Мамин сибиряк (СИ) - Резник Юлия
– Нормально все, – смутилась я.
– Нормально?! – как будто всерьез обиделся Олежка. – Ты кончила четыре раза! Сколько же раз тебе надо было отлететь, чтобы я дотянулся до уровня «хорошо» или «великолепно»?!
– Ладно. Это было великолепно! – пискнула я. – Ты доволен?!
– Я злопамятен. Хочешь заслужить прощения – придется постараться.
– Как же?
– Хотя бы сравнять счет.
Ну-у-у, вероятно, это не такое уж невыполнимое желание. Учитывая, что скоро Олег уедет, возможность остаться пусть даже в его памяти мне казалась крайне заманчивой. Я жалкая? Вполне возможно. И непонятно ведь совсем, как это работает. Взять того же Женю… Я бы многое отдала, чтобы он меня навсегда забыл. А тут… Тут отчаянно хотелось запомниться. Может, даже пометить Олега, как он пометил меня. Безумие. Это же надо было так вляпаться!
По пустым воскресным улицам до ветеринарки мы домчали минут за двадцать. Я выскочила из машины, бросив на ходу Олегу «пока», и ввалилась в регистратуру.
– Грачева, вот скажи, ты совсем охренела?! – взревел Зверев, выглядывая из своего кабинета.
– Ой!
– Ой? Ты забыла, в котором часу у тебя начинается рабочий день? Почему я должен принимать твоих пациентов? Я и так сутки не спал. В глазах троится…
– Эй! – вдруг раздался за спиной агрессивный голос Мамина. – Ты какого черта с ней так базаришь?
– Любава, а это еще кто? – и себе набычился Федя.
– Я муж ее… А ты…
– Пока не муж!
– Это дело поправимое. Заявление мы уже подали. Какого черта ты позволяешь так с собой обращаться?
– А ты какого черта со мной так разговариваешь?! – притопнула я ногой. – Извините, Федор Николаевич. Этого больше не повторится.
– Я надеюсь, речь об опозданиях? – рявкнул Зверев.
– Надейся, – оскалился Мамин.
Я покачала головой, схватила его за руку и затащила к себе в смотровой.
– Что на тебя нашло?! Ты какого фига быкуешь?!
– А ты какого фига стелешься? Почему какой-то бугай на тебя орет?!
– Федя хороший. У него просто такой темперамент. Сейчас орет, через пять минут по шерсти гладит. Конкретно в этом случае я действительно накосячила!
– Не нравится мне эта твоя работа… – Мамин покосился на дверь.
– А мне вполне. Ты же не спрашиваешь, где тебе работать? Вот и я не буду.
– Чем тебя не устраивает моя работа в А*?
– Тем, что ты там недолго, похоже, задержишься?
– С чего ты это взяла?
– Ни с чего. Не бери в голову. И все… Давай, иди уже. Мне правда пора начинать прием.
А еще у меня тупо не осталось сил крепиться. И слава богу, что Олег в кои-то веки отступил.
– Ладно, потом поговорим.
– Ага. Хорошего дня.
Он вышел. Я скрылась за дверцей шкафа. Пока переодевалась, в кабинет прошмыгнула Зиночка.
– Это что у вас тут за вопли были?
– Да так… Не бери в голову. И зови первого из очереди, ага?
Наплыв пациентов сошел на нет ближе к обеду. Хотя в тот день я бы многое отдала, чтобы он никогда не кончался. Так мне некогда было бы думать о переезде Олега. Так почти не болело. Только что-то стыло внутри…
Я пыталась убедить себя, что невозможно по-настоящему влюбиться в мужчину за настолько короткий срок. Но правда в том, что я влюбилась в него как кошка. Я ему, блин, поверила. А для него, выходит, все это было несерьезно. Ну и толку продолжать? Быть с ним рядом, сильнее погружаться в свои чувства… Ну уж нет. Я не такая дура.
Глава 13
Родная деревня встречала знакомыми с детства ароматами цветущей амброзии, придорожной пыли и коровьих лепешек. Я плелась по обочине, когда мимо меня, громыхая на всю округу, пронесся груженый сеном самосвал. Оглянувшись ему вслед, я неторопливо поправила лямку рюкзака на плече. Наверное, мне все же следовало предупредить мать о своем приезде. Я не сделала этого, да. Но исключительно потому что боялась, как бы она не сказала чего такого, что заставило бы меня передумать.
Разливаясь кукареканьем на всю округу, заголосил петух, а навстречу мне из ворот ближайшего подворья высыпали гуси. В детстве я этих товарищей боялась ну просто страшно, и с тех пор, оказывается, мало что изменилось. Я шмыгнула в проулок, избегая встречи с агрессивно гогочущими пернатыми, из-за чего мой путь домой растянулся еще минут на десять.
На улице, где я жила, за время, что меня здесь не было, ничего особо не изменилось. Будто даже время обходило эти места стороной. Знакомый палисадник, белый кирпич, зеленая крыша. Недавно мама взяла кредит, чтобы ее перекрыть – вот и все изменения.
Скрипнула калитка. Отчаянно затявкала посаженная на цепь дворняга, которую мама подобрала уже после моего отъезда на учебу.
– Ну чего ты опять зашлась? – послышался недовольный мамин голос.
– Привет, мам. Это она на меня.
Мама вышла из-за дома, сжимая в руках небольшую тяпку, которой, наверное, рыхлила землю в палисаднике.
– Вот так неожиданность. Тебя опять кто-то бросил?
Во рту у меня пересохло. И да… Я не звонила ей именно поэтому.
– Нет. А что, я могу приехать, только когда меня кто-то бросает?
– В прошлый раз было именно так. Пока не прижучило, мать тебе была не нужна и даром. – Мама сняла с рук рабочие рукавицы, вытерла с лица выступивший пот и кивнула в направлении дома: – Голодная?
Горло царапал ответ – смотря до чего. До любви – да, наверное. Этот голод меня и привел сюда. Глупо. Учитывая, что рядом с мамой я никогда не ощущала себя любимой. Олежка утверждал, что мои комплексы от Жени, но это только потому, что он не знал, как далеко на самом деле уходят корни этих самых комплексов.
– Если только чего-нибудь холодного выпить. В горле пересохло.
– Пойдем. Как раз квас дозрел.
Мама двинулась к крыльцу. Я пошла за ней, разглядывая ее так, будто никогда до этого не видела. Тяжелые густые волосы ниже плеч, хорошие кожа и фигура. Она была настоящей красавицей. В детстве я так жалела, что не унаследовала от нее ничего, кроме разве что цвета глаз. С тех пор много лет прошло, а мама как будто ничуть не подурнела. Как ей это удалось – загадка. Городские женщины ее возраста тратили кучу денег на косметологов и парикмахеров, и не выглядели даже наполовину так хорошо, как та, которая в приличном салоне не бывала ни разу в жизни.
– Оу… У тебя новая кухня.
– Старая никуда уже не годилась.
– Это да. Я тоже… Обустроилась.
Мама стрельнула в меня взглядом, перекинув волосы на одно плечо. Открыла кран, чтобы вымыть руки. После обтерла их белоснежным полотенцем и достала из нового холодильника трехлитровую банку.
– Так ты надолго? Отпуск у меня только через месяц. Выпускной класс. Сама понимаешь.
– У меня отпуск пока вообще не предвидится, поэтому – нет. – Я забрала из рук матери протянутый стакан с квасом. – Пару дней погощу и домой.
– Может, тебе денег надо? Женя-то не вернулся?
– Я без Жени отлично справляюсь! – завелась я. Мама удивленно вскинула брови.
– Да я только за. Но ты так долго прятала голову в песок, что…
– Мам, давай не будем. Это же в прошлом, да?
Маме Женя никогда не нравился. Не знаю почему. Тот действительно старался ее обаять в наш первый и единственный приезд. Мать же, посмотрев на него, сказала мне, что ничем хорошим наши отношения не закончатся. В ее понимании я слишком высоко замахнулась. И, в общем-то, как бы больно мне не было, я не могла ее осуждать за такой не комплиментарный взгляд по той простой причине, что мой отец тоже был мажором, родители которого не приняли отношений сына с простой девочкой из деревни. Я никогда не узнаю, что чувствовала мать, вернувшись из города беременной и незамужней. Сомнений нет – ей пришлось несладко. Маму даже на работу брать не хотели, но в конечном счете сдались, потому что работать в деревенской школе желающих было немного. Всю свою жизнь потом мама как будто бы только тем и занималась, что пыталась всем доказать свою порядочность. Но с каким же достоинством она это делала… Может, если бы мать сломалась, взвыла, стала жаловаться на судьбу местным кумушкам, ее бы простили гораздо быстрее. Однако так унизиться она не могла. Мама все сплетни терпела стоически, расхаживая по деревне с гордо поднятой головой. И если чего ей и не простили, на мой скромный взгляд, так именно этого.
