Ксения Ласкиз - Я люблю свою работу?
– А ты веришь в любовь? – спрашивает Лидочка.
– Конечно! И еще в то, что ты сегодня закончишь отчет, – премило улыбаюсь и выхожу из кухни.
День тянется бесконечно долго. В 20-10 выхожу из офиса, сажусь в машину и включаю зажигание. Мои размышления о том, куда стоить поехать: домой или в спортзал, прерывает звонок мобильного телефона.
– Привет, зайка! – слышу я голос Кирилла, моего первого мужа.
– Привет. Чем обязана?
– Сегодня же день святого Валика! Сижу в ресторане напротив твоего дома и жду тебя.
– С какой, прости, целью?
– Давно не виделись…
Несмотря на скандалы, бывшие обязательным атрибутом нашего брака, несмотря на развод с разделом имущества (вплоть до столового серебра), несмотря на дальнейшие романы (как мои, так и его), мы все-таки поддерживали общение. Точнее, поддерживал общение Кирилл – за последние три года жизнь его порядком потрепала, и бывшему мужу нужна была жилетка, в которую можно поплакаться. К тридцати двум годам прежних друзей у него совсем не осталось, а обзавестись новыми не получилось; собственные родители считали его заводским браком (ввиду отсутствия жизненных целей в принципе); вторая жена сбежала в 2009 году, прихватив с собой из всего совместно нажитого только трехлетнюю дочку. Конечно, я могла бы послать Кирилла куда подальше, чем бы сломала его окончательно, но почему-то встречалась с ним, слушала жалобы и даже давала дельные, как мне казалось, советы, которые он напрочь забывал к концу разговора. При очередной встрече он снова выливал на меня полный ушат своих проблем (а на протяжении трех лет они отличались только масштабом, но не сутью), снова внимательно слушал советы и снова им не следовал, продолжая наступать все на те же грабли.
– Хорошо, сейчас я приеду. Закажи бутылку белого вина и кальмары на гриле.
– Я жду тебя…
Через двадцать минут я уже на месте. Кирилл сидит за столиком и уже пьет вино (мог бы и подождать!). Выглядит он не лучшим образом: с последней нашей встречи трехмесячной давности сильно похудел и еще больше поистрепался: синяки под глазами, впалые щеки, двухнедельная (а то и дольше) небритость, отрешенный взгляд – если бы не дизайнерская одежда, то похож он был бы на лицо без определенного места жительства.
В сопровождении хоста подхожу к столику. Кирилл поднимает глаза, его лицо озаряет улыбка, и он отдаленно начинает походить на человека, за которого десять лет назад я вышла замуж. Он даже не двигается с места, чтобы помочь мне сесть, в связи с чем еще раз убеждаюсь – это мой первый муж, и никто иной!
– Классно выглядишь, – задумчиво произносит он. – Как всегда…
– А вот ты не очень, – отвечаю я, беру сигарету из его пачки и закуриваю. – Рассказывай, что опять у тебя стряслось.
– Ха! У меня все отлично!
– Серьезно? – изгибаю бровь.
– Ну да.
И он принимается рассказывать о том, что произошло за три месяца, пока мы не виделись. Во-первых, он поддался-таки уговорам второй жены и написал отказ от дочки, тем самым даруя ребенку светлое будущее в полноценной семье с новым папой. Во-вторых, он стал вегетарианцем. В-третьих, отец доверил ему разработку проекта нового коттеджного поселка, в чем Кирилл преуспел, повергнув свое окружение в шок проявленной прытью и даже «крупицами гениальности». В-четвертых, он только вчера вернулся из Таиланда, а конкретнее – с чуднейшего острова Самуи, где приводил в порядок мысли и копил силы для новых свершений.
Молча слушаю, и даже хочу верить, но все сказанное слабо вяжется с его внешним видом.
– И все равно выглядишь ты как-то не очень, – отпиваю вина. – Спокойная жизнь утомляет?
– Нет, не это, – он смотрит мне в глаза и улыбается. – Тебя не хватает. Последние две недели, когда был на Самуи, не мог уснуть – все думал о тебе.
– Даже боюсь представить, что ты делал, думая обо мне, пока не спал, – с отвращением морщусь.
– Зайка, ты, как всегда, в своем репертуаре! – и он смеется так беззаботно, как будто его жизнь и впрямь наладилась.
Не знаю как, не знаю почему, не знаю зачем, но в ту ночь Кирилл остался у меня дома. Быть может, всему виною коктейль из большого количества белого вина, остатков чувства к первому мужу и двухмесячного воздержания.
Пятница, 15.02.2013.
Переговоры в отсутствие Рябинова с его сомнительным прошлым и дорогущими визитками прошли легко и непринужденно – в составе меня и финансового директора «Глобал Эс». Он оказался милейшим молодым человеком без особых запросов: нужно, чтоб банк поскорее выдал кредит на развитие бизнеса, поэтому ему наплевать на размер страховой премии[2], лишь бы поскорее выполнить условия кредитора по страхованию предмета залога.
Возвращаюсь в офис уже к часу дня и обнаруживаю на своем рабочем столе букет цветов. Тщеславие с довольной улыбочкой изрекает: «От кого цветочки? Неужели от Терехова? Недолго он без нас продержался!». Здравый рассудок широко распахнутыми от ужаса глазами смотрит на букет и молится о том, чтобы догадки тщеславия не подтвердились.
Лидочка и Аня молча наблюдают за тем, как я копошусь в цветах в поисках визитки отправителя.
– От кого цветы? – спрашивает Аня.
– Не знаю.
– Без записки? – Лидочка вытягивает шею.
– Без.
Опускаюсь в кресло и включаю системный блок. Тщеславие продолжает настаивать на своей правоте, но здравый рассудок приказывает ему замолчать, дабы не накликать беду – ни к чему нам знаки внимания от Терехова!
– Неплохая икебана, – раздается презрительное фырканье Шарова. – Отпуск прошел удачно?
Только его не хватало!
– От таинственного незнакомца, – сквозь зубы произносит Лидочка и обиженно дует губы, словно этот букет предназначался ей, а на мой стол попал по ошибке.
– Или Мокрозад перешел в наступление, – он заливается смехом, но, заметив мой негодующий взгляд, сразу же замолкает. – Мы с Рязановым на обед. Пойдешь с нами?
– Я готова с вами пойти, – Ландышева премило улыбается. – Оля в отпуске, а девочки совсем ничего не едят.
Шаров оценивающе осматривает ее с ног до головы, словно лот на рынке рабынь, но, видимо, не обнаружив во всей ее наружности ничего стоящего, с загадочной улыбкой изрекает:
– У нас деловой обед. Только для начальников управлений.
Вскакиваю с места, хватаю сумку и пальто и быстрым шагом удаляюсь, чтобы не рассмеяться. Поделом Ландышевой! Когда она, наконец, поймет, что не весь мир крутится вокруг ее груди? Гоша догоняет меня. Он улыбается и довольно потирает руки: Лидочка – его любимый объект для колкостей. Не знаю, почему ей выпала именно такая участь. Возможно, она его отвергла (правда, зная Лидочку, вряд ли бы она отказалась испытать судьбу), после чего он решил мстить (правда, зная Шарова, вряд ли бы он стал утруждаться). Конечно, их сложные взаимоотношения – не моего ума дела, но в лифте я (как и положено хорошему руководителю) все-таки решаю вступиться за подчиненную.
