Эрика Спиндлер - Да или нет?
Джилл стиснула пальцы на коленях.
— Он живет в Сан-Диего, так что, если не считать того, что я по ней отчаянно скучала во время ее отсутствия, все получалось хорошо.
— До недавнего времени.
— Да. — Джилл встретилась с ним взглядом и снова поспешно отвела глаза, с трудом сглотнув. — На следующий год Ребекка начинает учиться, и такие переезды исключены. Надо наконец решить, где она будет жить — здесь или там.
От этих слов у него стало горько во рту. Джек подозревал, что сейчас услышит, и все-таки спросил ее:
— И?..
— И Питер хочет, чтобы опека досталась ему. — Джилл так крепко сжала руки, что на фоне ее синей юбки костяшки пальцев казались неестественно белыми. — Я не могу потерять ее, Джек. Просто… не могу.
Протянув руку, он бережно накрыл ею ее стиснутые пальцы. Ему было больно за Джилл: какая-то часть его души, о существовании которой он прежде даже не подозревал, отозвалась на ее боль.
Он медленно поглаживал ее руки, пытаясь ее хоть немного успокоить.
— Но ты же ее мать, Джилл. И хорошая мать. Это видно всем. Разве есть вероятность, чтобы судья…
— Очень большая вероятность, — прошептала она с ужасом. — По крайней мере, так говорит адвокат, с которым я сегодня встречалась.
Так вот где она была! Джек снова начал поглаживать ей руки.
— Что он сказал?
Джилл прерывисто вздохнула. Джек снова ощутил, как дрожат ее руки.
— Он сказал, что сейчас многие судьи принимают решение в пользу отцов. Он сказал, что судья рассмотрит нас обоих как родителей: насколько мы благонадежны, какой дом и окружение можем создать для Ребекки.
— Но ты же хорошая мать! — упрямо повторил Джек. — Ты так сильно любишь дочь! Ни один судья, будучи в здравом уме, не станет вас разлучать.
— Я работаю, — пробормотала она. В голосе ее звучали гнев и отчаяние. — Это аргумент против меня, понимаешь?
Его захлестнуло возмущение.
— И твой бывший муж тоже работает. А как ты, к дьяволу, могла бы обеспечивать Ребекку, если бы не работала?
— Питер женился во второй раз. — Теперь уже Джилл держала Джека за руку. — Его жена — только мать и домохозяйка. Она печет пирожные, занимается рукоделием и ведет благотворительную работу от лица церкви. Они живут в симпатичном домике в округе, где полно других детей и мамочек, которые не ходят на работу. — Она сжала зубы. — Оказывается, на многих судей это производит глубокое впечатление. Они считают очень важным, чтобы ребенок попал в полную, нормальную семью…
Джек негромко чертыхнулся и повернулся к Джилл.
— Но это все не делает ту женщину лучшей матерью! Все это вовсе не значит, что она любит Ребекку больше, чем ты!
— Я это знаю, но как мне это доказать, Джек? Если судья предрасположен считать все эти вещи очень важными, как мне доказать, что это не так?
Джек огорченно вздохнул:
— Черт, Джилли! Я не знаю.
Несколько секунд стояла напряженная тишина, а потом Джилл наконец проговорила:
— Моей матери никогда не было рядом со мной. У нее все время были встречи, поездки или обеды с клиентами. Мы не возились с ней на кухне с каким-нибудь пирогом и не занимались рукоделием, она не мыла и не бинтовала мне коленки, когда я падала, и не сидела рядом со мной, когда я болела и не могла ходить в школу. И я дала себе клятву, что не буду такой, как она. И я не такая! Но что, если… — она содрогнулась, — что, если судья этого не поймет?
— Джилли, посмотри на меня! — Выражение ее глаз раздирало ему душу. Больше всего на свете ему хотелось бы обнять и утешить ее. Ему хотелось бы все исправить. — У тебя хорошая карьера — как и у твоей матери. И этим сходство между вами ограничивается. Ребекка для тебя важнее всего, и ты ради нее готова на все. Я знаю тебя и не сомневаюсь в этом.
— Но адвокат сказал…
— Он ошибся. — Джека переполнял гнев, и он снова поймал ее руку. — Я готов подвесить этого ворона вниз головой за то, что он так тебя напугал.
— Он меня подготовил! Я должна знать, что мне грозит. Я должна подготовить себя на случай… если… на случай…
Джилл снова замолчала, борясь со слезами. Джек держал ее за руки, ощущая непреодолимую потребность ее защитить. Ему хотелось притянуть ее к себе, оберегать, победить всех угрожающих ей драконов.
— Ты ее не потеряешь, — сказал он голосом, полным стальной решимости. — Этого не произойдет.
— Мамочка, я хочу пить! — Ребекка подбежала к столику и резко остановилась, заметив Джека.
Джек улыбнулся:
— Привет.
Девочка посмотрела на мать, а потом, словно ободрившись, снова на Джека.
— Я тебя уже видела.
— Я — Джек.
Ребекка улыбнулась, и от уголков ее глаз разбежались морщинки — точь-в-точь как у Джилл. У Джека от чувства острой нежности и жалости к Джилл и Ребекке сжалось сердце.
— Как в стишке, — сказала девочка, залезая на стул между ним и Джилл. — «Джек упал, башку сломал». А «башка» — это значит его голова.
Джек серьезно кивнул:
— Я тоже об этом что-то слышал.
— Это правда. — Ребекка посмотрела на его поднос. — Мне можно жареной картошки?
Джек посмотрел на Джилл.
— Если мама позволит.
— Надо попросить вежливо, — укоризненно заметила Джилл, хотя никакие строгие нотки не могли скрыть сквозившую в ее глазах нежность.
Малышка подняла к нему личико и взмахнула ресницами.
— Пожалуйста, Джек, можно мне немножечко картошки?
Секунду он смотрел на нее, совершенно покоренный, а потом улыбнулся и придвинул ей поднос.
— Можешь съесть всю. Но, боюсь, она уже остыла.
— Ну и пусть, — ответила девочка, внимательно выбирая себе самую поджаристую. — Я люблю, чтобы еда была холодная.
Джилл нежно провела рукой по головке дочери.
— И правда. Когда мы едим в ресторане, я прошу официанта на секунду поставить ее порцию в морозилку.
— Но они почти всегда решают, что мама пошутила! — Ребекка обиженно фыркнула. — И мне приходится на нее дуть. А это ужасно долго.
— Неприятно.
— Неприятно, — повторила за ним Ребекка. — Фу!
Она скорчила рожицу, сунула ломтик картошки в рот и принялась выбирать следующий. При прошлой встрече Джек не оценил, насколько Ребекка развитая и общительная девочка. И хоть он не слишком разбирался в детях, но ему показалось, что малышка очень сообразительная. Просто умница.
— Доедай, киска. Нам пора.
— Почему?
— Уже поздно, а мне надо еще кое-что сделать.
— А Джек с нами пойдет?
Джилл удивленно взглянула на дочь:
— Не думаю.
— Почему?
— Ну… я… он… — У Джилл покраснели щеки. — Не думаю, чтобы ему захотелось идти с нами в химчистку и магазин. Правда, Джек?
