Эми Лорин - Сила и соблазн
– Тина, пожалуйста, постарайся понять, – ему все же удалось взять ее за руку. – Я обязан был поступить так. Ты тогда еще не созрела для меня. Ты тогда еще не созрела даже для юноши, не говоря уже о взрослом опытном мужчине!
Дирк не шутил, и это было к лучшему, так как Тина не была расположена к шуткам. Она бросила на него взгляд, полный ненависти, ненависти зрелой женщины.
Тина вырвала у него руку.
– Никогда больше не прикасайся ко мне. Понятно? Ты отверг меня однажды. Отказался от нашей прошлой дружбы и от всего, что могло у нас быть в будущем. И тебе никогда не представится возможность сделать это снова. Ты понял?
– Тина. – Дирк глубоко вздохнул и печально улыбнулся. Тина не хотела ни видеть, ни слышать. – Я не отвергал ни тебя, ни наше прошлое или будущее. Я должен был отпустить тебя, дать тебе время повзрослеть настолько, чтобы ты могла принять разумное решение, а не чисто эмоциональное. – Наступила долгая пауза, а затем он снова вздохнул. – Ты совсем не слушаешь меня.
Высокомерно вскинув голову, Тина улыбнулась ему, как совершенно чужому ей человеку – да таким она его и считала.
– Иди к черту, Тэнджер.
Грациозно повернувшись, она удалилась и больше не видела его и не получала от него известий до тех пор, пока ей не пришлось обратиться к нему за деньгами. И до того момента Дирк тоже не видел ее и не получал от нее известий.
Увлекшись воспоминаниями, Тина не замечала прилива, пока волны не добрались до ее кроссовок. Возвращенная таким образом в настоящее, она вскочила на ноги, пробормотав:
– Какая глупость!
Она не стала разбираться, связана ли ее глупость с излишней углубленностью в воспоминания или с ночным признанием в любви к Дирку, а просто повернулась и помчалась домой, к относительному спокойствию родного очага, под крылышко Бет. Но представшая перед ней на кухне сцена отнюдь не обещала ей спокойствия.
Дирк сидел, развалясь на стуле. В руках у него была чашка дымящегося кофе, а на лице улыбка, делавшая его лицо чрезвычайно привлекательным. Тина почувствовала, как напрягся каждый мускул ее тела при виде единственного мужчины, которого она действительно любила. Почувствовала – и тут же отказалась признать это.
– Ну, – сказала она, как ей казалось, с издевкой, – дома охотник, он вернулся с гор… И банкир… явился неизвестно откуда, – перефразировала она Суха[2]:
Дома моряк, он вернулся с моря,
И охотник с гор вернулся домой.
Сапфирово-голубые глаза смотрели на Тину, которая с обманчивой беззаботностью прислонилась к дверному косяку. Она скрестила ноги и с вызовом ответила на его взгляд, незаметно проглотив застрявший в горле комок.
– Бегаем с утра? – Дирк медленно оглядел Тину с головы до ног и снова посмотрел ей в глаза. – Чем вы кормили эту мегеру, Бет? Ржавыми гвоздями и обломками затонувших кораблей?
– Не надо дразнить ее, Дирк, – пожурила его Бет. – Она, наверное, умирает от голода. – И улыбнулась Тине: – Выпейте кофе, дорогая, прежде чем принять душ. Должно быть, вы устали. Как можно бегать целых два часа?
– Да, Тина, расскажи нам о преимуществах бега. – В тоне Дирка звучала явная насмешка.
– Обойдешься. – Мило улыбнувшись сквозь зубы, Тина направилась к себе, бросив через плечо: – Дайте мне десять минут, Бет.
Время, которое понадобилось Тине для того, чтобы принять душ и подготовиться к встрече с Дирком, растянулось до тридцати пяти минут. И в каждую из этих минут она ломала себе голову над вопросом, что же он задумал.
Дирк преднамеренно разыскал ее. Это было очевидно. Но почему? И почему именно сейчас? Эти мысли не давали ей покоя. Наконец она заставила себя вернуться в кухню, так и не найдя ответов на бесчисленные вопросы. Больше всего ей хотелось убежать и зарыться в песок, как сделал бы это испуганный краб.
Это желание усилилось, когда она вошла в кухню и увидела, что Бет исчезла, а Дирк стоит у плиты. Войдя бочком в комнату, Тина осторожно посмотрела на Дирка.
– Бет ушла куда-нибудь?
– Сегодня четверг, – ответил Дирк, не поворачиваясь от плиты.
– Весьма вразумительный ответ, – огрызнулась Тина. – Так Бет ушла куда-нибудь? – повторила она вопрос.
– По четвергам Бет встречается с друзьями. – Медленно повернувшись, Дирк пронзил ее насмешливым взглядом. – Я заверил ее, что с удовольствием сам приготовлю тебе еду.
– И что же ты готовишь? – поддразнила Тина в ответ. – Отраву из поганок и ягод остролиста?
Улыбка Дирка вызвала у Тины паническую дрожь.
– В этом нет надобности, – промурлыкал Дирк. – Очень скоро, Тина, я, возможно, решу довести тебя до смерти своей любовью.
6
– Прикрой рот и садись, любовь моя. Пока ты вне опасности.
Тина, повергнутая в транс его предыдущей колкостью, невольно сомкнула челюсти, и это вернуло ее к действительности: бледный солнечный свет падал из окна на раковину, голые ветви деревьев раскачивались под порывами ветра за окном; с плиты доносилось шипенье поджариваемого бекона и бульканье кипящего кофе; и в ней самой кипели жизненные силы. И в центре всего этого – виновник ее треволнений: светлые волосы блестят на солнце, стройное тело напряглось от возбуждения, глаза прикованы к ее лицу.
– Боже! – Насмешливый голос Дирка заставил Тину содрогнуться. – Какое счастье, что меня не коснулись эти щелкающие челюсти!
Готовая убежать, вся взвинченная, Тина все же попыталась успокоиться, и, как ни странно, ей это удалось.
– У тебя весьма своеобразное чувство юмора, Дирк. – Тина уселась на стул, за который до этого держалась, чтобы не упасть. – Своеобразное и несколько мрачное.
Дирк усмехнулся и отвернулся к плите.
– Неизбежное следствие крушения надежд, – ответил он, лишь наполовину шутя.
Нахмурившись, Тина смотрела на его широкую спину. Ему ли говорить о крушении надежд! Она могла бы написать тома на эту тему, и Дирк Тэнджер фигурировал бы в них как главная причина всех ее несчастий!
– Есть желание съесть омлет?
Тина с трудом переключила внимание, на лице ее отразилось изумление. Неужели он всерьез готовил для нее еду? Так оно и оказалось: он уже взбивал яйца.
– А… это было бы чудесно, спасибо. – Она с трудом сохраняла спокойствие. – Но тебе совсем не обязательно готовить его. – Тина неловко, с усилием поднялась со стула. – Я могу сама.
По-прежнему стоя к ней спиной, Дирк медленно вылил смесь из яиц и молока на сковородку.
– Сиди, Тина, – сказал он, не поворачивая головы, – не то запутаешься в собственных коленках, и сломаешь одну из своих великолепных ножек.
До смешного разволновавшись от этого неуклюжего комплимента, Тина опустилась на стул и стала наблюдать за уверенными движениями Дирка, пока тот добавлял в омлет кусочки лука, зеленого перца, ветчины и грибов.
