Эрин Пайзи - В тени замка
Бонни не могла представить себе, как можно есть в этой огромной столовой с мраморными и золочеными колоннами.
— Мне кусок в горло не полезет, — сказала она Море.
— Не волнуйтесь, ничего страшного. К тому же на похоронах будет много народа.
Теперь девушки стояли у дверей в библиотеку. Августина сидела у камина. На ней было бледно-голубое шелковое платье, а на тонких пальцах сверкали драгоценные камни. Бонни впервые видела бриллианты и долго не могла отвести от них глаз. Наконец она перевела взгляд на бесконечные ряды книг. Названия книг были вытиснены золотом на переплетах, а внизу на каждый корешок был нанесен герб Фрейзеров.
— Я никогда в жизни не видела столько книг, — сказала Бонни. — Даже в нашей публичной библиотеке нет столько.
— Да, у нас отличная библиотека, — с гордостью ответила Августина. — Малкольм Фрейзер, твой предок, начал сбор этой коллекции, затем книги собирала я, как это делали мой отец и дед. Иди сюда. Давай наметим план действий.
Бонни рассказала Августине о желании поступить в хороший университет.
— Мне кажется, — сказала Августина, когда Бонни замолчала, — что сейчас уже поздно поступать в Айви Лигз, но твоя мать сказала, что ты закончила школу годом раньше и с отличием?
Девушка кивнула.
— Я дала клятву отцу, что буду много работать, и никогда не нарушу свою клятву.
— Нет, Бонни. Клятву надо давать перед Богом. Скажи, ты ходишь на мессы?
Бонни повесила голову.
— Нет. После того, как ушел папа, у меня не было времени на это. Мать занималась собой, а я чувствовала, что меня жестоко предали. Раньше мы с папой ходили в костел каждое воскресенье.
Августина посмотрела на нее.
— Бог простит. Ты познакомишься с отцом Грегори в часовне, которая находится в парке. Он будет служить мессу по твоему отцу. Может, твое сердце вернется к церкви.
Они разговаривали в течение всего обеда, как будто знали друг друга много лет. Августина рассказала о приготовлениях к похоронам, сказала, что наведет для Бонни справки об университетах, пообещала купить новую одежду.
Вернувшись к себе, Августина упала на колени у кровати. «Боже, — молила она, — я благодарю тебя за внучку. Я хочу заботиться о ней и уберечь ее от зла». Затем она молилась о душе сына, о друзьях, о слугах, о доме и, наконец, о самой себе. Глубоко потрясенная известием о смерти сына, она в то же время утешалась появлением внучки. «Бог дает и Бог отнимает. Благословенно имя Господа». Августина и не заметила, как погрузилась в глубокий сон.
Часовня при особняке славилась витражными стеклами на окнах. Устремленные ввысь арки и высокий алтарь были созданы по образцу одного из французских соборов. Еще Малкольм Фрейзер начал строительство часовни после поездки во Францию.
Бонни ошеломило количество людей, которые прибыли на похороны и заполнили часовню. Августина, одетая во все черное, с простыми жемчужными бусами на шее, прятала свою скорбь под черной вуалью. Бонни заняла место рядом с бабушкой. Теперь, когда ее глаза привыкли к тусклому свету больших восковых свечей, стоявших на алтаре, она видела отблеск гроба, сделанного из красного дерева. Вдруг эти суматошные дни, когда она узнала о смерти отца, потеряли для нее смысл. Осталась лишь острая боль утраты. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание. Августина, увидев это, осторожно и нежно взяла девушку под руку.
— Не перед слугами, — сказала она.
Бонни кивнула в знак согласия и почувствовала, как кровь прилила к щекам.
Поминальная месса была долгой и торжественной. Мужской хор вторил молитвам священников. Голоса мальчиков звучали все выше и выше. В одном куплете голос солиста так дрожал, что, казалось, звук, поднимаясь, как легкая струйка дыма, растворяется в вышине. Бонни чутко уловила все это, теперь она действительно поверила в то, что ее отец умер.
Когда присутствующие опустились на колени для молитвы, Августина, тяжело опираясь на трость, тоже встала на колени. Она, стоя рядом с внучкой, молилась за душу сына и счастье Бонни.
Многие не пришли на саму службу, но присутствовали при открытии семейного склепа, где теперь покоилось тело Джеймса. После церемонии все выразили соболезнование Августине, а затем гостиная особняка быстро наполнилась «сливками» бостонского общества, обменивавшимися новостями и сплетнями. Бонни в благоговейном страхе прошептала бабушке:
— Я никогда не видела столько людей в одном помещении.
Августина улыбнулась.
— Твоего отца очень любили. Все эти дамочки гонялись за ним в свое время.
Бонни вздрогнула, как от боли:
— Но он женился на моей маме.
Августина кивнула.
— И какое счастье, что так вышло, правда? — Она положила руку на плечо девушки. — Теперь у меня есть ты.
Тут Бонни вспомнила, что забыла позвонить матери после приезда в Бостон.
— Можно мне выйти и позвонить маме? — спросила она.
— Конечно, дорогая, — сказала Августина.
Бонни прошла через гостиную, где висела картина Рембрандта, затем через зал с картинами других голландских мастеров, и, наконец, оказалась в своей комнате. Несколько минут она посидела на кровати, размышляя над тем, что с нею случилось с тех пор, как она уехала из Мерилла.
— Мне было интересно, позвонишь ты или нет, — обиженно сказала Лора. — Я сижу на телефоне и жду.
— Извини, мама. Я была так занята. Бабушка возила меня в Бостон за новой одеждой. Здесь такой большой дом. — И Бонни рассказала матери о похоронах.
— Пусть ему земля будет пухом, — сказала Бонни. — Я рада, что он похоронен здесь.
Лора еле-еле сдержалась. Бухгалтер Августины заключил с ней контракт, согласно которому Лоре приходилось двадцать пять тысяч долларов в год. При этом Лора не должна вмешиваться в жизнь Бонни, если дочь сама этого не захочет.
— Вот это здорово, дорогая, — осторожно сказала Лора. Ее голос звучал тепло и нежно. — А я ходила сегодня в церковь и попросила священника отслужить мессу за упокой души Джеймса.
— Правда, мама? Это просто здорово. Отец Грегори говорит, что ты его знаешь. Он тебя хорошо помнит.
— Могу поспорить, что да, — засмеялась Лора. — Я тогда надеялась, что он обвенчает нас в соборе Бостона.
— Бедная мамочка, — сказала Бонни, почувствовав, как одиноко ее матери.
— Не волнуйся обо мне. У меня все хорошо. Я бросила пить, и сейчас наш дом ремон… Я имею в виду, что сама занялась ремонтом. Надо же мне что-нибудь делать. Кстати, звонила твоя подруга Мици.
— Да? Я ей обязательно позвоню. Мне многое нужно рассказать Мици.
