Ольга Болгова - История о сене и собаке
Меня трясло от негодования, пришлось с четверть часа посидеть в машине, чтобы успокоиться.
В результате всех этих перипетий я добралась домой лишь к половине третьего, усталая, злая, разобранная на мелкие, несогласованные между собой части. Плюнув на время, наступающее на пятки, я забралась под душ, включила его на всю мощь и застыла, как оскорбленная петергофская статуя под горячим фонтаном, в надежде, что процедура смоет с меня дурь, обиду и злость.
«Один негодяй, другая помешана, а я обоим им под стать», — твердила я себе, упиваясь горячим водопадом, пока в дверь не застучали, и сквозь шум воды не донесся голос Кристины:
— Офелия, ты там не утонула? Жених уже прибыл, нервничает и бьет копытом…
Проскочив мимо пытающегося что-то молвить Федора, я влетела в спальню и села на кровать. Не хочу никакой помолвки, не хочу. На подоконник за стеклом спланировал голубь, забился, складывая крылья. Я встала и подошла к окну. Голубь покрутил головой, кося на меня желтым глазом, расправил перья и унесся в промозглую серость низкого осеннего неба.
— Дашенька, дорогая, — в дверь просунулась кудрявая голова Федора, а затем и он сам. — Мы опоздаем, уже четвертый час, тебе собираться, а ты еще вся мокрая…
— Я совершенно сухая, — отрезала я.
А если сказать ему сейчас: «Федор, дорогой… дорогой Федор… давай отложим все это дело, обдумаем все еще раз и решим потом… или совсем не решим, расстанемся и не будем вспоминать о наших планах». Это было бы честно и… неразумно.
— Федор, дорогой… — начала я, — подожди, сейчас я соберусь.
— Что-то случилось? — спросил он озабоченно. — Ты волнуешься? Но это же еще не свадьба, просто небольшая репетиция.
— Ничего не случилось, если не считать того, что с утра меня залили соседи сверху, а потом пришлось ехать в офис по делам, и я зверски устала.
— Ерунда, тебе же не проблема сделать ремонт, потрясешь соседей, пусть несут ответственность. А отдохнешь в ресторане.
— Ладно, Федор, — на меня вдруг навалилась тупая вялость. — Иди, я быстро соберусь, успеем…
Он пригладил волосы, кивнул и послушно удалился, а я уселась перед туалетным столиком, включила фен и едва приступила к процессу укладки своих непослушных волос, как в комнате нарисовалась Кристина.
— Даша, тебе помощь требуется?
— Спасибо, справлюсь сама…
— Что-то не так, вижу… — протянула подруга.
— Отстань, все в норме, просто немного волнуюсь…
— С чего бы это?
— Почему я не могу волноваться, отправляясь на собственную помолвку? Я же не статуя, все-таки…
— Ну, иногда напоминаешь… Зевса Громовержца… Хотя сейчас ты, скорее, Зевс, у которого конфисковали копье и обломали руки, что для тебя совсем не характерно, и это меня волнует.
— Спасибо, подруга, — буркнула я. — Умеешь ты успокоить и поддержать…
— Может и не умею, но советовать уже не берусь, хотя язык чешется… Все это азбука, сеньора, для тех кто любит и желает.
— Нет, отчего же, советуй! Любит и желает! Надо же, сколько лирики! Хотя, я знаю, что ты собираешься сказать. Про чувства и мужиков для удовольствия. Мне некогда и нет желания этим заниматься! Я выхожу замуж. Выхожу замуж! — ядовито подчеркнула я.
— Не нравится мне твой настрой, но дело хозяйское, смотри сама, — ответила Кристина. — Замуж, так замуж. Чувства, действительно, где ж на них найти время? Царицы древности любили одна — коня, одна — быка, о прочих умолчу пока…
В словесной дуэли, как всегда, выиграла Кристина, зато я, спустя полчаса, выплыла из комнаты, стуча шпильками, в макияже и золотистом платье, которое чудным образом подняло мое настроение на пару градусов в плюс. Как положено жениху, Федор изобразил потрясение моей красотой и женственностью, и мне хотелось верить, что его восторг был искренним, ведь даже честная подруга и хитрое зеркало упорно убеждали меня в том, что зрелище не лишено привлекательности.
Усевшись в машину Федора, я почти успокоилась — помолвка обрела основательность и логичность, Ритин наезд стал казаться пустым и смешным, а появление Лудовина в ее компании — абсолютно невероятным. С какой стати ему приходить? Во-первых, мое внезапное приглашение само по себе выглядит странным, а во-вторых, если он расстался с Ритой, то зачем ему вообще куда-либо с ней идти?
Церемония поздравлений, восторгов, приветствий, объятий, рукопожатий, дежурных слов, букетов, знакомств и рассаживания за столами, поставленными традиционно П-образно, закончилась, и гости приступили к тостам и закускам. Матушка, устроившаяся рядом со мной, неодобрительно взглянула на отца, пришедшего со своей женой, и проворчала:
— Мог бы и не брать с собой свою.
— Мам, но ты же взяла своего, — ответила я.
— Да? Ну я… — мама махнула рукой и переключилась на критику моего платья и качества моей обнаженной спины.
Федор наполнил бокалы и в …дцатый раз повторил, что я сегодня потрясающе-великолепна, и он всю жизнь мечтал о такой жене.
— Я еще не жена, — упрямо брякнула я в ответ.
— Почти жена, дорогая, — самоуверенно объявил Федор, поднялся и потянул меня за локоть: — Отец собирается поздравить…
— Но мы же не на свадьбе, чтобы вставать на каждый тост, — возразила я. — Я полагала, что помолвка должна быть более демократичной.
— Даша, не упрямься, хоть тут, — Федор уже с раздражением тащил меня со стула, который мне совсем не хотелось покидать.
Я встала и обвела взглядом гостей, не обнаруживая среди них Риты. Её отсутствие напрягало. Обиделась и не пришла? Ну и ладно, стоит ли из-за этого переживать? Но напряг не проходил. Я взглянула на тяжелую бархатистую штору, отделяющую наш зал от соседнего, с неприятным холодящим спину чувством, что сейчас она откроется, и на пороге возникнет блистательная пара Рита—Роман.
Будущий свекор пожелал нам всяческих благ по традиционному списку, Федор улыбался, приглаживая волосы, я кивала в знак благодарности, гости радостно зашумели, зазвенели бокалами. В тарелочно-бутылочную-голосовую какофонию влились звуки струн, труб и клавиш — на эстраде в углу зала музыканты настраивали инструменты. Пузырьки прохладного шампанского противно щипали горло, я поставила бокал на стол и села. Негромко запел кларнет, через несколько тактов вступил клавишник, слева что-то говорил Федор, справа что-то рассказывала мама, я кивала, стараясь вникнуть в смысл слов, но уже не могла, потому что увидела Риту, которая вошла в зал в сопровождении официанта. Интересно, с каких это пор у меня так учащается сердцебиение при появлении собственной многоюродной сестры? Нонсенс… «Лудовин не пришел», — с облегчением подумала я и улыбнулась в Ритину сторону.
