Таррин Фишер - Никогда-никогда 2 (ЛП)
Я смеюсь и прижимаюсь губами к ее шее.
- Дань семейной истории? – усмехаюсь я, мои губы перемещаются с ее шеи к губам. - Что ты будешь делать, если захочешь порвать со мной? Останешься жить в доме, который был назван в честь фразы, что ты использовала со своим бывшим парнем.
Она качает головой и отталкивает меня, чтобы пройти мимо.
- Если я захочу расстаться с тобой, то просто попрошу папу поменять название нашего дома.
- Он никогда этого не сделает, Чар. Он думает, что фраза, которую ты ему дала, гениальна.
Она пожимает плечами.
- Тогда я сожгу его дотла.
Она садится на краешек матраса, и я сажусь рядом с ней, толкая ее на спину. Я нависаю над ней, опираясь руками с обеих сторон от нее. Она хихикает. Она такая красивая.
Я всегда знал, что она красивая, но этот год действительно хорошо повлиял на нее. Действительно хорошо. Я опускаю взгляд на ее грудь. Ничего не могу поделать. Она стала такой… совершенной в этом году.
- Думаешь, твоя грудь закончила расти? - спрашиваю ее.
Она смеется и бьет меня по плечу.
- Ты омерзителен.
Я подношу пальцы туда, где ее футболка обтягивает шею. Провожу ими по ее груди, пока не погружаюсь под майку.
- Думаешь, когда ты разрешишь мне их увидеть?
- Никогда-никогда, - смеется она.
Я издаю стон.
- Давай, Чарли, детка. Я любил тебя все эти четырнадцать лет. Я должен был заработать бонус.
Быстрый взгляд, рука под футболкой.
- Нам четырнадцать, Сайлас. Спроси меня еще раз, когда нам будет пятнадцать.
Я улыбаюсь.
- Для меня это всего через два месяца.
Я прикасаюсь своими губами к ее и чувствую, как ее грудь поднимается к моей, когда она делает быстрый вдох.
Боже, это пытка.
Ее язык скользит в мой рот, и она кладет руку на мой затылок, притягивая ближе.
Сладкая, сладкая пытка.
Я опускаю руку к талии, медленно двигая ее рубашку вверх, пока мои пальцы не прикасаются к ее коже. Кладу руку поперек ее талии и чувствую тепло ее тела своей ладонью.
Продолжаю целовать ее, пока моя рука исследует ее дюйм за дюймом, а один из моих пальцев встречается с тканью ее бюстгальтера.
Я хочу продолжить… почувствовать мягкость под моими пальцами. Я хочу...
- Сайлас!
Чарли погружается в матрас. Все ее тело поглощают простыни, а я остаюсь наедине с ее пустой подушкой.
Какого черта? Куда она делась? Люди не исчезают в воздухе.
- Сайлас, открой дверь!
Я изо всех сил зажмуриваюсь:
- Чарли? Где ты?
- Проснись!
Открываю глаза и вдруг я уже не в кровати Чарли. Я уже не четырнадцатилетний мальчик, который трогает грудь в первый раз.
Я… Сайлас.
Растерянность, смущение и сонливость в этой чертовой машине.
Кулак опускается на лобовое стекло моей машины. Даю своим глазам несколько секунд приспособиться к солнечному свету, который льется в машину и смотрю вверх.
Лэндон стоит у моей двери. Я сразу сажусь и оборачиваюсь, смотрю назад и по сторонам. Там только Лэндон. Больше никого. Хватаюсь за ручку на двери и жду, пока он сделает шаг в сторону, чтобы открыть ее.
- Вы нашли ее? - спрашиваю, выходя из машины.
Он качает головой.
- Нет, все еще ищем, - он сжимает свой затылок так же, как делаю я, когда нервничаю или напряжен.
Я открываю рот, чтобы спросить, как он узнал, где меня найти. Но передумываю, вспомнив, что спрашивал его про этот дом прямо перед тем, как повесить трубку. Конечно, он стал искать меня здесь.
- Ты должен помочь им найти ее, Сайлас. Ты должен рассказать им все, что знаешь.
Я смеюсь.
Все, что я знаю.
Я прислоняюсь к машине и складываются руки на груди. Пытаюсь улыбнуться на нелепость этой ситуации и останавливаю взгляд на своем младшем брате.
- Я ничего не знаю, Лэндон. Я даже тебя не знаю. И насколько я помню, я никогда даже не встречал Чарли Винвуд. Что я скажу в полиции?
Лэндон наклоняет голову. Он смотрит на меня… молча и с интересом. Он думает, что я сошел с ума; я вижу это в его глазах.
Может он и прав.
- Садись в машину, - прошу его. - Мне многое нужно тебе рассказать. Давай прокатимся.
Открываю дверь и залезаю внутрь. Он ждет несколько секунд, затем подходит к своей машине, припаркованной в кювете, запирает ее и возвращается к моей пассажирской двери.
- Давай я повторю все вкратце, - говорит он, наклоняясь над столом. - Вы с Чарли теряете свои воспоминания уже больше недели. Вы пишите себе письма. Эти записи были в рюкзаке, который нашла Джанет и отдала в полицию. Единственный человек, который знает про это - какая-то гадалка Таро. Это происходит в одно и то же время, каждые сорок восемь часов, и ты утверждаешь, что не помнишь, что произошло перед тем, как она пропала?
Я киваю.
Лэндон смеется и откидывается на своем сиденье. Он качает головой, хватает свой напиток и берет соломинку в рот. Делает большой глоток, тяжко вздыхает и возвращает стакан на стол.
- Если это попытка отмазаться от ее убийства, то тебе понадобится гораздо сильное алиби, чем чертово проклятье Вуду.
- Она не мертва.
Он вопросительно поднимает брови. Я не могу его винить. Если бы мы поменялись местами, не было бы никакой чертовой причины, чтобы я поверил в то, что только что вышло из моего рта.
- Лэндон, я не жду, что ты мне поверишь. Правда. Это смешно. Но ради прикола, просто подыграй мне пару часов? Просто притворись, что поверил и ответь на мои вопросы, даже если думаешь, что я уже знаю ответы. А завтра ты сможешь сдать меня в полицию, если все еще будешь думать, что я сумасшедший.
Он качает головой и выглядит разочарованным.
- Даже если бы я думал, что ты чокнутый, я бы никогда не стал сдавать тебя полиции, Сайлас. Ты мой брат.
Он подзывает официанта, чтобы повторить напиток. Делает глоток и устраивается поудобней.
- Ладно. Жги.
Я улыбаюсь. Я знал, что были причины, по которым он мне нравился.
- Что произошло между Бреттом и нашим отцом?
Лэндон смеется себе под нос.
- Это смешно, - бормочет он. - Тебе известно об этом больше, чем мне.
Но затем он наклоняется вперед и начинает отвечать на вопрос:
- Расследование началось пару лет назад из-за внешнего аудита. Много людей потеряли очень много денег. Папа был чист, а Бретт обвинен в мошенничестве.
- Отец на самом деле невиновен?
Лэндон пожимает плечами.
- Я хотел бы думать, что да. После того, что случилось, его имя было запачкано и он потерял большую часть своего бизнеса. Он пытался его восстановить, но теперь никто не доверяет ему свои деньги. Все же, думаю, мы не можем жаловаться. Мы по-прежнему живем лучше, чем семья Чарли.
