Вирджиния Эндрюс - Свет в ночи
Та покачала головой и улыбнулась.
– Я думала, что несу тяжелый крест, и жалела сама себя, но когда увидела, с чем приходится справляться тебе… – сказала Эбби, когда мы вышли из корпуса.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь о своем кресте? Что это может быть за крест? Твои родители кажутся очень милыми.
– Это правда. Я их очень люблю.
– Тогда что ты имеешь в виду? Ты чем-нибудь больна или что-нибудь в этом роде? Ты кажешься такой же здоровой, как молодой аллигатор.
Эбби засмеялась.
– Да, слава Богу, я абсолютно здорова.
– И к тому же хорошенькая.
– Спасибо. Ты тоже.
– Тогда что? Что за крест ты несешь? – настаивала я. – Я же рассказала тебе мою историю, – добавила я, помолчав.
Девушка не ответила. Мы пошли вниз по дорожке, ведущей к озеру. Эбби опустила голову, а я посмотрела вверх и увидела луну, выглянувшую из-за облака. Холодный блеск серебристых лучей осветил ночь и превратил наш новый мир в нереальный, сделав его похожим на сны, которые мы все часто видим. Справа от нас два других общежития сияли всеми своими огнями. То там, то сям мы встречали других девочек, прогуливающихся или собравшихся группкой поговорить.
Мы прошли поворот, который должен был привести нас к воде, и услышали лягушек, цикад и других ночных существ, которые завели свою привычную вечернюю мелодию, симфонию, полную кваканья и щелканья, треска и тонкого посвистывания.
Так как мы были далеко от шоссе, шум машин до нас не доносился, но на расстоянии я видела бегущие по Миссисипи красные и зеленые огоньки барж, перевозящих нефть, и представляла себе звуки сирен и голоса пассажиров. Иногда, в такие вечера, как этот, человеческий голос может разноситься над водой на целую милю, и если закрыть глаза и прислушаться, то ощутишь, какое огромное расстояние отделяет тебя от других.
Озеро у наших ног приобрело металлический блеск. Оно было довольно большим, с островом посередине. Стояла такая тишина, что я могла ясно различить, как плещутся в воде лодки, привязанные к пристани возле небольшого эллинга, к которому мы подходили. Мы почти подошли к пристани, когда Эбби снова заговорила.
– Я не хотела показаться слишком скрытной, – начала она. – Ты мне нравишься, и я ценю то, что ты доверила мне свою тайну. Я не сомневаюсь, – с горечью говорила Эбби, – что большинство девочек станут смотреть на тебя свысока, если выяснится, что ты родом из бедной акадийской семьи, но это ничто по сравнению с моим происхождением.
– Что? Почему? – воскликнула я. – Что не так с твоим происхождением?
Мы стояли с ней на пристани и смотрели на озеро.
– Недавно ты спросила, есть ли у меня приятель, и я ответила утвердительно. И ты попыталась подбодрить меня, сказав, что он напишет или позвонит. Я возразила, что этого не произойдет, и я не сомневаюсь, что ты гадала, почему я в этом так уверена.
– Да, – подтвердила я, – так и было.
– Его зовут Вильям, Вильям Хантингтон Кембридж. Его назвали так в честь его прапрадедушки, – в голосе Эбби по-прежнему слышались горькие нотки, – который был одним из героев Конфедерации, а этим семейство Кембриджей очень гордится, – добавила она.
– Я полагаю, что если ты поспрашиваешь здесь всех и каждого, то убедишься, что предки многих сражались на стороне южан, – негромко заметила я.
– Да, я в этом уверена. В этом еще одна причина того, почему я… – Эбби взглянула на меня глазами, полными слез. – Я никогда не видела родителей моего отца. Они являлись семейной тайной, и поэтому я не должна была появиться на свет, – объяснила она. Девушка замолчала, словно ожидая, что я все пойму, но я только покачала головой в недоумении.
– Мой дедушка женился на гаитянке, поэтому мой отец – мулат, но с достаточно светлой кожей, чтобы сойти за белого.
– И поэтому твои родители не хотели иметь детей? Они боялись…
– Боялись, что я, дитя белой женщины и мулата, унаследую еще более темную кожу, – кивнула Эбби. – Но все-таки благодаря случаю я родилась. Так что, как ты понимаешь, я квартеронка. Мы часто переезжаем с места на место, в основном из-за того, что, стоит нам остаться где-нибудь подольше, кто-то когда-то начинает подозревать.
– И твой приятель Вильям…
– Его семья все узнала. Они считают себя людьми голубых кровей, и его отец всегда должен все знать о тех, с кем общаются его дети.
– Мне очень жаль, – сказала я. – Это несправедливо и глупо.
– Верно, только легче от этого не становится. Мои родители отправили меня сюда в надежде, что окружение самых сливок общества все сгладит. И неважно, каково мое происхождение, меня в первую очередь будут принимать как выпускницу «Гринвуда», к тому же из хорошей обеспеченной семьи, и никто никогда не заподозрит, что я квартеронка. Я не хотела ехать сюда, но они так стремились уберечь меня от предрассудков, и они чувствуют себя такими виноватыми в моем рождении, что я поступила в эту школу в большей степени ради них, чем ради самой себя. Поняла?
– Да, – ответила я. – Спасибо тебе.
– За что? – с улыбкой поинтересовалась она.
– За доверие.
– Ты же поверила мне, – сказала Эбби. Мы обнялись, и тут услышали мужской голос позади нас.
– Эй! – Дверь эллинга с шумом захлопнулась. Мы обернулись и увидели высокого темноволосого молодого человека лет двадцати пяти, не больше. Он вышел без рубашки, в облегающих джинсах, но босиком. Его мускулистое тело блестело в лунном свете. Достаточно длинные волосы закрывали уши и спускались на шею.
– Что это вы здесь делаете? – требовательно спросил парень и подошел ближе. Мы заметили темные глаза и высокие скулы индейца, сильные, резкие черты лица, массивные челюсти и твердую линию губ. Молодой человек держал тряпку и, рассматривая нас, все время вытирал ею руки.
– Мы просто вышли погулять, – начала я, – и…
– Разве вы не знаете, что сюда запрещено приходить, когда стемнеет? Хотите устроить мне неприятности? Всегда находится парочка авантюристок, готовых превратить меня в развлечение, – грубо сказал он. – А теперь быстренько уносите ноги, а не то я спущу на вас миссис Айронвуд, понятно?
– Извините, – ответила я.
– Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить кому-нибудь неприятности, – добавила Эбби, выступая вперед из тени. Когда парень увидел ее, он немедленно смягчился.
– Вы обе новенькие, так, что ли?
– Да, – ответила она.
– Вы что, не читали правила?
– Не полностью, – подтвердила Эбби.
– Смотрите, – предупредил он, – я не хочу никаких проблем. Миссис Айронвуд установила правила и для меня. Когда стемнеет, я даже не должен разговаривать ни с одной из вас, если рядом нет преподавателя или кого-нибудь из персонала, ясно? А особенно здесь! – добавил парень, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не слышит.