В тот же миг тело Брэди охватило пламя. Стон желания исторгся из его груди. Господи, сколько же можно терпеть? Он желал ее с того первого момента, когда она обратила на него свой аметистовый взгляд. Ему никогда не встречалась женщина, моментально распалявшаяся от его прикосновений, с такой готовностью предлагавшая ему себя, так легко воспламеняющаяся от его поцелуев.
«Но, Боже, помоги мне, это нельзя допускать!» – мысленно взмолился он.
Марисса прижималась к нему всем телом, примериваясь своей хрупкой фигуркой к его могучему телу, засунув замерзшие пальцы под его свитер, она с наслаждением обследовала стальные мускулы его спины.
– Только скажи «да»! Скажи мне «да»… – словно в забытьи шептала она.
Он отшатнулся назад, отрывая от себя цепкое тело Мариссы.
Она мгновение смотрела на него с недоумением, потом его сменило выражение боли. Марисса поднесла руку ко рту, подавляя горестное рыдание, резко отвернулась и побрела к джипу. Ее сгорбившиеся плечи и поникшая голова заставили сердце Брэди сжаться от жалости. Ее огромные глаза были полны слез досады. Марисса, словно желая поскорее отделаться от него, почти бегом бросилась к джипу.
Всю энергию Брэди израсходовал на то, чтобы устоять перед натиском желанной женщины. Когда Марисса побежала прочь, он остался стоять в полном изнеможении. Так продолжалось несколько секунд. Казалось, он превратился в одну из своих скульптур, он даже не нашел в себе сил окликнуть ее по имени.
Вдруг Марисса поскользнулась и упала. Брэди инстинктивно кинулся ей на помощь, но она поднялась и устремилась к машине с новой силой. Добежав до джипа, она забилась в самый дальний угол сиденья.
Брэди перешел на размеренный шаг, желая успокоиться накануне новой встречи с Мариссой. Но несколько глотков свежего осеннего воздуха и десяток ярдов прогулки в медленном темпе оказались недостаточным лекарством от волнения, внушаемого этой фантастической женщиной. По правде говоря, Брэди не знал, какое средство помогло бы ему сейчас нормализовать пульс и охладить кровь.
Устроившись на сиденье, он посмотрел на свою пассажирку.
– Как вы себя чувствуете?
Она коротко нервно рассмеялась.
– Вам пора бы перестать задавать мне этот вопрос. Вы не доктор, а я не ваша пациентка, – резко ответила она.
– Вы не ушиблись, когда упали? – не успокаивался Брэди.
– Нет! – Она демонстративно резко отодвинулась. – Оставьте меня в покое. Отвезите как можно скорее домой.
В данный момент он больше всего желал как раз «оставить ее в покое». Но даже сейчас, когда надо было завести джип, он с каким-то извращенным удовольствием медлил, поворачивая ключ зажигания.
– Одну минуту.
В ее глазах мелькнула ирония, а когда она заговорила, голос ее был полон сарказма:
– Господи! Чего вам еще от меня надо? Я только что буквально набросилась на вас. Меня сжигало желание, и мне было безразлично, где мы находимся. Я бы испытала любовный экстаз и посередине лужи.
Марисса сделала паузу, будто ожидая от него ответной реплики.
– Знаете, Брэди, теперь, когда я начинаю оценивать свое поведение, мне кажется, что вы совершенно правильно представляете себе мою прошлую жизнь. Если я так кидаюсь на вас, то дома, в Далласе, у меня, наверное, были десятки любовников!
Брэди до боли стиснул зубы.
– Не говорите так! – сердито одернул он.
– А почему бы и нет? Это же скорее всего правда! Клянусь, мой органайзер вдоль и поперек пестрит датами любовных свиданий.
– Марисса! – Он вдруг испытал желание закрыть ей ладонью рот, лишь бы она замолчала.
Она в задумчивости провела пальцами по лбу.
– Разве мне не хватит унижений на сегодняшний день? Отвезите меня назад, или я выйду из машины и отправлюсь пешком.
Из-под прокручивающихся колес джипа, начинающего восхождение по злосчастной горе, вырывался гравий.
Брэди управлялся с машиной не самым лучшим образом: под натиском сумбурных мыслей о Мариссе, переживаний и сознания неопределенности их положения он превратился в новичка за рулем и с трудом добрался до хижины.
Перед домом Марисса выпрыгнула из машины, едва та успела затормозить, и вбежала внутрь, не дожидаясь хозяина. С приглушенными проклятьями Брэди последовал за ней.
Он настиг ее в гостиной, где она яростно сражалась с непослушными пуговицами фланелевой рубашки. Джинсовая куртка, которую Брэди навязал ей для тепла накануне поездки, уже валялась на полу, куда за ней, судя по всему, должна была вскоре последовать и рубашка.
Черные пряди свисали на глаза Мариссы, мешая ей видеть. Она торопилась избавиться от ставших ненужными вещей, принадлежавших Брэди, от него самого, от этого кошмарного, к счастью, кратковременного эпизода своей жизни.
Услышав шаги хозяина дома, она со слезами запричитала:
– Не знаю, почему не поддаются эти чертовы пуговицы. На куртке они были крупнее, и то…
Ее неподдельное отчаяние больно резануло сердце Брэди и без того полное страдания.
– Дайте, я вам помогу, – спокойно сказал он.
– Никак, ну никак не выходит… – бормотала свое Марисса.
– Позвольте мне, – еще раз предложил Брэди и начал процедуру с верхней пуговицы.
Своей близостью Брэди вдребезги разбил жалкие остатки самообладания, которые Марисса собирала по капле и так бережно лелеяла в последние полчаса. Она задыхалась, ее грудь бурно вздымалась и опускалась.
«Он меня не хочет! Он меня не хочет!» – билось у нее в мозгу.
Повторяя эти слова, Марисса старалась из последних сил сохранить скреплявшую их ниточку, опасаясь, что стоит ей, этой ниточке, оборваться или выскользнуть из рук, и она навеки погрузится в состояние, по сравнению с которым полная пожизненная амнезия покажется легчайшим недомоганием. Как бы там ни было, она должнa избавиться от этого безумия страсти, как излечилась от лихорадки, как вырвалась из лап грозы, бушевавшей над лесом. «Он меня не хочет»…
Неожиданная слабость подкосила колени, она покачнулась в его сторону, теряя равновесие, и машинально уперлась руками в его грудь.
Брэди с трудом справлялся с пуговицами. Пальцы стали вдруг совсем непослушными. Он успел расстегнуть лишь две пуговицы. И уж лучше бы ей стоять неподвижно: соблазнительная полнота ее женственных округлостей, угадывавшихся под его пальцами, не способствовала быстрому завершению процесса. Брэди начал опасаться, что ее тело все же одержит верх над его хваленой волей, над всеми его благонамеренными принципами.
Его голос звучал напряженно от с трудом сдерживаемого желания.
– Еще минута – и я почти готов, – выдавил Брэди.
