Светлана Малинкина - Парадокс любви
— Ну, как?!
Эффект быстрого головокружительного взлета и крутого виража не заставил себя долго ждать. Мила молча кивнула и показала пальцами «ОК».
— Ничего, ничего… Минут через пятнадцать ты снова будешь в состоянии трезво смотреть на окружающих. То есть на меня. — И Художник поджог коктейль в своем бокале.
— А «Б-53» — из чего?
— Вместо Quantreau абсент Xenta. А вместо Irish Cream можно Bailis.
— Bailis я люблю, мы с подружками его покупаем.
* * *Почти трезвая, Мила летела домой на крыльях. Давила на газ. Ей хотелось к Андрею. К родному мужу. Все же от любовников есть польза. Они помогают понять, что мужья лучше.
Послезавтра воскресенье. Они всей семьей (и, конечно, с Кариной) пойдут в зоопарк знакомиться со своими подопечными. Хорошо бы потом заехать куда-нибудь поужинать. Можно даже отдельно от молодежи. А то она уже и не помнит, когда последний раз они с Андреем ходили в ресторан.
Дома Милу ждало полное разочарование. В прихожей на зеркале она увидела записку: «Я уехал с приятелем на рыбалку. Остановимся у него на даче. Вернусь в воскресенье вечером». Ни «Милы», ни «твоего Андрея», ни «целую» — сухая такая записка. На Андрея это не похоже.
Мила позвонила мужу на мобильный. Абонент был недоступен. Сходили в ресторан, называется.
— Макс, алло… Привет! Сынуля, ты не знаешь, с кем папа уехал на рыбалку?
— А он уехал на рыбалку?
— Понятно… А сам-то ты где?
— С Каринкой гуляю.
— Ну ладно. Все. Пока. Домой сегодня приди. Хорошо?
— Ладно.
Миле хотелось рвать и метать. Она надеялась на романтический вечер и страстную ночь. А ее ждала одинокая холодная постель. Как это подружка Маринка каждый день ложится в такую? Ужас какой. «И что это я вспомнила про Маринку?» — подумала Мила. Она прошла в зал и клацнула пультом. Михаил Леонтьев, как всегда, клеймил кого-то позором. Выдавая желчь за иронию. И она клацнула на следующий канал. Очередная серия очередного сериала. И тут Мила увидела на журнальном столике недавно купленный сборник поэзии. Который утром она, между прочим, оставила в спальне под подушкой. Мила это прекрасно помнила. Из книжки торчала закладка. Интересно, кто еще, кроме нее, проявил интерес к поэзии?
Так тихо.
И небо устало
роняет печально
слезинки дождя.
Чего же ты ожидала,
целуя так страстно и нежно, но…
не меня?[9]
Ручкой жирно было подчеркнуто «не меня». У Милы остановилось сердце:
«Глупая Мила в беду угодила!» Все-таки Андрей обо всем догадался! «Что же теперь будет?» — подумала в отчаянии Мила. Художнику она больше не нужна. Да и Художник ей больше не нужен. Ей нужен муж. Но он может подать на развод и будет прав.
Мила схватила телефонную трубку.
— Маша, Машенька!
— Чего ты орешь?
— Маша, Андрей обо всем знает. Он меня бросит! А может, уже бросил?! Подожди! — Мила метнулась к шкафу. Фу-ух! Вещи Андрея были на месте. Мила снова схватила трубку. — А я люблю его. Художник — инородное тело для моего организма. А Андрюха родной.
— Ты же говорила: полное несовпадение, не тонкий, не галантный, стихов не читает…
— Оказалось, что читает… Маша, посоветуй что-нибудь!
— Помнишь, мы с тобой говорили о том, как хочется быть счастливой в любом возрасте? Как ты меня спрашивала про оргазм?
— Помню.
— А теперь спроси меня, пожалуйста, что такое я сегодня отчебучила…
— Что, Машенька?
— Выгнала своего. С твоей подачи, между прочим.
— Как?
— Так! Сказала, что надоело жить как добропорядочные соседи. Мы ведь даже не скандалим никогда. Живем в тихом болоте. Каждый на своей кочке.
— И что твой? Устроил скандал?
— Нет. Молча собрал манатки и ушел.
— И что теперь?
— А теперь я смотрю на пустой диван, на котором он сидел все эти годы, и думаю: на хрена я это сделала? И тут звонишь ты и говоришь: Художник — ошибка, а муж, оказывается, не так плох, как ты мне рассказывала! Так зачем же ты заморочила мне голову, влезла в мою жизнь и разрушила мою семью?!
— Я? Я разрушила?
— Да, ты! Своими дурацкими разговорами!..
Маша что-то еще продолжала эмоционально говорить, но Мила не стала ее больше слушать и повесила трубку. Такого она не ожидала. «Надо было сказать Машке, что своя голова должна быть на плечах», — запоздало сообразила Мила.
Может, позвонить Маринке? Нет. С ней Мила не очень любила обсуждать свои дела сердечные.
Что же делать?! Что, что? Открывать похоронное бюро «Мне конец».
* * *Оказалось, что книжка со стихами — это еще не все. На стеллаже, на видном месте, лежали браслет и кольцо, подаренные Художником. А ведь она держала их в шкатулке!
Миле стало еще хуже.
* * *Максим вернулся домой без одной минуты двенадцать.
— Мам, как и обещал: пришел сегодня!
Пока сын переодевался и умывался, Мила разогрела какао и приготовила бутерброды.
— Ничего, что я в труселях? — Максим сел за стол.
— Ничего. Лишь бы тебе не было холодно. Меня ты нисколько не смущаешь.
— Но ведь ты же не любишь, когда мужики по дому в трусах шастают!
— Не люблю. Ты можешь представить себе женщину, шастающую в трусах?
Максим рассмеялся.
— Представил?
— Ага. А где наш папик?
— С кем-то на рыбалку поехал. На какую-то дачу. Не могу ему дозвониться.
— Если на ту же, что и в прошлом году, то мог бы и меня с собой взять. Мне там понравилось. Клево было.
Как же она забыла! Действительно, в прошлом году Андрей спрашивал у нее разрешения поехать на выходные к коллеге на дачу, порыбачить. Раз уж она все равно уезжает в командировку. И брал с собой Максима! Вполне возможно, что Андрей снова поехал туда же.
Ночь Мила провела без сна. К тому же незаметно съела два пакетика своих любимых жевательных конфеток «Hello Kitty». Которые всегда были у нее в сумочке. Нервы. Всегда, когда Мила нервничала и переживала, на нее нападал жор. Еще в институте за время сессии она свободно могла «наесть» три-четыре килограмма. К счастью, сбрасывала их она так же легко.
Миле нужно было действовать. Что-то предпринимать. Она не смогла бы спокойно дожить до вечера воскресенья. Решила проехаться наудачу на прошлогоднюю дачу. Почти стихи! Максим должен был выступить в роли Ивана Сусанина. Только с благоприятным исходом мероприятия. Сказал, что дорогу помнит.
* * *— Сейчас на пять минут заскочу в одно место, и дальше поедем. Подожди меня в машине. Я быстро.
