Галина Лифшиц - Блудная дочь
– Ну что? Продолжать?
Полина кивнула с закрытыми глазами.
– А если ребенок? – насмешливо спросил Митя.
Но девушка уже вся тянулась навстречу ему:
– Пожалуйста! Скорее!
– Вот то-то же! – довольно прорычал он.
Когда они перевели дух, Митя подытожил:
– Ну что? Бросила дурить? Не будешь нам ничего портить?
Поля кивнула, счастливая от пережитого наслаждения и несчастная при мысли, что с ребенком надо что-то решать в ближайшие дни. Поздно или не поздно? Надо скорее узнать.
Митя ушел в душ. Поля лежала и пыталась додумать музыку, которая совсем недавно рвалась из нее. Музыки не было. Ушла.
Зато вернулся Митя – свежий, душистый, с чашкой кофе в руке.
– Парфюм и свежий кофе – настоящий мужской запах, – восхитилась Поля. – Только смотри, ночь ведь. Не уснешь.
Митя с довольной улыбкой уселся у ног девушки и, глотая кофе, принялся внимательно ее разглядывать.
– Нет, правда, ты худей давай, – по дружески посоветовал он. – Сиськи – на пять с плюсом, вполне меня устраивают, я сегодня ощутил. Но вот в талии надо убрать. И как следует убрать. Это ты дома засиделась. От безделья. Ты учти: при твоем росте толстеть – значит бабой становиться.
– Ладно, Мить, я уже и так стараюсь, не продолжай, – взмолилась Полина.
– Ты пойди, купи себе что-нибудь облегающее, каблуки повыше носи. Тогда еще сгодишься.
Он похлопал ее по голому животу.
Поля поймала его руку, поцеловала. Митя был совершенно прежний, хороший. Челка падала на лоб. Он широко, белозубо улыбался своей прекрасной юной улыбкой.
– И запомни: хочешь быть с мужиком счастливой, не ревнуй его ни к прошлому, ни к будущему, – наставительно произнес мужчина ее мечты. – Это важнейшее правило молодого бойца. Ты заметь: я тебя ни разу не спросил, кто у тебя был до меня. И сколько их было. Ты не говоришь, я не спрашиваю. Какая мне половая разница? Тебе сейчас со мной хорошо, мне сейчас с тобой хорошо. Все! А как, с кем, когда было – кому это надо? Главное – СПИД не подцепить. Но иногда риск – благородное дело. Как тогда мы с тобой в поезде, а? Я, конечно, прифигел: девчонку первый раз вижу, весь в непонятках про нее, черт его знает, что можно подхватить, но презеры тогда кончились, а я перед поездом подкупить забыл, да и ты не предложила. Я думаю: ладно, была не была: и какой же русский не любит быстрой езды!
Митя глотнул кофе и снова улыбнулся молодому бойцу. Все было как в самом начале.
– Ну, ты такое вытворяла, просто класс! Высший пилотаж! Я потом в Питере друзьям рассказал, мне никто не поверил, представь! Ведь кто-то ж научил, как надо? Как правильно? А? Может, муж? Или мужья? Ну-ка, беби, признавайся, чей ты будешь?
– Твой, – радостно откликнулась Поля.
– А до того? – настаивал Митя.
– А до того – ничей. А сейчас – твой, – Поля тянулась поцеловать любимое лицо.
Митя обиженно отстранился:
– Нет, а правда. Ты вон про жену знаешь. А я о твоих – вообще ничего. Как у тебя было в первый-то раз?
– С тобой и было. В поезде тогда. Ты чего, Мить? – Поля не могла понять, он всерьез сейчас или шутит так. Неужели действительно нельзя было понять, что был он у нее первым?
Митя помрачнел:
– Ладно, не хочешь – не говори. Только вот что я у тебя первый, это ты брось. Ты вспомни сама, когда еще нетраханая была, небось сколько тебя уговаривать пришлось? Вот! То-то! Вы ж боитесь, что больно будет, что мама заругает, что ребеночек получится! А ты со мной сама в бой рвалась, меня за собой тянула. Это ж сразу было видно, какой у тебя опыт за плечами. И нечего из меня-то дурака делать! Но, конечно, если хочешь, давай играть так: я у тебя первый, ты у меня первая. И без вопросов. Годидзе?
Ошарашенная Полина молча кивнула.
Ей стало понятно: каждый из них судил о другом по собственному жизненному опыту. Митя был у нее первым и единственным. Вся прежняя жизнь ее складывалась удачно, счастливо, поэтому она так безоглядно рванулась навстречу совершенно незнакомому, чужому человеку. В общем-то, первому встречному. Она даже не осознавала тогда всю степень риска. Митя соответствовал идеальному образу мужчины, и она, привыкшая получать то, что ей нравится, «рвалась в бой», по Митиной терминологии, совершенно не представляя, что он расценит ее отчаянную безрассудную смелость и искренний любовный порыв как маленькое дорожное приключение похотливой шлюшки.
Вдруг Полине вспомнился совсем недавний эпизод. Всего лишь прошедшей весной это было, а кажется, в другой жизни. И она – теперь не она. Совсем другая. Вот у той, прежней Полины, ученицы выпускного класса, был поклонник с журфака, на год ее старше. Они иногда встречались: времени у той Полины не было совсем, она все занималась, готовилась к зачетам, экзаменам. Они даже целовались, было и такое. О большем она и не помышляла. Макс ей нравился. Не нравился – не целовалась бы. Ей льстило, что он влюблен. И вот весной полкласса отправились на дачу к однокласснику, отмечать день рождения. Родители героя торжества проявили сознательность – их не было. Макс поехал с Полей. Все выпили, закусили и разбрелись кто куда по комнатам. Полине и Максу досталась крошечная светелочка с диваном и журнальным столиком. Поля подустала от свежего дачного воздуха, прилегла на диванчик. Макс лег рядом. Они долго целовались. Потом он расстегнул ее кофточку, дотронулся до груди. Полина вскочила, как ошпаренная, застегнулась, села, подтянув коленки к груди, обхватила их руками. Макс закурил и высказался:
– Знаешь, я не могу с тобой просто так встречаться. Я слишком тебя хочу. Если сейчас ничего не будет, лучше нам не видеться больше.
Как же она тогда оскорбилась!
– Ты что? Только ради этого со мной встречался? Только этим я тебе интересна?
Она обиделась по-настоящему и действительно больше с ним не встречалась, хотя он, конечно, звонил и даже приходил в консерваторию на концерты, в которых она участвовала.
Поля тогда даже маме нажаловалась. И та, гордая поведением дочери, хвалила ее:
– Умница, деточка! Будет еще все в твоей жизни. Будет красиво, чисто. Не на пыльном дачном диване тайком. И твой муж будет уважать, ценить твою чистоту, твое целомудрие.
Оценил! Зауважал!
А кого винить? Она сама же в каком-то журнале недавно читала, что в каждом мужчине сидит охотник: он ценит только ту добычу, за которой надо долго гоняться, идти по следу. А то, что само в руки падает, ценным не кажется.
Значит, в глазах Мити она дешевка. Почему же он позвал ее жить к себе? Можно ведь было встречаться время от времени, а не так серьезно… Она бы тогда училась…
– Мить, а почему ты решил жить со мной вместе? – с надеждой спросила она.
