Мара Фицчарлз - Музыка любви
— Ну-ну-ну! — Ханна вытянула руки вперед, словно защищаясь от нарастающего гнева кузена. — Я скажу ему, Таннер. Клянусь тебе, скажу. В свое время. Когда я окончательно определюсь. А пока успокойся.
— Ханна, я понимаю, что ситуация далека от идеальной, но мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Мы все.
— Только не Марк. Он не смирится с этим, пока я не выйду замуж.
— Кто знает… Марк может и удивить…
— Сомневаюсь. Ухаживание, свадьба, дети. Он признает только такую последовательность. У Марка свои понятия о чести.
— Точно так же, как и у нас с тобой.
— Да, — согласилась Ханна, — ты прав. Это принципы нашей семьи. И ты такой же. Если бы ты был другим, то не развелся бы два года назад. — Увидев, как нахмурился ее кузен, Ханна прикусила язык.
— Не будем об этом, у тебя сейчас достаточно своих неприятностей, чтобы копаться в моем прошлом.
— Так все-таки это неприятности?
— Я неточно выразился, — пробормотал он. — Да нет, куда уж точнее.
Таннер смотрел на нее, сожалея о своих словах. Ему очень хотелось взять их назад, хотя, казалось, Ханна восприняла их без особой боли. Она всегда была сдержанной, внимательной и спокойной. И сейчас оставалась такой. Видимо, она сознавала, что он не хотел ее обидеть.
— Ты выглядишь усталой. Тебе нужно побольше заботиться о себе и малыше. Ты же знаешь, что с девочками есть кому посидеть. Тебе достаточно только попросить.
— И объяснить.
Таннер расстроенно вздохнул. Ханна права.
— Почему бы тебе не воздержаться от объяснений, пока ты не выяснишь все окончательно? А тем временем можно связаться с Девлином…
— И сообщить ему, — закончила Ханна фразу кузена.
— Думаю, отец имеет право узнать раньше других.
— Хорошо, — согласилась Ханна. — Так и должно быть, когда мужчина и женщина создают новую жизнь. Это их тайна. Что-то очень личное… Черт!
— Нужна поддержка? — мягко спросил Таннер.
— Я справлюсь, — твердо сказала она. — Справлюсь, Таннер. Просто это первая ошибка в моей жизни. Я ведь не могу относиться к этому греху как подросток.
— Греху?
— Да. — Ханна задумчиво кивнула. — Знаешь, я ведь ни с кем, кроме Куина, не занималась любовью. Впрочем, мне кажется, что и ты… — Она умолкла и бросила на кузена умоляющий взгляд. — Почему ты так странно на меня смотришь?
— Ты сама себя слышишь? То ты говоришь о грехе, то о занятиях любовью.
Ханна прикрыла глаза.
— Я занималась любовью с мужчиной, который не является моим мужем. — Ее голос стих до шепота. Ханна вскинула ресницы и посмотрела на Таннера, ожидая совета. — Разве тот факт, что я занималась с ним любовью только для того, чтобы удовлетворить свои эгоистические желания, успокоить жар крови, не имеет значения? Разве это служит мне оправданием?
— Если ты убеждена, что только супружеские пары имеют на это право, то ты действительно должна испытывать чувство вины. Но, Ханна, когда мужчина и женщина близки, какую роль играют законы, созданные людьми?
— Нас учили жить по этим законам, Таннер.
— Знаю. Я адвокат, и отстаивать их — моя работа. Но ты должна быть честной перед самой собой. Ты упрекала меня в том, что я стремлюсь подсластить пилюлю. А что, собственно, такое ужасное ты совершила? Занималась любовью с мужчиной и теперь сожалеешь о содеянном, потому что он не является твоим мужем?
— Я не говорила, что сожалею!
— Ты бы сделала это снова?
Она на мгновение задумалась. Только на мгновение. Она твердо знала, что если Майкл Девлин снова захочет ее, она колебаться не будет.
— Да, я снова сделаю это. — В ее ответе прозвучала решимость.
— Ах ты бесстыдница! — рассмеялся кузен.
— Таннер!
— Ханна! Как ты можешь испытывать чувство стыда и вместе с тем не сожалеть о своем поступке?
— Я чувствую себя преступницей, — пыталась объяснить она. — Но… я ни о чем не сожалею и готова сделать это снова. Меня просто раздирают противоречия! Я всегда верила, что если люди любят друг друга… если соединились их тела… они должны пожениться. Признаю, это старомодно. Но это мои убеждения. Я не могу измениться. С другой стороны, влечение… оно настолько мощное, — Ханна сжала пальцы в кулак, — что я не в состоянии контролировать себя. Какая-то невидимая сила толкает нас друг к другу… — Она резко оборвала фразу. — Ты понимаешь, что я хочу сказать? Секс, интим — назови это как хочешь — не те темы, которые мне легко обсуждать с кем бы то ни было, особенно с тобой. И если я все-таки вынуждена говорить об этом — значит, есть проблема.
— Ах, Ханна, — отважился пошутить Таннер. — Ты считаешь, что на подобные темы можно разговаривать только в спальне, за закрытыми дверьми и погасив свет? — Он заметил, что Ханна покраснела как маков цвет. — Брось философствовать! — посоветовал он. — Вместо того чтобы копаться в себе, лучше подумай, почему это влечение такое…
— Непреодолимое. — подсказала она. — Захватывающее. Мощное. — Ханна подчеркивала каждое слово. — Меня тянет к нему, Таннер. Словно он обладает каким-то магнетизмом, Я бессильна.
— Любовь? — тихо подсказал Таннер.
Его голубые глаза ожили, с интересом вглядываясь в ее лицо.
— Я могла бы согласиться с этим определением, — заметила она, — но как можно полюбить человека, которого совсем не знаешь?
— Инстинктивно.
Таннер умолк, когда Ханна подняла голову и посмотрела на него. То, что он увидел, крайне озадачило его.
— Что-то не так?
— Я боюсь, — прошептала Ханна. — Я не в состоянии разобраться в собственных чувствах. И не хочу справляться с этим в одиночку.
— Нужна поддержка? — спросил он, коснувшись ее плеча.
— Что мне действительно нужно, — пробормотала она, прижимаясь рыжей головкой к его широкой груди, — так это поддержка Майкла Девлина.
Поздно вечером, выкупав Кейси и Кристу, прочитав им несколько историй и уложив спать, Ханна в подавленном настроении начала бродить по дому.
Эмоции часто захлестывали ее по вечерам после общения с дочерьми. Они были ее радостью и счастьем, светлые чувства переполняли ее, а потом, когда она оставалась одна, наваливалась депрессия от сознания своего одиночества.
И сегодня привычные переживания нахлынули на нее, но к ним добавилось новое чувство, новая забота и… стыд.
Она думала о том, что у нее есть родные, и благодарила Бога за то, что они любят ее и наверняка поддержат, если ей понадобится их помощь.
Она подошла к музыкальному центру и поставила кассету. Чувственный голос Шона Майклза заполнил комнату. Ханна стояла неподвижно, слушая, как он поет о своей любви. Потом, тряхнув головой, она нажала клавишу, переключая музыку на студию, и отправилась туда.
