Хирург Коновалов (СИ) - Волкова Дарья

– Кто идет первым в душ?

Вадим поворачивает голову, прижимаясь теперь щекой к щеке. Пальцы у меня прямо уже пытаются войти в подошву от того, какая у него гладкая щека. И все-таки я точно откуда-то знаю, что утром он будет колючий. Только у нас не будет общего утра.

И меня все сильнее бомбит от его парфюма. Наверное, от того, что Вадим разгорячился.

– Я перед выходом из дома был в душе. После этого в туалет не ходил. Да и ты тоже, наверняка, перед выходом намылась, надушилась, – киваю, скользя щекой по его щеке. – Тогда в душ – после. Возможно, вместе.

И он без предупреждения подхватывает меня на руки. Только сейчас меня несут не в операционную. Хотя, судя по тому, как судорожно у меня поджимаются от всего происходящего пальцы…

***

Спальня светлая. Но с вкраплениями того же темно-графитового. Это то малое, что я успеваю заметить, перед тем, как Вадим опускает меня на кровать. Платье задирается. Вадим в одно движение через голову стаскивает рубашку.

Нет-нет, тогда, на турбазе, я сказала чисто из вредности, что спина лучше. Вид спереди зашкаливает своей… я не знаю, чем. Мужественностью? Брутальностью?

Широченные плечи, по впадинке между мощных грудных мышц сбегает тонкая полоска светло-русых волос. У меня не было никогда таких мужчин, как Вадим. Таких больших. Таких… черт с ним, пусть будет, брутальных. Хотя… у брутальных мужиков бывает бритый пах?

Мысль о бритом пахе Вадима заставлять меня подкинуться на месте. Или это от того, что руки ложатся мне на бедра.

А потом его руки оказываются везде. Как он избавляется от моего платья – этот момент выпадает у меня из головы. Просто р-р-р-р-раз – и я уже в одном белье. Да, комплект. Да, специально для таких случаев.

Вадим оценил. Он заваливается на пятки и медленно проходится по мне взглядом – так, что я его чувствую. Я впервые в жизни чувствую взгляд мужчины на своем теле – так, будто это его руки. И реакцию собственного тела на этот взгляд – как начинает царапать затвердевшие соски кружево бюстгальтера, как набегает влажная тяжесть на другое кружево, которое снизу, как дрожат бедра.

Я впервые в жизни завожусь так быстро. Так стремительно даже. И неконтролируемо. По крайней мере, я не чувствую уже, что могу остановить это. Я не хочу останавливаться.

Пальцы Вадима ложатся на мою щиколотку, гладят. Меня накрывает флэшбеком – как он так же гладил мою ногу у меня в кабинете. Могла ли я тогда предположить, что через несколько недель окажусь перед ним голая в постели? Ну, почти голая. Рука Вадима обводит косточку, ныряет под свод стопы. Я не боюсь щекотки, но от этого касания меня снизу вверх окатывает горячим гейзером мурашек.

– Десерт отменный, – голос Вадима звучит низко и гортанно. – Приступим.

Я смотрю, как он наклоняется ко мне, в его глаза, в которых, вместо декабрьского Норильска плещется жаркое тропическое лето, и в голове у меня беснуется только одна мысль: «Что такое для Вадима хорошее поведение, и как его заслужить»?

Глава 6.

Я даже не ожидал, что Ласточка под платюшком окажется такая. Да я пессимист, оказывается. Все там соответствует масштабам. И под мои руки прямо как по заказу.

Мы пиз*ец какие шумные. Инна ахает, охает и что-то еще делает горлом. Я вообще дышу как кабан на гоне, еще чуть-чуть – и хрюкать начну от возбуждения. Ну а чего она? Так льнет, так ластится, так реагирует!

Я отстраняюсь, чтобы оглядеть. Лучше бы не делал! Я, оказывается, успел с того раза, когда она везла меня домой, конкретно завестись. В башке, естественно, не членом. С заведенным членом неделю не походишь, а вот с фантазиями в голове – запросто. Настроился на долгую осаду, что ли? И оказался не готов к тому, как Ласточка вдруг капитулирует. Оказался не готов к пьяному взгляду из длиннющих ресниц, от того, как быстро реагирует ее тело на мои прикосновения, как реагирует мое тело на ее запах.

Феромоны у нее бомбические Чет прям срывает крышечку. И, одновременно, привычный сценарий – взять свое, а потом уж, если не получится вместе, позаботиться о даме – дает трещину.

Давай, Ласточка. Покажи мне путь в свою прекрасную страну.

Я наклоняюсь, подвожу одну ладонь под ее поясницу. Я бы уже и рад ей выдать авансом за хорошее поведение, но пальцы – это моя сильная сторона объективно. Первый раз лучше пальцами, получится гарантированно. Инна послушно прогибается мне навстречу, тянется. Мы соприкасаемся губами, и я глотаю ее потрясенное «А-а-а-а-ах-х-х-х…», когда кладу пальцы между ее бедер. Они тут же дергаются, раскрываясь сильнее.

Вот так, вот умница. Это я называю «хорошее поведение».

Ласточка ведет себя идеально. Стонет, ахает, кусает губы, ерзает. В общем, всячески подсказывает, как и где ей больше всего нравится. Но ошибиться и так невозможно. Нам нравится одно и то же. И я с кайфом глотаю ее охи и стоны, пока мои пальцы гладят, раздвигают, трут и перебирают сокровища ее волшебной эльфийской страны.

Странная чушь лезет в голову. Вещи надо называть своими именами. Но меня по-прежнему ведет в сторону всякой чуши. Потому что от ее стонов мне в губы все внутри гудит и вибрирует. Потому что у нее не только щеки розовые, но и грудь тоже. И совершенно провалившийся внутрь, в себя, в ощущения, взгляд.

Пора.

Я не знаю, как мужики промахиваются. Там же невозможно промахнуться. Может, потому, что на каком-то корпоративе Буров всем заинтересованным целую схему нарисовал, со стрелочками. А мы шефу доверять привыкли. А, может, потому, что мимо это гладкой нежной точки на женском теле невозможно промахнуться – если эта точка уже не точка, а прямо сама просится под твой палец.

Давай, Ласточка, взлетай.

Всхлипы, охи, дорожки слез по щекам. Даже вот так? Ты меня доканаешь. Я едва сдерживаюсь, пока жду, когда хоть немного утихнет дрожь ее тела. А потом – все в спринтерском режиме. Презерватив, ее бедра в стороны, рывок.

Кайф.

Узко, туго, горячо. Еще остаточно пульсирует оргазмом. Замираю на секунду, ловлю ее взгляд: «Все нормально? Комфортно, не больно?». Первый раз – это всегда про границы. Взгляд у Инны все такой же «не здесь», еще внутри, в ощущениях. Но она вдруг поднимает руку и гладит меня по щеке. От этого простого жеста срывает. Вот прямо совсем.

Но я все же начинаю двигаться осторожно, проверяя границы – мы физически с Инной очень разные габаритами. А их нет. Нет никаких границ. Она пропускает меня везде. И я срываюсь окончательно в перфоратор в ударном режиме.

Так даже стадо кабанов на гоне не дышит. Инна подпевает мне охами и всхлипами, периодически кусая в плечо. Ух ты. Понимаю, что она, скорее всего, еще раз… Еще и мультиоргазменная. Вот это подарок так подарок. Пара точных движений пальцев, и я понимаю, что это правда. Ласточка заходит на второй круг. Давай, милая моя, давай.

Еще несколько глубоких, резких, до упора толчков – и Ласточка все-таки уносит все стадо кабанов на гоне в волшебную страну эльфов.

Господи, какая же чушь лезет в голову…

***

Мне тяжело дышать. Меня впервые придавил собой огромный, двухметровый, только что кончивший мужик. Нет, мне самой грех жаловаться. И один раз-то не всегда получается, а тут два. И первые секунды мне по хрен, кто на мне лежит, и сколько в нем сантиметров и килограммов. Кстати, кажется, Шестидюймовочка соврала. Думала, мужики врут в большую сторону. А Вадим… Не знаю, сколько там дюймов и сантиметров, а внутри ощущается великолепно. А вот после и снаружи под Вадимом можно задохнуться.

Но я не успеваю пискнуть или шевельнуться, он реагирует раньше. Приподнимается, перекатывается в сторону, шумно вздыхает.

– Никогда не курил, а сейчас закурил бы.

Наверное, это… что? Комплимент? Высокая оценка только что случившегося? Из меня все слова Вадим так качественно выбил, что они не торопятся обратно. Чувствую, что он смотрит на меня. Лежит рядом, не касается, просто смотрит.

Девушкам, кажется, если не всем, то многим, свойственно стесняться собственной наготы после секса. Особенно, если это была близость с новым партнером. По крайней мере, мне прикрыться очень хочется. Но сил на это нет. Их хватает только на то, чтобы повернуть все-таки голову к Вадиму. А чего он на меня смотрит?